Игорь Алимов - Пока варилась каша

С тех пор Зах взял привычку наведываться в блок к Мэгги — ему уже сделали коррекцию, и, как совершеннолетний гражданин, он совершенно спокойно покидал соседний, на том же уровне, интернат для мальчиков. Мэгги — Зах звал ее Мэг — обрела в нем верного и всегда жизнерадостного друга, а Зах, неосознанно лелея свое юное либидо, испытывал искреннее удовольствие от расположения столь красивой девочки — да, Мэгги всегда отличалась правильностью черт и форм, — которой незаметно стал совершенно необходим.

В сущности, сам Зах был еще более одинок. Однажды он спросил Мэгги: «А твои челы — кто?» — и Мэгги отчего-то решительно брякнула: «Давно кончились», — хотя в то время Ричард с Симбой были еще очень даже живы. Зах же оказался натуральным сиротой, причем сиротой со стажем: все его родственники канули в катастрофе при втором сдвиге континентального шлейфа Новой Антарктиды, и мальчишку держали в престижном интернате за счет их совокупной пенсии. Но скоро эта лафа должна была кончиться. После пятнадцати Заху предстояло самому устраиваться в жизни — а на колледж пенсии ну никак не хватало, — так что ушастому любителю дубануть зулы светило болтаться в свободном полете, как контейнеру с радиоактивными отходами: отсюда выбросили и никуда не принимают. Пацан старался не думать о светлом будущем, он вообще жил сегодняшним днем, этот ушастый Зах. Оттого-то маек с надписью «Пигуфака» у него был целый ворох — всех цветов и фасонов, — и парочку Зах преподнес Мэгги, а она в ответ подарила ему один из трех своих ноуз-рингов, с голограммой в виде преследующего собственный хвост пятицветного дракончика.

Мэгги считала, что Зах помог ей выжить, и потому, когда он однажды предложил свинтить из интерната — «тайм вставать на ран, цзибафак, ты как, ин или аут?» — девочка согласилась не раздумывая.

Поместье Чэня выросло перед ними как из-под земли.

Еще вот, казалось, шагов сто назад ничего не было — и вдруг из знойного марева, наполненного хилыми песчаными вихрями, явились глазам толстая приземистая стена, и в стене — ворота, красные ворота, окованные металлическими пластинами, и с громадными бронзовеющими в косых лучах очередного уходящего солнца кольцами.

Это каким же здоровым надо быть, чтобы такое колечко приподнять да в ворота ударить?

Так подумал удивленный Чесотка, остановился и поскреб нос.

— Что? — спросила наскочившая на него Мэгги: по случаю поднявшегося ветра она укутала лицо платком почти до самых бровей, а выше начиналась старая соломенная шляпа, которой ее одарил щедрый китаец Лун, так что девушка двигалась практически на ощупь. А Чесотке песок не препятствовал: его вела вперед надежда — новые овцы. Неужели?

— Да вот, — указал свободной от зонта рукой Джейсон, наблюдая ворота. — Пришли, кажется.

— Задвиг! — облегченно прокомментировала племянница, плюхнулась на песок и сделала пару глотков из бурдюка. — Реально пришли?

Джейсон поглядел на нее. Забавно: в лучах заходящего и встающего солнц Мэгги отбрасывала целых две тени, одну длинную и вторую покороче. Нет, правильно он сделал, что не попил родственной крови.

— Я в этой пустыне в первый раз, — сообщил Чесотка. — Но если Лун не ошибся…

В воротах между тем отворилась невысокая, как раз в человеческий рост, калиточка, и некая фигура призывно махнула рукой: давайте, мол, сюда, чего расселись!

— Нам бы к гуну Чэню, — объявил Джейсон, когда они добрели до ворот. С ног до головы закутанный в белое страж калитки молча смотрел на них сквозь узкую щель. — Лун… Лун Вэнь-чжэн сказал, что господин Чэнь, возможно, будет так любезен…

— Лун Вэнь-чжэн? — прокаркал страж. — Проходите! — И отступил назад.

Войдя внутрь, Чесотка и Мэгги оказались в своеобразном предбаннике-междустенье: сзади высилась одна стена, а впереди — другая, и еще одни ворота, но если первая стена была потрескавшаяся, повидавшая виды, то следующая радовала глаз яркими красками росписи: вправо и влево тянулась по ней широкая полоса тесно переплетшихся меж собой драконов, и сверху над драконами блестела яично-желтая черепица. И у этой стены песчаные вихри словно ножом отрубало.

Поле, понял Джейсон.

Это правильно.

Полезно иметь защитное поле в такой дыре, как эта. Лишь окончательно свихнувшийся от хай-крэка полный идиот или пережаривший голо-симуляторами остатки мозгов кибер-скипер из-под Большого Бомбея торчал бы посреди пустыни, не накрывшись силовым колпаком. Вот ведь уроды — эти, из транспортной компании, в их вонючих спасательных челноках место для маленького генератора нашлось бы точно. Сэкономили, гады.

Страж выпростал из-под балахона руку с маленьким пультом, ткнул им в поле: образовался видимый глазу проем, и в него тут же с удовольствием хлынул песок, а потом махнул рукой: быстрее!

Чесотка ухватил Мэгги за локоть и шагнул в проем, страж мгновенно оказался рядом. Дырка в поле затянулась.

— Уф-ф-ф-ф… — выдохнул Джейсон. Под силовым колпаком было тихо, прохладно, легко пахло корицей и в то же время чем-то механистическим, неживым, будто совсем неподалеку функционировали неслабые машины. Если это и было так, то машины работали совершенно беззвучно — до ушей Чесотки доносилось лишь близкое журчание воды да нечто похожее на… ну да, совершенно определенно: на щебетание птиц!

Мэгги тоже услышала и недоуменно на анкла покосилась: с живыми птицами ей, само собой, сталкиваться не приходилось. Джейсон пожал плечами и взглянул на стража.

Тот распахнул очередную калитку в очередных воротах и жестом пригласил гостей следовать за собой. Похоже, парень в белом не любил трепать языком еще больше самого Чесотки, которого никто бы никогда болтуном не назвал.

— Тут что, в лайфе одни чины?.. — спросила неведомо у кого Мэгги.

— Пошли, — велел Джейсон и двинулся в темноту калиткиного проема.

Они миновали длинный, метров, наверное, в десять, с полукруглым сводом тоннель, в конце которого хорошо просматривалась длинная, обсаженная с двух сторон деревьями каменная широкая дорожка, ведущая к красному дому с резными дверьми, и только в конце пути Чесотка сообразил, что это, собственно, все и были ворота. То есть стена, опоясывавшая поместье, соответственно имела десять, или около того, метров в толщину. В тоннеле было даже холодно: толстые глыбы камня да защитное поле делали свое дело.

— Цзибафак… — восхищенно присвистнула Мэгти, когда они выбрались на свет.

Журчание воды стало ближе.

Джейсон полностью разделял ее восторг, однако же ругаться не стал, хотя Тэнк Соммерс, наверняка уже покойный, на его месте нашел бы что сказать. Потому что вокруг расстилался зеленый сад — куча разлапистых деревьев, в листьях которых виднелись спелые плоды, а справа — справа с невысокой искусственной горки низвергался карликовый водопадик, и вода, попетляв причудливо между крупными камнями, вливалась в небольшое озеро почти круглой формы, а над озером круто выгнулся игрушечный мостик с ажурными перилами. На мостике, спиной к пришедшим, стоял, заложив руки за спину, некий человек в пурпурном халате с широким поясом и созерцал двух неизвестной Чесотке породы пичуг, которые увлеченно обсуждали свои птичьи дела на нависшей над озерцом ветке. Человек был невысок, на его широкие плечи ниспадали длинные, перехваченные золотистой лентой седые волосы, прислоненная к перильцам, ждала тросточка со странно изогнутой рукоятью.