Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга вторая.

— Только посмей, — ответила я за Зака, подпустив в голос побольше ласки, усилием воли подавляя поднимающуюся злость, — хоть пальцем мальчишку тронуть, я тебе быстренько помогу не справиться с очередной лавиною, со всем моим прилежанием.

— Да ладно, Ань, это ж я так острастки ради, да и чтоб тебе помочь, сама-то, небось, не осилишь. Вон какой бугай вымахал, куда ты супротив него? — принялся оправдываться Керк, послушно выпуская ухо Зака, приобретшее к этому времени пунцовый оттенок и вполне миролюбиво посоветовал мне, — Познакомила бы ты мальчишку с розгой, глядишь, спесь поспадет и ума прибавится. Все ж таки он на шахты сам пришел, и сам же драку спровоцировал…

— Знаешь, Керк, почему я никогда не буду иметь половых сношений с мужчиной посреди площади славного города Ромфина, являющегося столицей нашего благословенного галактиона? — поинтересовалась я, едва сдерживаясь. Одно дело когда я сама решаю, что мальчишку надо наказать и совсем другое, когда мне это советуют, да еще и предлагают посильную помощь.

— Ну-у, это… наверное, не хочешь, что бы тебя арестовали и отволокли в тюрьму за нарушение общественного порядка, — не слишком уверено проговорил сбитый с толку Керк. А знающий все мои прибаутки Зак, едва слышно хрюкнул.

— Нет, дорогой мой Керк, совсем не по этому, — покачала я головой, краем глаза отмечая, что Зак, понявший, что расправы над ним учинять не собираются воспрял духом и даже украдкой разглядывает молча изображающего из себя скульптуру генерала.

— Тогда почему? — совсем смешался Керк.

— Советчиков много, родной, советчиков, — расцвела я улыбкой, — а я сама кому хошь посоветовать могу.

Керк помолчал немного переваривая услышанное. Кивнул, показывая, что все понял и перешел к более насущным делам, Зака ни с какой стороны не касающимся:

— Док, поговаривают, буря будет?

— Похоже на то.

— Ты ж, если что…

— Керк, я никого бросать здесь не собираюсь. Это вы лучше у себя с управляющим потолкуйте, если он с вами не согласится, придется мне к нему прогуляться.

— Он на всех рабочих обещал в суд подать и рассадить по тюрьмам, если мы с шахт уйдем, — с тоской поведал Керк.

— Хорошо, я зайду к нему немного позже, — пообещала я.

Керк кивнул и, не прощаясь, вышел в зеленую метель. Я медленно повернулась к Заку, вид у мальчишки был плачевный — новая меховая куртка выглядела так, будто несколько дней путешествовала обмотанной вокруг колеса шахтерской вагонетки. Один рукав оторван почти полностью, в прореху сверкает голое плечо, меховая оторочка капюшона превратилась в грязную облезлую кошку. Не лучше выглядели штаны и сапоги.

— Итак, извольте объясниться, молодой человек, — строго потребовала я у его макушки.

— Ах, я тут честно не причем, — вскинув голову, залопотал Зак ломким подростковым басом, недовольно косясь на лишнего свидетеля наших разборок, — я просто шел мимо, а они обступили меня, дразниться начали, а потом вообще стали кричать, что это все из-за тебя…

— Что из-за меня? — удивилась я.

— Да буря эта и все такое… В том смысле, что как ты прилетела, так все наперекосяк… Как я мог это вытерпеть!? — Действительно не мог! Вот идиоты-то! — Ну я и двинул кое-кому пару раз, они мне ответили вот, в общем, и все, — шмыгнул он носом и поднял лицо изукрашенное грязью, разводами крови, свежими ссадинами и наливающим фиолетовым синяком.

— В общем, все как всегда, — подытожила я, а он только тряхнул головой соглашаясь.

— И ты этому веришь? — поинтересовался молчавший до поры генерал. — Да он же себя выгораживает! Это ж у него на роже написано крупными буквами.

— Можно, я как-нибудь сама разберусь? — поинтересовалась я не глядя на отца. Ну не рассказывать, же ему, что Зак мне никогда не врет, даже если это чревато для него неприятностями. Зак боится за меня, а не меня, а это разные вещи. Но сейчас-то дело не в этом. Сейчас-то дело в очередной драке, я от них уже начинаю уставать.

— И что мне делать с вами, Закари Фарт, — вздохнула я, разглядывая свое ободранное и побитое великолепие, — может, подскажете?

— Познакомить с брючным ремнем, — внес свои коррективы в совет Керка отец не сумевший выдержать паузы, — может, действительно, ума прибавит.

Глаза Зака испуганно расширились, глядя на большого незнакомого мужчину, а ноги вот-вот попятятся к двери. Но он быстро совладал со страхом, нагнал на себя сердитый вид и принял воинственную позу, подавшись корпусом вперед. Прекрасно зная мальчишку, я могла сказать, что еще чуть-чуть и здесь завяжется нешуточная ссора с последующим рукоприкладством. И кто из нее выйдет победителем еще вопрос.

— Ничего кроме синяков это не прибавит, — холодно проговорила я, — а их и без того достаточно. Зак, раздевайся и марш в кухню.

Мальчишка торопливо сбросил верхнюю одежду и скрылся в указанном направлении.

— Никогда не смей встревать, когда я выговариваю мальчишке, — прошипела я, поворачиваясь к отцу. — А если у тебя так свербит, что не можешь удержаться, то прежде чем раскрыть рот, спроси меня!

Оставив ошарашенного родителя хлопать глазами, я, прихватив все необходимое, пошла на кухню, так и, не решив, стоит ли дальше проводить воспитательную работу или спустить все на тормозах. В кухне было уже достаточно тепло, а прибор на колонке с водой показывал почти восемьдесят градусов. Посреди кухни верхом на скрипучем стуле восседал Зак, уперев подбородок в скрещенные на спинке руки.

— Зак, рубашку, — приказала я, не глядя на него, набирая в эмалированный таз горячую воду. — Что с плечом?

— Не помню, — угрюмо проговорил он, глядя куда-то в сторону, нехотя стаскивая рубашку.

— Врешь, — я легонько шлепнула его по здоровому плечу, — ножом полоснули?

— Ах, ты меня бросишь тут? — вместо ответа пробормотал он.

— Что за глупости? — возмутилась я. — Сиди спокойно, укол сделаю.

— Это твой отец, ведь так? — скорее утвердительно проговорил он. — Он увезет тебя к себе домой, а я… а меня ты снова отправишь в приют?

— А у меня получится? — с сомнением поинтересовалась я, прокалывая его кожу иголкой.

Зак оставил мой вопрос без ответа, только глянул исподлобья и судорожно вздохнул. Быстро закончив с плечом, я принялась смывать грязь с его лица и рук, затем взялась за ссадины и царапины. Зак шумно втягивал воздух и жмурился.

— Терпи, охламон, — ласково приговаривала я, промокая ссадины, — как драться, так ты горазд, а как лечиться, хныкать начинаешь.

— Я не хнычу, — сквозь сжатые зубы сердито возражал он.

И так каждый раз, после очередной драки, в которые Зак умудрялся встревать не реже, чем раз в два месяца. Сперва я пыталась воспитывать его и даже наказывала, запрещая выходить на улицу, но потом поняла, что просто зря трачу время. Парень мог безропотно просидеть в помещении три недели к ряду, и подраться, лишь только оказывался на улице, а мне оставалось только охать и замазывать очередные ссадины.