Александр Ермак - Жизнь по контракту

– Твое дело? – не понял Герман.

Старик довольно улыбнулся:

– Именно мое. Я ведь не просто председатель АИК. Я – основатель-председатель.

Герман попытался найти в своей памяти:

– Но нам ни школе, ни в университете ничего не говорили о том, что у Агентства Исполнения Контракта был какой-то там основатель.

Хозяин АИК развел руками:

– И понятно, почему… Я, ведь, – он снова поднес к лицу кислородную маску и сделал несколько глубоких вздохов, – я, ведь, был никем. Мальчишкой с окраины. Мы дрались на своих улицах за власть над ними. Кулаками мне – физически не очень сильно развитому – мало чего удавалось добиться, и я понял, что нужно браться за оружие. Еще подростком я стал киллером. Тренировался на своих маленьких врагах – я убил или сделал инвалидами всех пацанов, которые меня обижали. Со мной стали бояться связываться сверстники. Зато меня приметили старшие товарищи, начали давать заказы. Я неплохо зарабатывал и помогал семье…

– Убийствами?

Основатель-председатель нисколько не смутился:

– Да, такую я себе выбрал работу… Она кормила и меня, и мою семью. Но у меня не было будущего. Все одиночки рано или поздно попадаются полиции. А еще их убивают коллеги убитых или даже сами наниматели, чтобы оборвать все ниточки, ведущие к ним. Поняв это, я стал принимать заказы на убийство, делать дело, не марая своих рук. Я основал синдикат киллеров и при этом почувствовал вкус власти. Меня очень уважали в криминальном мире. Еще бы, в моем распоряжении были десятки профессионалов, готовых по одному моему слову убить любого – простого ли человека, криминального ли авторитета, политика ли, работника ли спецслужб…

– Но сколь веревочка не вейся… – засомневался Герман.

И старик согласился:

– Да, в плане развития это был тупиковый путь. К тому же я понял, что, несмотря на то, что я зарабатываю очень неплохо, можно зарабатывать еще больше. И при этом быть абсолютно в ладах с законом. Ведь можно, как я делал, брать деньги за смерть очень ограниченного количества людей, а можно брать деньги и за жизнь абсолютно всех. Это намного больше денег. Так я придумал Контракт Члена Гражданского Общества и Взнос Члена Гражданского Общества.

Герман удивился:

– Но как его могли принять в демократическом государстве?

Основатель-председатель махнул рукой:

– Да очень просто. Мои люди подстрелили нескольких депутатов. Самых принципиальных, неуступчивых убили. Тех же, с кем можно договориться, только ранили и договорились. Многих просто запугали. Вот они, как миленькие, единодушно и приняли и Взнос Члена Гражданского Общества, и положение о создании Агентства Исполнения Контракта, и сам Контракт.

И вновь удивлению Германа не было предела:

– Но люди, обычные люди разве не возмущались?

Он уже задавал практически этот же самый вопрос Владу. Но не мог тогда поверить своему бывшему сослуживцу, что люди сами совершенно добровольно приняли Контракт и взнос ЧГО. Ответ хозяина АИК был очень похож на ответ Влада.

– А что люди… – пожал плечами старик. – Стоило им сказать, что их больше не будут грабить на улицах вечерами, не станут насиловать маньяки и рецидивисты, разорять финансовые аферисты, и они тут же девяносто процентами проголосовали за Контракт. Людям нужно было просто дать веру в то, что они смогут быть счастливыми без мошенников и преступников. Они просто должны верить…

Герман продолжил:

– И платить при этом взносы ЧГО, обогащая тебя.

Основатель-председатель улыбнулся:

– Естественно. Люди, они же, они… как крысы. Быстро привыкают ко всему. Делаешь им более жесткие условия, они поначалу переживают, нервничают, а потом адаптируются. Люди быстро забывают, как было раньше, и они не ропщут против того, что есть сейчас. Они платят и еще будут платить то, что им укажет тот, у кого есть власть…

– А спецслужбы?

Улыбка сошла с губ хозяина АИК, он сделал пару новых вдохов из кислородной маски:

– Это было сложнее, но и там, как и в парламенте, и в правительстве, работают обыкновенные люди, которые боятся за свою жизнь, за жизнь своих жен и детей. Часть «специалистов» все же пришлось убрать, ну, а с другой частью мы договорились. Они занимаются своими делами и не лезут в мои, я занимаюсь своими и не лезу в их… Ну, до поры, до времени не лез…

Герман спросил:

– Но еще осталось Движение, ушедшее в подполье?

– Да, – подтвердил старик, – часть недовольных интеллектуалов, правозащитников действительно не приняла Контракт. Они организовались и стали работать против нас. Мы их почти всех сразу же уничтожили. Некоторые, впрочем, успели перейти на подпольное положение. Но мы их постепенно выкорчевываем. И сегодня противников Контракта добьем окончательно. Прямо сегодня.

– Каким образом?

Основатель-председатель прищурился на него:

– Ты немедленно возглавишь силы Агентства, скоординируешь свои действия с полицией, с военными, и уничтожишь всех нарушителей и противников Контракта – все Движение, вышедшее сегодня из подполья. Начало штурма здания – это наша провокация, которая должна выманить из подполья членов Движения. Теперь мы можем кончить всех его членов. Контракту больше ничто не сможет угрожать.

Герман осторожно потрогал ноющую раненую руку и покачал головой:

– Я не хочу никого убивать.

Хозяин АИК продолжал пристально смотреть на него:

– Но ведь ты уже убил сегодня Эраста.

– Пришлось.

– Придется еще, – кивнул основатель-председатель. – Но не переживай сильно. Ты сам не будешь это делать. Для такой работы есть специальные люди.

Герман горько усмехнулся:

– Те, что лишают человека жизни при перемещении на Территорию Вне Юрисдикции Гражданского общества?

– Никто никого не лишает жизни, – поморщился старик.

– Но мне говорил охранник, – настаивал Герман. – Нет никакой Территории ВЮГО. До нее никого не довозят. Так для АИК дешевле…

Основатель-председатель махнул рукой:

– Что ты, что ты… Охранник, рассказал тебе такое по нашему заданию. Чтобы заставить тебя мыслить быстрее и продуктивнее. Чтобы подстегнуть тебя найти скорейший выход из положения, чтобы ты попытался бежать из плена.

– И никого в АИК не пытают? – продолжил мысль Герман, – Эраст об этом все придумал?

Старик вновь посмотрел в сторону трупа:

– Он же тебе сказал, что упомянул про пытки только для того, чтобы произвести впечатление на девчонку.

– Она не девчонка – моя жена.

На это основатель-председатель лишь пожал плечами:

– Никто не запрещает председателю АИК быть женатым. – Он взглянул на телевизор, прислушался к пробивающимся сквозь стены звукам боя. – Пора браться за дело, господин председатель. Подписывай Контракт.