Свен Карстен - Страна Лимония

– У Санди нет ни одного, – сказала Крыса, подумав, и со странной интонацией.

Серёга вспомнил, что у него есть один шрам на ноге, повыше колена – в детстве распорол гвоздем, свалившись с забора. Крыса пожелала обозреть. Штанина так высоко не заворачивалась, и пришлось расстегивать и спускать штаны. За трусы свои Серёга был спокоен, хорошие были трусы, из гуманитарной помощи.

И потом, знаете, как-то оно… хотелось снять штаны. Правильное это было действие. Очень к месту.

– Ни ху-ху себе хо-хо! – оценила Крыса, трогая шрам и проводя пальцем по всей его невеликой длине. Серёга загордился и, чтобы не прятать снова свой единственный козырь, снял штаны совсем, и понадеялся, что тут-то и Крыса тоже снимет свои узкие холщевые. Но у Крысы были другие планы.

Крыса легла на живот, устроилась поудобнее локтями на подстеленном свитере и, зажмурив от солнца глаза, принялась объяснять Серёге политическую ситуацию. Серёга, довольный уже тем, что ему позволяется сколько угодно смотреть на худую спину, оттопыренные лопатки и на правый кукиш сбоку, слушал вполуха, пропуская незнакомые и ругательные слова, а из остатков слов получалось у него вот что:

Давным-давно, еще до рождения Крысы, управлял всеми землями в округе глупый Медвепут, знаменитый, в основном, тем, что у него всё было, но он все просрал. Медвепута Серёга представил себе в виде сказочного зверя медведя. Ну, знаете – "сяду на пенек, съем пирожок". Ага, медведя, который заплутал, влез в паутину, и основательно в ней запутался. И получился из просто медведя – Медвепут. Вот. А еще дальше за лесами лежала земля Америка, и жил в ней человек по имени Эдичка Лимонов. Плохо жил, бедно. Пустыми щами питался. Америка – это, как известно, такая сторона, где нормальному человеку не выжить, если он не пиндос. Для Серёги представлялась Америка избой-развалюхой в чаще глухого леса. Понятно было, что нормальный человек долго в ней на одних щах не протянет. Вот и Эдичка не выдержал, из леса вышел и пришел в город, но и в городе было ему одиноко. Что тоже понятно, ведь не всем же так на друзей везет, как Серёге.

Долго ли, коротко ли, но собрал Эдичка вокруг себя кого попало, товарищей-соратников, нарёк их нацболами и стал от скуки с Медвепутом бороться. Поначалу ни один из них не мог другого побороть, только зря пыхтели и потели. Оттого, что Медвепут на борьбу отвлёкшись был и округой не управлял толком, коров не выпасал и картошку не окучивал, пришла земля его в запустение. И Америке в то же время, по справедливости сказать, туго пришлось – обвалилось в избушке что-то, не то курс, не то потолок. Стало Эдичке даже вернуться некуда. Осталось нашему горе-богатырю, что же, только до победы бороться.

Наступил тут, как назло, 2012 год, страшный год, год последний. В тот год написал Эдичка Лимонов бумагу, в которой заявлял, что сам теперь хочет округой управлять, а Медвепуту непутёвому давно уже пора на скамью присесть и от трудов пожизненно отдохнуть. Хорошо поступил Эдичка, – рассудил Серёга, – и к старику уважение проявил, и сам тяжелой работы не побоялся. Но вот только Медвепут доброты к себе не понял, на скамью не захотел, бумаги лимоновской испугался и натравил на Эдичку злого пса цепного – Омона. Схватил Омон Эдичку зубами за рукав – прямо на площади городской, у всех на виду – да и повалил беднягу головой об мостовую. Ударился Эдичка о сыру землю, стал сизым, как лебедь, и улетел в небеса. То есть, проще говоря – на месте помер.

Загоревали тут нацболы, потеряв дорогого любимого Эдичку, завыли страшно, все волосья на себе повыдергали, затаили злобу лютую и задумали месть страшную. А надо тут сказать, что был раньше в русской стороне обычай такой, что на светлый праздник Христова воскресения, как зазвонят колокола, должен был главный в округе поп в главной церкви на главное крыльцо выходить и всех на четыре стороны крестить. Издревле так повелось. И любил Медвепут при том присутствовать, рядом с главным попом стоять, лапой мужикам махать и народу кланяться. Каждый год, в один и тот же день и час, хоть ходики по нему выставляй. Это-то Медвепута-путаника и сгубило.

Бросили нацболы в него гранату. Вот прямо с крыши главной церкви и бросили, в час известный. Разнесло бедного Медвепута на клочки, да по закоулочкам. И всех, кто рядом случился, тоже. А рядом много важного народу стояло – почитай, все начальники-управители, какие имелись. Оказалась округа в одночасье вообще без управителей. Даже некому Омону команду крикнуть, виноватых зубами за рукав хватать.

Остался лишь по недосмотру один старичок в живых – в церкви его не случилось, поскольку не позвали его. Совсем он никому не приятен был, да не интересен. Главный судья назывался. Ни на что уже не годный был, пожилой был совсем, только и хватило его на то, чтобы объявить чрезвычайное положение. Объявил, бедолага, да с перепугу и отставился. И вообще никого тогда не осталось. Так и получилось, что назад потом все вернуть, из положения этого – к нормальной жизни, оказалось некому. Скоро уж лет двадцать тому, кстати…

В народе, известно, примета такая есть: беда одна не ходит, другую за собою водит. Если где положение отчаянное да черезвычаянное – жди Шойги. Есть такой, до людских неприятностей любитель. Прибежит, шуму наделает, начнет судить-рядить, да чужую беду руками разводить. Так и тут случилось. Появился Шойга откуда не ждали, со своими бойцами-молодцами и собаками-водолазами, да принялся положение ликвидировать. И так ликвидирует, и эдак, а положение почему-то лучше не становится. То есть, известно оно почему. Ведь нацболы со своей стороны тоже ликвидируют! То одного ликвидируют, то другого. То здесь взорвут чего, то там кого застрелят. Где ж тут Шойге одному с такой бандой справиться?!

Тогда стал Шойга говорить, что у него полномочий не хватает. Дайте мне, кричал, полномочиев полные руки, и я сейчас же всё под корень ликвидирую, отрежу, и не вырастет. Уж ему и страшную собаку Омона дали, уж ему и танки с самолетами передали, уж у него половина округи в ликвидаторах ходит, вторую половину округи ликвидирует, а ему все мало! Сам судит, сам рядит, сам законы выдумывает! Напишет приказ, на столб наклеит – действует приказ! Напишет закон, на забор приколотит – работает закон! Жить лучше не становится, но – работает! Значит, можно же, если очень хочется! А если кто, не разобравшись, против чего скажет – то придут к нему ликвидаторы и разъяснят. Или вдруг погибнет товарищ от рук озверевших нацболов, тоже случались такие нечаянные совпадения.

Ну, хоть у нас и положение в округе чрезвычайное, но ведь не в пустыне живем, люди кругом, земли разные, вражеские да независимые. Армения там всякая, Чечения. Надо мосты наводить, как же без мостов-то?! Хорошо, нашелся добрый человек, по имени Нурсултан, взялся представлять нашу округу перед другими, далекими и близкими. То есть, все письма для нас – ему идут, а он нам пересылает. Даже не распечатывает, чужое не читает. Только адрес новый надпишет: Российский автономный регион республики Нурсултан. И посылает. Или не посылает, а под стол кидает, коли охоты нет. Шойге оно даже и проще так, не надо от ликвидации отвлекаться.