Анна Аравина - Страна мечты

© Анна Аравина, 2021

ISBN 978-5-0053-4448-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Страна мечты велика. На этой карте вы сможете увидеть лишь то, что упоминается в книге.

На душе было сыро и холодно, несмотря на весело играющие в витражах солнечные лучи. Аника зябко поёжилась и плотнее стянула плечи тонкой шалью. Прислушиваясь к звуку собственных мерных шагов, она прошлась по комнате. Её взгляд на секунду задержался на копии портрета на стене, написанного более десяти лет назад, и остановился на отражении в большом зеркале туалетного трюмо: женщина невольно заметила, что почти не изменилась. Она выглядела столь же молодо, пепельные волосы забраны вверх в такой же несложной причёске, и среди них сверкала та же маленькая диадема. Те же кольца власти на тонких белоснежных пальцах: на одной руке – инкрустированная бирюзой печатка с гербом страны, на другой – большой синий камень в тяжёлой золотой оправе. Даже фоном служили те же узорчатые обои. Цвет поменяло лишь платье. Царица боялась чёрного, но и избегала всех ярких и светлых оттенков, следовательно, голубой шёлк сменил тёмно-синий бархат, скромным украшением которому служила цветная брошь в виде маленького букета цветов. В результате, серо-голубые глаза её величества, сиявшие с картины веселым васильковым блеском, в зеркале казались тёмными и глубокими, как незамерзающая вода в реке в зимний ненастный день. Разительную перемену легко можно было обнаружить в уголках губ – задорно поднятые вверх на художественном полотне, и давно и устойчиво принявшие направление вниз – у отражения, они так кардинально меняли выражение лица, что при первом беглом взгляде на портрет и женщину можно было не понять, что это образ одного и того же человека.

Аника вспомнила, что оригинал картины большего формата висит в главной галерее королевского дворца Роскии. «Как давно я там не была, – подумала она. – Да и зачем мне там быть? Роск умер. Ощущение, что я тоже…» Мурашки вновь пробежали по её телу, бархат и батист не спасали.

Лёгкий стук в тяжёлую резную дверь нарушил звенящую тишину. Еле слышно прошуршав юбкой, в комнату проскользнула Милси и, остановившись у порога, склонилась в глубоком реверансе.

– Да? – произнесла царица, показывая, что готова выслушать свою камеристку.

– Господин канцлер, ваше величество, – только и сказала та.

– Хорошо. Я его жду.

Служанка скрылась столь же тихо, как и вошла, а её место у двери в поклоне занял высокий сухощавый человек средних лет, одетый дорого, но не ярко – с должной скромностью государственного служащего.

– Добрый день, Свэг! – поприветствовала его Аника и чуть повела рукой, дабы он выпрямился и приблизился. Канцлер подошёл, держа перед собой папку, из которой тут же достал и выложил на небольшое бюро у окна несколько бумаг.

– Решения суда, ваше величество, на утверждение.

Царица глянула на листы.

– Что там?

– Несколько коммерческих тяжб, два случая воровства…

– Воровство?

Аника перебирала бумаги, ставя на них свою подпись.

– Эмигранты, ваше величество. Один – ламаск, второй – галиец.

– На Остров?

– Ламаску присудили исправительные, позволив остаться на материке, за незначительностью кражи. Но…

– Хорошо-хорошо, – поспешила перебить служащего царица. – Я доверяю решению суда. И Вам, Свэг.

Лёгкое движение её губ, отдалённо напоминающее улыбку, и доброжелательный взгляд на канцлера на минуту смягчили выражение лица женщины.

Аника продолжила подписывать, пока дело не дошло до последнего листа.

– Необычное дело, ваше величество, – предупредительно доложил Свэг.

Царица вопросительно посмотрела на канцлера.

– Музыканта осудили за пение неподобающих песен.

Аника удивлённо вскинула брови.

– Что значит «неподобающих», господин канцлер?

– Неприятного для наших граждан содержания, – несколько замялся государственный муж, отвечая.

– Объяснитесь, Свэг.

– Решили, что его песни направлены против Вас, ваше величество. Это столь дико для нашей страны, Вы же понимаете… Люди пожаловались городскому главе, а он задержал музыканта и отдал под суд.

Держа неподписанный лист, Аника присела в кресло и опустила глаза, канцлер умолк и ждал.

– Я хочу видеть этого человека, – спустя минуту, произнесла она. – Приведите ко мне осуждённого, я поговорю с ним внизу, в каминной.

– Слушаю, ваше величество, – поклонился Свэг, собрал подписанные бумаги и с поклоном удалился.

***

Музыкант выглядел, как обычный житель страны – простая рубашка, штаны, сандалии и лёгкая короткая жилетка, отделанная узорчатой тесьмой, прикрывали его тело, светлые прямые волосы спадали на плечи. Кожа его была смугла от загара, но лицо казалось бледным. Недельная щетина покрывала щёки и подбородок. Он стоял, не поднимая глаз, и держал в одной руке небольшую гитару. Пальцы судорожно сжали гриф, и музыкальный инструмент еле заметно дрожал в такт руке.

– Спойте нам, Рэй! Вас же так зовут? – произнесла сидевшая в кресле напротив певца на противоположном конце залы царица, потратив на разглядывание внешности осуждённого с минуту.

Тот вздрогнул и, наконец, решился поднять глаза на повелительницу.

– Что прикажете спеть, ваше величество? – неуверенно спросил он.

– Одну из тех песен, благодаря которым, Вы оказались под судом, а теперь здесь, – холодно, но без злости ответила та.

Рэй переступил с ноги на ногу, поднял гитару, робко пробежал пальцами по её струнам, но, услышав их звон, словно осмелел и тихим, но уверенным голосом запел:

Государыня, помнишь ли как строили дом?

Всем он был хорош, но пустой.

Столько лет шили по снегу серебром,

Боялись прикоснуть кислотой…

Столько лет пели до седьмых петухов,

Пели, но боялись сказать… 1 1 Из песни Б. Гребенщикова

– Стойте! Прекратите! – вдруг резко оборвала пение Аника. – Дальше мы будем разговаривать с менестрелем наедине. Оставьте нас.

На лице присутствовавшего в зале Свэга отразились тревога и замешательство, но, видя решительный настрой своей госпожи, он перечить не посмел. Дав знак страже выполнять волю её величества, канцлер с поклоном удалился.

– Где Вы слышали эту песню? – обратилась царица к певцу, когда двери за ушедшими захлопнулись.