Александр Фед - Ариадна обрывает нить

К имени быстро и совершенно безболезненно привыкли, как, впрочем, и к многим другим начинаниям, шуткам и прибауткам Щербакова, которые прочно вошли в обиход повседневной жизни экипажа.

Странно, но благодаря очередной веселой выходке русского физика, у всех, без исключения, появилось ощущение, что в их дружную компанию влился ещё один близкий человек по имени Макар, и никому не было дела до его внешности, главное, что они узнавали его по голосу и манере общения.

Впрочем, ещё важнее, что он оказался хорошим и очень терпимым собеседником, пытающимся понять человеческую логику и мир его чувств, не ищущий способов уйти от разговора или предложить первое попавшееся решение, не задумываясь при этом о последствиях.

Однажды, наблюдая за очередным философским спором между Макаром и Щербаковым, Анни, легко тронув Сергея за плечо, тихо шепнула ему на ухо: «Ты знаешь, Серёжа, я вдруг поняла, что Макар самый человечный из нас – он умеет слушать, уступать и никуда не спешит, когда кому-то надо выговориться».

– Что она тебе наговорила про меня? – Поинтересовался Макар.

– Что ты ей нравишься, дружище, – спокойно отозвался Щербаков. – Предупреждаю, я страшен в ревности.

– Успокойся, она не в моём вкусе, хоть и симпатичная.

Пробудив «Макара» от безмятежного сна режима ожидания, Крис Ланц поприветствовал его, как хорошего знакомого, после чего приступил к своим командирским обязанностям.

– Десятиминутная готовность. – Крис бегло осмотрел пульт и информацию на экранах.

Зажглось табло отсчёта времени. В левом верхнем углу экрана загорелось семь красных огоньков, которые через минуту сменились на зелёные – это означало, что члены экипажа не занятые в старте звездолёта заняли свои места в гидрокреслах.

– Командир, включаю теплозащитные экраны и фильтры. – Онри быстрым движением нажал несколько клавиш, и купол звездолёта, до того непроницаемо чёрный, приобрёл ярко-фиолетовую окраску.

– Лия, вы ввели данные на контроль траектории полёта?

– Да, командир, вывожу всю текущую информацию на центральный экран.

– Макар, объявлена пятиминутная готовность.

– Выполняю, командир, – ответил мягкий баритон привычного голоса.

Макар начал отсчитывать последние минуты перед стартом, с интервалом в десять секунд. С первым же счётом, словно вдалеке, сквозь бронированную обшивку послышался звук сирены.

– Представляю, как она ревёт снаружи, – улыбнулся Онри.

Услышав вой сирены, зависшие в воздухе вертолёты, начали одновременно удаляться от стартовой площадки, предупреждая о возможной опасности, находящиеся в океане корабли и малые суда. Зрители, наблюдающие за звездолётом с холма, непроизвольно прижались к спинкам своих кресел, словно что-то невидимое и огромное нависло над ними или надвигалось со стороны мыса.

Из-за огромной высоты стартовой платформы, изображение платформы с «Нитью Ариадны» передавалось на огромный экран, что позволило провожающим наблюдать старт звездолёта во всех подробностях. К слову сказать, точно такая же картинка появилась на всех телеэкранах планеты, так как трансляция этого события была прямой, на все материки.

Там, на высоте произошли изменения. Один край массивной платформы, удерживающей звездолёт, начал плавно подниматься, в результате чего, вся конструкция заняла почти вертикально положение.

Ещё миг, и махина платформы понеслась по монорельсу горки, стремительно разгоняясь с каждой секундой. Многочисленные видеокамеры, установленные по всей длине трассы, вынуждены были замедлять изображение мчащегося корабля, чтобы зрители могли видеть его контуры, а не размазанный след.

Врыв заряда катапульты застал всех, врасплох. Грохот и яркая вспышка, появившаяся на другом конце разгонной трассы, подтвердили факт отрыва «Нити Ариадны» от горки. Видеокамеры, установленные на вертолётах, показали крупным планом выброс звездолёта над простором океана.

Впрочем, даже с расстояния в несколько километров было хорошо видно, как яркая, серебристая точка устремилась ввысь. Прошло несколько секунд, когда из неё вырвались огненные языки пламени, и только потом, донёсся грохот работающих ракетоносителей «Энергия».

Ещё миг, и звездолёт исчез с экранов и в небе. Зрителям, наблюдающим за стартом, показалось, что звездолёт испарился, на секунды превратившись в едва заметную точку в зените, после чего исчез.

Всё зрелище заняло не более минуты. Людская масса, собравшаяся на холме, начала расходиться, не успев насытиться чудом. Каждый пытался припомнить и добавить хоть каких-нибудь подробностей, чтобы пополнить свои впечатления.

– Пап, а здоево таелка пъянесъясь по небу!?

Отец поднял трёхлетнего малыша на руки, посадил на плечи и, понимающе кивнув ему, направился вслед за уходящими.

Связь с кораблём была установлена через две минуты после старта, но этого времени было достаточно, чтобы расстояние между ним и научно-исследовательским судном «Космонавт Комаров», где находились следящие антенны, увеличилось до полутора тысяч километров.

Можно было покинуть гидрокресла. Звездолёт двигался с ускорением почти равным силе тяжести на Земле, которая осталась в прошлом.

– Я не знаю, как остальные, но мне показалось, что я превратился в лягушонка, которому упитанный рыбак, нечаянно, наступил на живот, не имея при этом ничего личного против несчастного создания.

– Серёжа, вы не одиноки в своих ощущениях, нас здесь целый лягушатник, – отозвалась Беата из своего кресла.

– Скажите спасибо этим чудо-креслам, которые вовремя прикрыли нас спасательными подушками от его страшных сапог, а то и квакать было бы некому.

– Серёжа, умеете вы успокоить, – отозвался Грэм.

– Хватит квакать, пора размять лапки. Вставайте, лентяи. – Туна была тверда в своих намерениях привести «головастиков» в чувство.

Выполнив комплекс упражнений для снятия последствий от перегрузки, все направились в пилотский зал. Купол звездолёта был прозрачен, но по бледно фиолетовому оттенку звёзд можно было догадаться, что под ним установлены фильтры защиты от жёсткого космического излучения.

– Странно, никогда не думала, что звёзды в космосе такие невзрачные.

– Дженни, здесь нет атмосферы, которая украшала их переливами и игрой цветных искр. И не пытайтесь отыскать Землю, – опередил вопрос биолога Онри. – Она под нами, как и раньше. Сейчас поймаю её в объективы видеокамер.

Бенно включил один из экранов своего пульта, и на нём показался достаточно большой бело-голубой шар. К всеобщей радости, ещё можно было рассмотреть океаны и материки в просветах между блуждающими циклонами.