Александр Ермак - Жизнь по контракту

Эраст усмехнулся:

– Дело не только в Еве… Ты еще не понял?

Тут Герман вспомнил не только слова Евы о своем подарке, но и то, что уже видел эту сережку. Видел через щель в двери, когда во время побега из АИК стоял в кабинете инспектора Юрика и слушал его разговор с неизвестным. Потом, когда Герман оказался в лагере, ему показался голос Эраста знакомым, но тогда не поверилось. А зря. Иначе бы не стоял теперь под пистолетом, понял бы гораздо раньше то, что понял сейчас:

– Ты – предатель. Ты и есть тот информатор, который доносил АИК о всем, что делается в лагере. И ты, – он понял, кто был тот Второй в комбинезоне и маске вместе с инспектором в мертвом, отравленном лагере, – это ты убивал своих же товарищей! Анджея, который тебе так доверял, Зою, еще сотни, сотни ни в чем неповинных людей…

Эраст скривил губы:

– Я – не предатель и не информатор. Я просто выполняю свою работу. И ни ты, ни Анджей, ни всякие там Ярики и Славики вместе со всеми прочими нарушителями Контракта мне – не товарищи.

– Ярик и Славик… – повторил Герман, вспоминая.

Ева рассказывала ему про двух ребят, которые в школе резерва АИК подшучивали над Эрастом. Потом они учились в одном с ней медицинском институте, и неожиданно их забрали в АИК, «переместили». Вспоминая об Ярике и Славике, Ева поражалась: «За что, совершенно непонятно. Два хороших парня…»

Герману же теперь стало все ясно:

– Это ты угробил двух ребят, которые оказались рядом с Евой.

– Двумя больше, двумя меньше… Бросай оружие!

Герман снова пожалел, что на нем, как и на Еве, как и на других участниках штурма нет бронежилета. Ведь догадались же забирать у охранников оружие, а вот бронежилеты – нет, торопились. А увернуться от пули невозможно. Только шевельнись, и она, если пистолет нацелен верно, все равно зацепит тебя.

Он положил оружие на пол:

– Значит, работаешь на АИК.

– Работаю, – усмехнулся Эраст.

– С самого детства, – вспомнил Герман и догадался, – И тебя никто в АИК не арестовывал, не пытал там…

Эраст насупился:

– Она тебе все рассказала… Нет, меня не арестовывали. И не пытали. Эти детали были нужны, чтобы произвести впечатление на Еву. Где она, кстати? Я не нашел в ее лагере. Ни живой до атаки, ни мертвой после….

– Она ранена.

– Серьезно?

Герман кивнул:

– Думаю, что очень серьезно, но о ней позаботятся.

Эраст покачал головой:

– Ты уже позаботился – ее ранили, серьезно ранили… Я найду Еву и это я по-настоящему позабочусь о ней. У нас все будет как прежде. У нас все будет лучше, чем прежде. Теперь я ей смогу дать так много. Ты не догадываешься даже, как много…

Но теперь уже покачал головой Герман:

– У вас никогда не будет ни как прежде, ни еще лучше. Ева – моя жена.

Эраст направил пистолет на голову своего противника:

– Ну и пусть. Была твоя, станет моя. Ты никогда не выйдешь из этого помещения. Тебя вынесут, и никто никогда не узнает, где тебя похоронят…, – он что-то вспомнил. – Ну, что, командир отряда. Были ли у тебя тренировки по уворачиванию от пули?

– Таких не существует…

– Правильно.

Герман думал, что Эраст сейчас выстрелит, но тот не торопился все закончить:

– Знаешь, я глядел на вас из кустов. На ваши тренировки. Потом, как вы с Евой целовались. Мне было больно, очень больно. Но теперь уже я буду смотреть, как ты мучаешься, глядя на мой пистолет. Ну, вспоминай всю свою жизнь. Что там у тебя было? Школа? Институт? Мама-папа-первая любовь?.. Только про Еву не думай. Будет еще больней. Она теперь моя. Ева теперь всегда будет моя. И я предоставлю ей такую жизнь, какую она заслуживает. У меня была большая цель в жизни, и я ее добился. А теперь прощай. Молись, если хочешь. Или пой гимн твоего долбанного Движения, если знаешь. Скоро ты встретишься и с Анджеем, и с Зоей, и со всеми остальными твоими товарищами… Куда тебя – в лоб, в грудь или… – он прицелился в низ живота.

Герман напрягся, чтобы прыгнуть за соседний с ним стол – будь, что будет, может, все-таки только ранит, и еще удастся побороться за жизнь. Но он не успел осуществить задуманное, так же, как и Эраст, выстрелить. Откуда-то сбоку раздался голос:

– Здесь нельзя стрелять.

Эраст, видимо, уже навсегда распрощавшийся с Германом, вздрогнул и опустил пистолет. Он повернул голову в сторону голоса и послушно сказал:

– Извини, я забыл…

Герман сообразил, почему здесь нельзя стрелять. Любая пуля могла вывести из строя и отдельный компьютерный блок и даже целую отдельную систему, уничтожив таким образом значительную часть базы данных.

Он посмотрел в сторону голоса и увидел за небольшой распахнутой стеклянной дверью кресло на колесиках. В нем сидел старик. Он повторил:

– Здесь нельзя стрелять.

Сказав это, старик надел на лицо кислородную маску. Он тяжело дышал.

Эраст усмехнулся:

– Ничего, я и без пистолета с ним разберусь.

Он сунул оружие куда-то под одежду. Герман покачал головой:

– Ты уверен?

– Уверен, – в руке Эраста блеснул нож.

На Германа, однако, это не произвело впечатления:

– Да, тренировок по уворачиванию от пули у меня не было. А вот против ножа… Ты же видел сам – мы отрабатывали.

Эраст перекинул нож из одной руки в другую:

– Не беспокойся, я тоже тренировался.

Герман глянул на старика. Тот уже несколько успокоил дыхание, смотрел на них, очевидно, не собираясь занимать чью-либо сторону. Старик снял кислородную маску и подтвердил предположение Германа:

– Давайте, мальчики, решите все сами.

Эраст кивнул:

– Сейчас я все решу.

Он еще несколько раз перекинул нож из руки в руку, сделал шаг вперед, но тут как бы споткнулся на ровном месте. Герман в этот момент по какому-то наитию развернул грудь. Он не видел летящего ножа и почувствовал его уже впившимся в левое плечо. Было больно. Очень больно. Ему померещилась радуга.

А Эраст спокойно выпрямился:

– Видишь, я же сказал, что тренировался. Там в кустах, пока вы с Евой тискались, знаешь, сколько сосен я продырявил, представляя тебя на их месте. Вот ты уже и наполовину труп.

– Только наполовину, – проскрежетал Герман.

Эраст же усмехнулся:

– Ну, это дело поправимое.

Он достал откуда-то из-под одежды второй нож. Герман покачал головой:

– Да, ты хорошо подготовился.

Эраст развел руками:

– Я всегда ко всему хорошо готовлюсь. Вспомни хотя бы операцию по зачистке лагеря. Чтобы собрать по окрестным лесам столько народу и удержать его на одном месте – это постараться надо. Я – хороший, нет, я – лучший организатор в мире.

– Сволочь ты.

Тот играл ножом:

– Я просто делаю свою работу. А вот ты готовишься плохо. Схема здания у тебя фальшивая. Ни оружия, ни бронежилета у тебя в самый неподходящий момент не оказалось…