Александр Лукьянов - Трейлер Старика

— Может, подождём? — неуверенно предложил Бобёр.

— Зачем? Угрозы уже нет. Совершенно. Ушло.

— Надолго ли? — буркнул я. Старик молчал. Объясняя очередной феномен, Бобёр и Ушастый затеяли дискуссию на любительско-балаганном уровне. Шаман косил на них желтым глазом с вертикальным зрачком и в раздумье покусывал губу. Наконец он пресёк галдеж и распорядился продолжать движение, предварительно расставив Бобра и Ушастого в разных местах нашей небольшой колонны. Все, кроме неразлучной парочки друзей, охотно подчинились. Правильно, давно пора их растащить.

И тут «Луч» преподнёс нам сюрприз.

Пока все строились и выходили, я рассматривал надпись «Зрительный зал» на облупленной морёно-лакированной двери, потом потянул на себя медную ручку. Хватило двух секунд, чтобы увиденное навсегда отпечаталось в моей памяти во всех подробностях. В маленьком — не более полусотне мест — полутёмном зале россыпью сидела добрая дюжина мозгоедов [22]. Они восседали, чинно сложив руки на коленях, и не отрывая взглядов от экрана. На котором, само собой, ничего не было. Старик свидетель — я не испугался. Охранительный рефлекс на совершенно непредсказуемое сработал раньше страха. Долей секунды спустя, я уже навалился всем телом на дверь, ноги, которыми упёрся в землю, превратились в железобетонные столбики. А по спине потекли струйки ледяного пота. Шаман мгновенно оказался рядом с совершенно бесполезной шпагой наизготовку. Он пристально рассматривал меня прищуренными глазами, слегка оскаливал мелкие острые зубы и, наконец, соизволил полюбопытствовать: —Что случилось?

Я отщёлкнул непослушным пальцем переключатель в режим стрельбы очередями, навёл ствол на дверь зрительного зала и попятился к выходу из фойе.

— Кажется, тебя спросили, что произошло?

— Матерь божья коровка! — зашипел я. — Мотаем отсюда! А дверь надо чем-то подпереть.

— Галлюцинации? — снисходительно справился Марьинский Шаман. Я продолжал отступать с автоматом наизготовку. И тут Шаман с тем же выражением чуть презрительного превосходства широко распахнул дверь в зрительный зал. Возможно, с этого мгновения я и начал седеть. Шаман нескончаемо долго (как потом оказалось — три секунды) смотрел в полутьму. Потом осторожно закрыл дверь, заложил ручку обломком какой-то ржавой трубы, и, потянув меня за рукав, беззвучно выскользнул наружу.

Ребята вопросительно смотрели на нас. Мы безмолвствовали. Я просто не мог выносить эту Марьинскую образину. Дышал сквозь зубы, чувствовал, как стремительно высыхает и оттого мёрзнет спина, как начинают запоздало дрожать колени. В этот момент я воспринимал эндогена как самого настоящего человека, такого же, как сам, как все парни. И больше всего на свете мне хотелось с с разворота дать ему крепкого пинка. От души и по-человечески. Кажется, он это понял и в рыжих глазах неожиданно блеснула… признательность.

— Странно. — сказал он. — Чем они так увлечены?

— Комедию смотрят! Под названием «Два придурка»! — наконец-то объявился в моём эфире Старик, язвительный, словно гибрид кобры со скорпионом. Я смолчал: крыть было нечем. Обалдевшая экспедиция потребовала было от нас объяснений, но вместо меня и Шамана ситуацию обрисовал Старик. Причём, настолько беспощадно, в таких выражениях и с такими подробностями, что группа незамедлительно углубилась в туман подальше от «Луча». Шаман и я по-прежнему шли впереди. Я невольно ухмыльнулся при мысли о том, что будь я на его месте, обязательно терзался бы стыдом от допущенного промаха и выволочки Старика. Но, похоже, у Марьинца всё-таки, другое самоощущение. Он не закомплексован: да, допустил ляп, но никто ведь не пострадал, ничего исправлять не надо. Пройдено, учтено, сделаны выводы на будущее, списано в архив. Он негромко размышлял вслух — Похоже, что у гипнотизёров в Усть-Хамске нечто вроде логова, куда они собираются для спячки, и откуда выходят для охоты.

— Почему они не среагировали на нас?

— Твоего молниеносного появления, вероятно, просто не заметили. А я для них — не охотничья добыча. Гипнозу не поддаюсь, прямую атаку отражу играючи.

Тут Шаман замер, жестом остановил всех и опять объявил, что чует опасность. Не очень большую, заурядную. Не успел он договорить, как позади нас с гулким буханьем образовалась крематорка [23].

— Извините, парни. — скрежетнул Старик. — Неудачная попытка. Хотел перенести аномалию на другое место, но не удержал, выронил.

— Плохо целился! — жизнерадостно объявил Бобёр. — Мы целы и невредимы.

— Шутка юмора? — осведомился Старик. — Ха. Ха. Ха.

Я содрогнулся. Асфальт тротуара давным-давно полопался, трещины проросли нашей обычной земной травой. Киоск «Союзпечать» стоял на углу, стеклянный, словно вчера построенный и газеты не пожелтели. Бельё на балконе вроде бы даже чистое. Слева за кованой ажурной решёткой обнаружился полукруглый скверик, заросший диким кустарником и корявыми клёнами. Туман стал гораздо жиже, за сквериком серело массивное строение с облезлым фасадом, подпёртым толстыми фальшивыми колоннами. Что-то вроде детской больницы, к которой я был давным-давно приписан. Фасад-то серый, зато растительность в сквере вызывающе сочная, сытая и развратно зелёная. Разведчик Мыльница, помнится, что-то рассказывал про такую зелень, странно, дескать, но совершенно безобидно. Из-за этой-то буйной растительности, наверное, мы не сразу заметили посередине скверика золотой шар [24]. На этот раз он блестел как новенький в полуразрушенном бетонном фонтанчике, словно его только что вынули из промасленной упаковки и уложили среди зелени. Я, Бобёр и Ушастый видели это обросшее легендами порождение Зоны второй раз, Шаман тоже смотрел на шар абсолютно равнодушно, а вот остальные выпучили глаза чуть ли не до стёкол шлемов. Я опасался вспышки алчного интереса к шару, но, кажется, предостерегающие рассказы о нём не пропали напрасно. Никто не вознамерился обратиться к «исполнителю желаний» с потаенными мечтами. Авантюрист Ништяк и тот не предложил попробовать вытащить шар, доставить на Курорт и втридорога продать за Стену. Экспедиция молча разглядела здоровенное матово блестящее ядро, Романтик сфотографировал его и мы перешли на противоположную сторону улицы, потому что черная колючка заняла весь тротуар слева. Она не токсична, однако прочна и одновременно хрупка, словно алмаз. Впившись в одежду, чёрные шипы тут же обламываются, вытащить их не остаётся никакой возможности, так что комбинезон приходится выбрасывать.

— Кхгрм… Старик, — вежливо напомнил в микрофон Бобёр, — надеюсь, ты не забыл, что присутствующие здесь товарищи направляются исключительно твоими наводками? Далеко еще? Куда дальше?