Николай Романецкий - Искатели жребия

Калинов встал и протянул Паркеру руку. Тот крепко пожал ее.

— Прощайте, коллега! — сказал Калинов. — Желаю вам удачи! Будем чистить болото с противоположных сторон… Я снял дисивер еще вчера вечером, после изгнания с заседания Совета.

Паркер застыл на месте, открыв рот и забыв опустить руку. Калинов повернулся и побежал туда, где ждала его принцесса.

— Александр Петрович! — крикнул Паркер.

Но Калинов его уже не слышал. Легкими прыжками он несся по Невскому, а худенькая девушка бежала ему навстречу, и ветер развевал рыжие длинные волосы.

И тогда Паркер отвернулся и пошел в противоположном направлении. Через несколько шагов он оглянулся. Калинов и девушка шли назад, к мосту. Над ними с криками носились чайки. Бронзовый конь вставал на дыбы. Девушка доверчиво прижималась к Калинову, а тот мужественно расправлял узкие юношеские плечи.

Вчера было воскресенье, и Калинов провел его с детьми. Погуляли в лесу, набрали грибов, потом сходили на берег залива и часа два бросали камешки в воду — у кого больше блинчиков получится. Когда вернулись, теща организовала обед по-домашнему — жареные грибы с картошкой. Обедали с удовольствием: даже Сережка не ныл, что такой еды не хочет.

О Вите Вирджиния не заговорила ни разу.

Неделю назад Вита умчалась на Марс. Ее ждал месяц беззаботной жизни в Эолисе — одном из самых модных марсианских курортов. Неделя — срок небольшой, однако Калинов уже затосковал. Наверное, именно поэтому нынешнее утро оказалось таким хмурым. И, наверное, поэтому Калинов решил совершить сегодня на службу живой визит, хотя обстановка подобного героизма, в общем-то, не требовала.

Он тосковал. Тосковал, делая зарядку на лоджии, тосковал за умыванием и бритьем, однако, позавтракав, должен был сказать себе правду: соскучился он не по Вите, а всего лишь по ее телу.

Разлука с Витой была не худшим поворотом, особенно теперь, когда между ними наметилась странная, непривычная трещинка — а Калинов чувствовал ее уже месяца три. Поэтому они впервые в совместной жизни решили провести отпуска в разное время и отдельно друг от друга: поживут какой-то срок в разлуке, глядишь, все и образуется… Накануне отъезда Вита отвезла отпрысков к бабе Джинджер — если уж освобождать мужа от семейных забот, так до самого конца…

Перед уходом Калинов связался с детьми. Сельма и Сережка уже успели поспорить, можно ли сейчас добраться вплавь до Кронштадта; выкупаться в бассейне; передраться под душем; помириться; умять завтрак. Обо всех этих успехах отцу было доложено наперебой и с восторгом.

— Смотрите, не балуйтесь в джамп-кабине, — напутствовал детей Калинов. — И слушайтесь бабушку.

Потом на экране появилась баба Джинджер собственной персоной. Отношение Вирджинии к Калинову всегда было каким-то заискивающе-покровительственным и не слишком теплым, но тот не обижался: он и сам понятия не имел, как должна относиться теща к зятю, который вдвое старше ее. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, и Вирджиния отправилась провожать внуков в школу, потому что они, увы, еще не доросли до того возраста, когда джамп-кабина станет отзываться на их команды.

Запирая двери квартиры, Калинов ощутил, что ему не хватает прощального поцелуя, которым Вита ежедневно одаривала мужа при утреннем расставании. Мотнул головой — ощущение было сродни занозе. Чтобы отвлечься, прошел мимо лифта и побежал вниз по лестнице, вслух пересчитывая ступеньки. Как часы разлуки… Выйдя из подъезда, уважительно раскланялся с соседкой, спешащей домой после утреннего моциона.

Соседка жила здесь уже лет тридцать, хорошо знала старого Калинова и первое время с подозрением поглядывала на Калинова-юнца. Однако с расспросами не приставала. И не удивительно: любопытно, чем бы она могла поинтересоваться? Куда исчез хорошо ей знакомый А.П.Калинов и почему принадлежащую ему квартиру занял молодой человек с таким же именем?.. На что означенный молодой человек посоветовал бы ей связаться с местным терминалом Глобального Информационного Банка. И узнать, что член Социологической комиссии и Совета Планеты, лауреат Нобелевской премии милосердия, действительный член нескольких академий, кавалер ордена Почетного легиона и золотой медали Kindness… заслуженный… скончался в возрасте девяноста восьми… светлая память навсегда… И дата смерти совпадает с датой открытия Дримленда. Так что приобретение опустевшей квартиры новым хозяином является вполне своевременным. Что же касается имени, то его соседка могла и не знать. Разница в возрасте между ними была такой, что представляться при первой встрече он посчитал невежливым. И при второй — тоже… А кроме того, и появлялся он в этой квартире только тогда, когда Вита по служебным делам покидала Землю и ему становилось неуютно в Кокореве (хотя вид на Ладогу мало чем отличался от вида на Маркизову лужу)… И, в конце концов, он мог быть родственником того Калинова…

Немногие знали правду об А.П.Калинове. Знала Вита, но всегда говорила, что сердцем в это не верит. Со слов дочери знала Вирджиния, но та вообще не определилась: верить или не верить, и иногда верила, иногда не верила, а иногда и вообще старалась позабыть об этом. Знал Дин Паркер, так помогший Калинову в истории с казаками-разбойниками. Знали отдельные члены Совета Планеты. Отдельные…

Калинов вспомнил, как несколько лет назад умирал Паркер. Калинов прибыл к нему перед самым концом. Паркер был крепким мужиком, умирал в полном сознании и утерял контроль над собой лишь однажды, за несколько минут до смерти. Ненависть, вспыхнувшая в его взгляде, была столь сильна, что Калинова бросило в дрожь.

— За что? — воскликнул Калинов. Но Паркер уже взял себя в руки.

— Простите, Алекс, — прошептал он. Калинов вздохнул:

— Это вы меня простите, Дин!

— С какой стати? — прошептал Паркер. — Вы ни в чем передо мной не виноваты.

Однако глаза его говорили совсем другое.

Когда же они наконец остановились, Калинов вдруг невольно обрадовался тому, что так мало людей знают его историю. И что все они преклонного в основном возраста.

А теперь из знавших все и до самого конца в живых остался лишь один. Этот человек был непосредственным начальником Калинова, и звали его Пол Рассел.

Десять лет назад, перед самым рождением дочери, Калинову приснилось, что он умер. Странный сон оказался, тем более что героем его был не Калинов-нынешний, а тот Калинов, первый, лауреат, кавалер и прочая.