Свен Карстен - Страна Лимония

Еще один поворот – и Серёга увидел людскую реку, если не сказать – стену. Люди стояли лицом все вдоль улицы, празднично одетые, в руках у многих были флаги на деревянных палках, дети были с бумажными цветами на проволоке и с шариками на нитках. Народ был настроен добродушно, даже весело, кое-кто притоптывал ногами, пританцовывал на месте, потому что играла музыка, и не такая, как на дискотеке, а настоящая – толстая тётка растягивала меха аккордеона и пела со смешными подвизгиваниями:

Народ довольно посмеивался, косясь на детей. Из тётки, как из дырявого мешка горох, сыпались бойкие рифмы:

Серёга через голову Крысы перехватил руль и направил мотороллер прямо в толпу. Люди расступались легко, как вода или, скорее, как колосья в поле. Тётка с аккордеоном посмотрела вослед проезжающим задумчивым взглядом, пожевала губами и выдала очередной куплет:

Последнее слово Серёга не расслышал, его заглушил вой сирены – подъехали мобилы. Потом к сирене добавились гудки, требовательные и злые. Потом крики. Серёга назад не смотрел, но ему и так было понятно, что там происходит – перед патрульной машиной народ расступаться не захотел.

– С дороги! – орали эмчеэсники. – Пошли, пошли!

– Пошли! – прокатилось по толпе. Колонна вздрогнула, качнулась вперед, аккордеон заиграл марш, и люди пошли, пошли вперед, потекли как река, медленно и неостановимо, обтекая словно обломок скалы безнадежно завязшую в толпе патрульную машину. Она уже не гудела и не выла. Людские волны раскачивали ее. Один из мобил выбрался через окно на крышу и теперь, стоя на четвереньках, растерянно озирался сверху, словно потерпевший кораблекрушение. Из толпы в него бросили бумажным цветком.

– Слава российским ликвидаторам, передовому отряду защитников национальной демократии! – торжественно бубнил репродуктор. – Ура, товарищи!

– Ура-а-а! – с желанием подхватывала толпа, люди смеялись и махали флажками, а над колонной проплывали флаги и транспаранты:

Мотороллер затащили в подъезд первого попавшегося дома и бросили у почтовых ящиков. Народ приберет. А то больно уж приметная штука, выдаёт с головой. Ищут-то двоих на мотороллере, а теперь есть только двое пешком, да и то порознь, метрах в ста друг от друга.

Так решила Крыса. Серёга возражать не стал, городские условия Крыса понимала куда как лучше его. Тем более, Крыса дулась на Серёгу – ведь это из-за его глупости их чуть не схватили эмчеэсники. Надо же быть таким дебилом, шипела Крыса, расселся посреди улицы, рожа мечтательная, ворон считает, столько времени из-за него потеряли!

– Я не расселся, – возразил Серёга с некоторой даже обидой. – Я дорогу искал, осматривался сверху!

Но Крыса не слушала. Велела не отставать, но и не приближаться, и ушла вперед. Серёга помедлил минутку и побрёл следом. Крыса вела его через дворы и улицы как бычка на веревочке. На такой длинной, невидимой, неразрываемой веревочке. И не оглядывалась даже – знала, что отстать или потеряться Серёга не посмеет.

Серёга повздыхал, потом пожал плечами и простил Крысу. Понимал, что это она не на него дуется, это она сама собой недовольна, что забоялась там, возле гаражей. Испугалась, словно и не безоглядная анархистка вовсе. Вот только интересно – испугалась она только за себя одну или за Серёгу тоже?

Крыса шагала целеустремлённо, Серёга плёлся следом, руки в карманах, не терялся и не отставал. Да и что отставать-то?! Три её широких шага – это два нормальных Серёгиных. Прошагали через необъятную площадь Советов, затем мимо огородов, устроенных по-городскому, террасами, спустились к реке. Народу на улицах было мало, куда как меньше, чем в первый Серёгин день в городе. Один раз видели мужика на велосипеде с тележкой сзади и еще встретили собачью свадьбу. Патрульные машины попадались дважды, всякий раз проезжали мимо, не задерживаясь. Значит, Крысина хитрость сработала. С такой девчонкой не пропадешь.

На реке в одну сторону оказался мост, и в другую сторону – еще один. Да и то сказать, Лимонов – город немаленький, за день не обойдешь, одного моста городским мало. Сама река была огорожена решеткой. Умно придумано – и красиво, и коровы в воду не упадут. Где решетки не хватило, там заборчиком забрали. Тоже хозяйственно.

На мост сбоку вели бетонные ступеньки. Крыса уселась посередке лестницы, сняла бутсу с левой ноги и помахала ступней в воздухе – проветривала. Потом проветрила и правую ногу тоже. Носки у нее были смешные, куцые, только по щиколотку. Сразу видно – девчоночьи. Надо будет попросить маму-Биологиню связать ей нормальные носки. Серёга и сам умел вязать, но получалось у него пока еще плоховато.

Серёга затормозил внизу – не знал, позволяется ему подойти, или надо и дальше конспирироваться. Крыса махнула рукой – подваливай, чего уж! Серёга подвалил. Сесть рядом ему не предложили.

– Надо было Чечена взять на хвоста, факелы кидать, – сказала Крыса, не глядя на Серёгу. – Чечен бы не свалился в самый такой момент, как последний даун.

– Ну, и взяла бы Чечена, – Серёге надоело, что на него без конца дуются. Да еще и копчик болел. – Если ваш Чечен такой замечательный.

– Чечен не замечательный, а настоящий боец. И замечательный тоже. Только Чечен на крыше был нужен. Тебя же не пошлёшь на крышу. У тебя же эта – горафобия.

– Чего-чего у меня?!

– Горафобия. Это по-медицински. Боязнь гор. В смысле, высоты.

– Нет у меня ничего такого! Всё у меня нормально!

– Нет, есть. Ты высоты боишься. Я еще на крыше заметила. Ты забоялся подойти на край. Издалека плевал, даже не доплюнул по-человечески.

– Я доплюнул куда надо, ты не сочиняй!

– Чуть в меня не попал.

– Всё я правильно плевал!

– Сейчас через мост пойдём, даже не знаю, придется тебя за руку держать, что ли. Чтобы ты не ссал.

– Да чего тут мост?! Это вот мост у вас, что ли, чтобы его-то ссать?! Да у нас мосты покруче ваших будут, и то молчим!

Крыса ничего не сказала, только хмыкнула и плечом так повела, оскорбительно. Стала обуваться, очень независимо, будто совсем одна. Будто Серёги тут и рядом не стояло.

– Видал я ваши мосты! – разозлился Серёга. И ведь понимал же, что Крыса права, высоты Серёга и вправду боится после того случая в детстве, когда падал в сарае с лестницы. Понимал её правоту, а всё равно злился. Не всякую правоту надо говорить в лицо, невежливо это.