Ричард Маккенна - Страна мечты

— Мне жалко Фея, — впервые за все время сказал Гарсия. — Хотя, признаться, я здорово ненавидел эту крысиную рожу.

— Именно так ты хотел поступить и со мной? — вздрогнув, спросил Кинросс.

— Нет, — торжественно произнес серебряный голос. — Ты, Кинросс, относишься к совершенно другому типу людей. Ты мог бы помочь мне разделить бремя ответственности за этот мир. Вдвоем мы бы сделали его прочным. А от Бо-Бо и Фея почти ничего не осталось.

— Крюгер, — неуверенным голосом спросил Гарсия, — ты хочешь сказать, что на самом деле все эти демоны — мысли Бо-Бо и Фея?

— Большинство из них, — подтвердил серебряный голос. — Но некоторые принадлежат Кербеку. А некоторые из них твои, Гарсия. Каждый из вас дает этому миру своих демонов, связывая его все новыми узелками.

— Не нравится мне все это, — сказал Гарсия. — Крюгер, я не хочу плодить демонов.

— Ничего не поделаешь, Гарсия. У тебя их миллионы. К тому же, на самом деле ты ничего не теряешь. Ты просто, так сказать, растворяешься в этом мире. Каждый раз, когда ты заставляешь себя увидеть в этом мире нечто новое, это стоит тебе десяток-другой демонов. Понимаешь?

— Нет! — нахмурился Гарсия.

— Думаю, со временем поймешь. А если нет, попроси, чтобы Кинросс объяснил. Все не так уж плохо, Гарсия. Когда ты потеряешь всех своих демонов, то, может быть, превратишься в поэта или мечтателя.

— Крюгер, — сказал Кинросс, — ты все еще обижаешься на меня за то, что я отказался тогда тебе помочь?

— А ты — за то, что я все это начал, подложив бомбу в трюм «Иксиона»?

— Не знаю… Даже не знаю…

— Вот и я не знаю, Кинросс. Давай считать, что мы квиты. Мне нужна твоя помощь.

— Где твое тело, Крюгер? Ты можешь его оживить?

— Оно здесь, над водопадом. Я уже начинаю представлять, каким образом я могу оживить его и торжественно спуститься в этот мир. Но это дело далекого будущего.

— А жажда, Крюгер? Она все еще продолжает тебя мучить?

— Да, Кинросс. Она просто разрывает меня на части. Не знаю, сколько мне удастся выносить эту пытку.

— Разве тебе не помогает связь с Феем?

— Только ты был способен мне помочь, Кинросс. Но после того как ты ослушался моего приказа, мне не от кого ждать помощи.

— Прости, Крюгер. Мы можем идти?

— Идите и служите нашему миру. Постарайтесь почувствовать радость.

— Пошли, Гарсия, — сказал Кинросс мексиканцу, и они отправились в обратный путь. Перед выходом Кинросс внезапно остановился.

— Давай сядем и немного поговорим об этих демонах, Гарсия, — предложил он. — Я не готов ко встрече с Мэри Чедвик.

Когда Кинросс и Гарсия вернулись обратно, возле костра стояло около дюжины людей, среди них несколько женщин. Высокий и стройный мужчина в кожаной куртке, серых штанах и тяжелых сапогах вышел к ним навстречу. У него были ярко-рыжие волосы.

— Господин Кинросс? — спросил он. — Позвольте представиться, и, кстати, прошу прощения, что мы воспользовались вашим костром. Мое имя — Фридрих фон Ланкено.

Мужчины обменялись рукопожатием. Кинросс с любопытством рассматривал незнакомца, который, казалось, не проявлял ни малейшего беспокойства.

— Мисс Чедвик сказала, что вы являетесь, так сказать, лейтенантом господина Крюгера, — сказал фон Ланкено. — Все эти люди случайно встретились по пути сюда. Нам бы хотелось услышать разумное объяснение того, что с нами произошло.

Сгрудившиеся возле костра люди загомонили.

— Тихо, — скомандовал им фон Ланкено. — Сейчас господин Кинросс обратится к тем, кто понимает по-английски. Затем я переведу его речь остальным.

Кинросс рассказал им историю про солдат из Тибести и про моряков с «Иксиона». Он постоянно следил за выражением лица Ланкено. Тот ни разу не выказал удивления, но его глаза возбужденно горели, и он постоянно кивал в знак одобрения. После того как Кинросс закончил свой рассказ, он попросил Гарсию повторить то же самое по-испански. Затем Кинросс отвел Ланкено в сторону.

— Не могли бы вы рассказать, каким образом попали сюда? — спросил он.

— Это случилось тогда, когда я почти достиг вершины горы Сахама в Боливии. Я был один.

— А другие?

— Они попали сюда из самых разных уголков земного шара. Бразилия, Родезия, Новые Гебриды, Австралия, Мозамбик…

— Думаю, что Крюгер не ошибся, когда предположил, что ворота перемещаются вдоль восемнадцатой параллели, — пробормотал Кинросс.

— Это можно определить довольно точно, опросив людей, — сказал Ланкено. — Кстати, рано или поздно, господин Кинросс, мне захочется поговорить с герром Крюгером, если это возможно.

— Пожалуйста. Я ведь не его секретарь. Но предупреждаю: он никому не позволит вернуться обратно.

— Ни за что на свете я не согласился бы вернуться в старый мир! — с жаром сказал Ланкено. — Еще в далеком детстве я услышал историю о солдатах из Тибести, — продолжал он. — Юношей я направился в Тибести, чтобы найти это место, но, в отличие от герра Крюгера, не смог его обнаружить. Поэтому я начал искать свои собственные ворота среди заснеженных пиков Боливии. Я не уверен, господин Кинросс, что вошел в этот мир через вашу дверь, но убежден, что я хочу здесь остаться.

— Мэри… Мисс Чедвик тоже придерживается такого мнения, — с грустью сказал Кинросс. — Я никогда и не предполагал, что столь многие захотят… — его голос дрогнул.

— Простите, что прерываю вас, — сказал Ланкено. — Но сбылась моя самая сокровенная мечта, и меня переполняют чувства. Если вы позволите, я нанесу визит герру Крюгеру прямо сейчас.

Он поклонился и пружинистым шагом пошел прочь. Внезапно рядом с Кинроссом возникла австралийка, пристально следившая за Ланкено.

— Ты слышала, что он сказал, Мэри? Но я знаю, что мы можем вернуться в наш прежний мир, хотя это и сопряжено с опасностями. Как только я что-нибудь придумаю, я дам тебе знать.

Мэри, казалось, даже не слышала слов Кинросса. Она с восхищением в глазах смотрела вслед удаляющемуся Ланкено.

— Вот это да! — произнесла она. — Настоящий мужчина!

Кинросс вернулся к костру. Он буквально кипел от возмущения. Гарсия разговаривал с группой латиноамериканцев, среди которых было три женщины. Кинросс подошел к родезийцу, крупному мужчине с мучнистым цветом лица, одетому в широкие шорты. Его звали Питер Уайт.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросил Кинросс.

— Тут довольно неплохо, — ответил он. — Словно вернулся в детство.

Кинросс поморщился.

— Знаете, Уайт, если мы как следует постараемся, то сможем вернуться обратно через эти ворота.

— Я никогда не захочу этого, — спокойным голосом ответил родезиец. — Мне здесь хорошо.

— Но со временем, когда вам все надоест…

— Надоест? Знаете, Кинросс, последнее, что осталось у меня в памяти от старого мира, это как я умирал в вельде от лихорадки. Сны… Видения… Я не собираюсь возвращаться обратно.