Эдвард Лернер - «Если», 2002 № 01

— У новусов нет души!

— Да что ты заладил, как попугай: «Нет души, нет души!» Какие доказательства того, что душа у нас есть, нужно тебе привести? Фотографию души в фас и профиль? Справку, заверенную нотариусом? Возьми в качестве доказательства меня — неужели я произвожу впечатление бездушного человека?

— Ты обманывал меня. Ты специально разыграл этот спектакль: изобразил настоящего человека, эмоционального и душевного, чтобы купить меня с потрохами. Ты хороший артист, Беркут. Для тебя это было несложно, тем более, ты прекрасно знал, чего я хочу. Но я раскусил тебя. Ты такой же, как все. Как только ты заявил, что я обязан заниматься АПВ, я понял: вся твоя человечность — напускная.

— Я не заявлял такого…

— Но хотел заявить!

— Пожалуй, так, — согласился Беркут, помолчав с полминуты. — По моему мнению, ты должен заняться психовизуализацией, и чем быстрее, тем лучше для тебя самого.

— Нет! — Клаус шарахнул кулаком по столу. — Вот тут вы слабы! Вы не можете заставить меня заниматься этой гадостью насильно. И потому я навсегда останусь самим собой. Останусь человеком. Хотя моя участь страшна — жизнь единственного человека в мире холодных бездушных монстров…

— Если бы ты не был новусом, я заподозрил бы, что ты психически больной, — сказал Беркут. — Но поскольку ты новус и, стало быть, не можешь страдать никакими болезнями, я прихожу к выводу, что в твоей не слишком умной голове произошел какой-то логический сбой. Ты подчинил свои мысли и всю свою жизнь некоей навязчивой идее. Идее, которая не позволяет тебе заниматься АПВ. Откуда это внутреннее табу, Клаус? Что это — отголоски какой-то религии? Ты религиозен, Клаус? Если да, то это объясняет многое.

— Это тебя не касается, — буркнул Клаус. — Тоже мне, психотерапевт нашелся! Я хотел поговорить с Патриком, именно с ним. Он смог бы мне помочь — и только он. А вместо него мне подсунули тебя. Но ты не психолог, ты техник! А я не позволю копаться в моих переживаниях при помощи отвертки и гаечного ключа!

— Ладно, будем считать, что ты меня убедил, — Беркут поднялся на ноги, потянулся. — Позволь напоследок рассказать тебе одну притчу.

— Не надо мне никаких притч!

— Надо, надо. Слушай, Клаус. — Беркут пошел по комнате, заложив руки за спину. Теперь он очень напоминал пожилого учителя, вышагивающего перед классной доской. — Жил-был один человек, истово верующий. Он старательно соблюдал все правила, предписанные религией, и, само собой, надеялся, что попадет за это в рай. Так оно и случилось. Очутился этот человек в раю и возрадовался. В самом деле, радоваться было чему — великолепная природа, красивые дома, никакой преступности и даже агрессии. Все, что ему теперь приходилось делать, это просто существовать, спокойно и благополучно. Правда, люди, которые окружали этого человека в раю, весьма удивляли его. Он предполагал, что они обязаны соблюдать множество непременных обрядов — тех, что соблюдал всю жизнь он сам. А они просто жили. Не строились пять раз в день на молитву, не пели псалмов, не ходили в церковь. Люди, живущие в раю, оказались весьма раскованными в личной жизни — они охотно предавались плотским радостям и, похоже, позволяли себе все, что угодно. Уточню — все, что не мешало жить окружающим и не ущемляло их свободы. Люди эти ежедневно трудились и создавали своими руками все то изобилие, которое присутствовало в их жизни. Никто свыше не снабжал их бесплатными благами.

Наш герой воспринял такой образ жизни с большим трудом. Он никак не мог поверить, что можно совершать запрещенные его религией поступки и не нести за это никакого наказания. Люди рая оказались очень радушными — они дружески общались с прибывшим, приглашали его в гости, угощали вкусной едой и хорошим вином. И поначалу он принимал эти приглашения весьма охотно. Он даже пытался убедить себя в том, что ему это нравится. Он пил коньяк, играл в карты, загорал нагишом у моря, занимался любовью с хорошенькими девушками, много путешествовал… И при этом его ни на секунду не оставляло чувство вины.

— Ну и что еще такого ты обо мне расскажешь? — саркастически спросил Клаус. — Что однажды я попросился на аудиенцию к богу, и мне в этом отказали?

Нет. Совсем не так. Бог не жил в этом раю, и никто из обитателей не тревожил его имя всуе. Я не буду говорить о боге — продолжу рассказ о человеке. Итак, через некоторое время стереотипы, которые были вбиты в голову нашего героя за время земной жизни, взяли верх. И он решил, что окружающие его люди — неправильные. Что они не могут быть правильными, поскольку образ их жизни не соответствует предписанным для праведных людей канонам. Что они не счастливые, не веселые и не добрые, а только притворяются таковыми. Так он решил для себя главную проблему — в мире, где не существовало и не могло существовать врагов, он нашел для себя врага. И врагом этим стали все остальные люди. Естественно, сам этот человек немедленно сделался для самого себя образцом добродетели…

— Хватит, замолчи! — возмутился Клаус. — Сколько можно издеваться!

— Не хватит! — жестко произнес Беркут. — Молчи, пока не дослушаешь до конца… Для того, чтобы логически обосновать свое отличие от прочих людей, этот человек выбрал какую-то единую черту всех обитателей рая. К примеру, для всех было обязательно принимать душ по утрам. «Мерзавцы! — возмутился наш герой. — Раз они моются, значит, они грязны. А из оного, в свою очередь, следует то, что они греховны! Я же чист и праведен, поэтому мыться больше не буду. Никогда!» Человек перестал мыться, и уже через две недели от него благоухало, как от старого козла… Вежливые люди рая поначалу терпели такое неприятное чудачество, но через некоторое время начали сторониться. «Ага! — возопил наш герой, — эти нелюди выдали себя. Они притворялись хорошими, но теперь не хотят общаться со мной!» Просьбы соседей помыться этот человек отвергал с искренним негодованием. «Я не моюсь, потому что у меня есть душа», — говорил он с фанатичным блеском в глазах.

— Корявая у тебя получилась басня, — перебил Клаус. — Дальше можешь не рассказывать — и так все ясно. Только потрудись объяснить, что общего между мытьем тела и методикой АПВ? Без этого все твои аллегории рассыпаются в прах.

— Для нас это обычно — заниматься психовизуализацией, — сказал Захаров. — Так же обычно, как мыться под душем… Мы не придаем этому действию ни религиозного, ни культового значения. Мы моемся под душем, и поэтому нас минуют кожные болезни, вши и блохи. Мы занимаемся АПВ и поэтому пребываем в гармоничном равновесии. Твое отвращение к психовизуализации кажется мне обычным неврозом. Преодолей это. Попробуй начать занятия, и ты поймешь, как много терял до сих пор…