Анатолий Ириновский - Жребий

— Позвольте, позвольте, вы же утверждали…

— Да, утверждал, совершенно верно! И буду утверждать, что Зло — это Добро. Ибо такая расстановка акцентов существует в Его системе — системе, вывернутой наиз-нанку. И здесь Разум действительно оказывается братом Зла. Парадокс! Однако мне на-доело биполярность мира, в котором я обречен вести отрицательную партию. Все поче-му-то уверены, что Зло исходит от меня. И только от меня. Что я-де ввожу людей во ис-кушения всякие. Да, это так, никуда не денешься. Забывают лишь, что делается это мной по Его воле. Ибо я подневолен Ему не меньше, чем вы, люди. И все же на мне лежит только часть Зла. А люди валят все в одну кучу, несправедливость умножается. Но и че-ловека Он унижает до твари пресмыкающейся. Иногда даже больно смотреть со стороны. Между тем, если быть объективным, то все мы грешны в этом деле. Есть Зло, которое вершит Господь. Дабы мы, Его чтители, умозаключили, что Он один во Вселенной Хозя-ин. Есть Зло, которое исполняю я. По его воле, разумеется. Есть Зло, которое творит сам человек, в качестве защиты себя. Но все-таки, в конечном счете, все восходит к Нему. Люди говорят: так устроен мир. А я скажу определенней: так устроен Его мир, — мир, творившийся исходя из Его тоталитарных устремлений. Потому что Он, еще в стадии проектирования, был озабочен больше не совершенством мира, а тем, как бы повернуть дело так, чтобы потом у Него не увели власть над этим миром. Да-да, Тимофей Сергее-вич, не удивляйтесь. Природа власти зиждется на насилии. А насилие есть Зло. И полу-чается, что источник всех ляпсусов восходит к Его Величеству Хозяину Вселенной. Та-кова первопричина несовершенства мира. Ну, скажите вы мне, разве это не варварство, создать бессмертное существо, способное мыслить, а потом за какую-то чепуховую про-винность ввергнуть его в смерть? Подумаешь, какое преступление совершили — десяток плодов улопали! Ну и что? Весь мир из-за этого надо осмертоносить? Есть тут какая-то соразмерность вины и наказания? Нет таковой. Жестокость одна. Великий Разум, если он действительно Великий, так не поступает.

Помолчали.

— Да, — сказал Нетудыхин. — Это что-то новое.

— Ничего нового, — сказал Сатана. — Я просто не хотел вам говорить об этом раньше времени. Я обязан вернуть человеку то, чего его лишили когда-то не без моей помощи. Это дело моей чести.

— А не кажется ли вам, что вы опять осуществляете Его волю?

— В каком смысле?

— В том, что время искупления вины закончилось. Пора нам возвращаться в дом отцовский. Вот он и затеял с вами эту хитроумную игру. Не может же Он не знать о ва-ших устремлениях. Тем паче, что, если полагаться на Библию, то Христос уже давно ис-купил наши грехи.

— Э-э, Тимофей Сергеевич, не будьте наивными! Это сказки для простачков. Вы плохо знаете Папашу. Для Него власть — превыше всего. Мне, к сожалению, неизвестно, что они там затевают сегодня. Может быть, опять устроят всемирный потоп, как это они подсоветывали Ему несколько тысячелетий назад. Может, еще что-нибудь отчубучат. Но я абсолютно уверен в одном: человек от этих затей лучше не станет. Что дал потоп ре-ально? Строительство Вавилонской башни? Разразноязычили народ. И опять у них ниче-го не получилось, человек остался прежним. Но вот сама непокорность человека склоня-ет меня к мысли, что он, по-видимому, обладает у Бога некоторым свободным парамет-ром, некоторой неподконтрольной автономией. И не столь уж он совсем пешка в Его вселенской игре, как кое-кто это думает. Поэтому сегодня я предлагаю вернуть человеку бессмертие, Вселенной — стабильность. Устранить, так сказать, последствия первогреха. Но только вернуть самим, без их подлой, обязующей помощи. И вернуть не ихнее, инва-лидствующее бессмертие души, а наше, реальное и полноценное.

— Опять лапша, — сказал Нетудыхин. — Опять бред начинается…

— Да никакой это не бред! Проявите вы хоть немного здравомыслия. Это же со-вершенно очевидно: из потопа человек вышел не обновленным, а еще хуже, чем он был. Стало быть, воля Господа не абсолютная. Значит, у человека, хоть крошечная возмож-ность на свободу, но есть. Почему бы ее не использовать в данной ситуации? Мир Бога тленен. Все превращается в прах. Проявите волю, наконец, — и вы обретете истинную свободу.

— Авантюра! — не соглашался Нетудыхин. — Не без некоторой потуги на логи-ческое обоснование, но авантюра. Есть другой выход, намного проще.

— Какой еще?! — удивился Сатана.

— Исполнить Его заветы. Все станет на свои места.

— Вы это серьезно?

— А почему бы и нет? Если уж возвращаться, то возвращаться надо к тому, что исповедовал Христос.

— Ну да. И кончить тем, чем он кончил.

— Не надо нас пугать. В любви и добром согласии все проблемы решаются гораз-до проще.

— Так нет же — ни любви, ни согласия! — исступленно возразил Сатана. — Есть вечная борьба, в которой Он является главным судьей. И все! Вы мне извините, Тимофей Сергеевич, но вы поглупели за лето. Вам предлагают потрясающее дело — вы продол-жаете вихлять. Вы для этого сюда меня позвали? Мне кажется, вы еще не дозрели до полного осознания сути дела. Живите тогда в рабстве. Только запомните: ваша судьба Его мало волнует. Вы сосланы на Соловки Вселенной, и смерть остается по-прежнему вашим уделом.

— Но это же немыслимая вещь — бессмертие! — взорвался Нетудыхин. — Чело-век-то и смертным ведет себя по-хамски. Отпусти ему бессмертие — он вообще распоя-шется до маразма.

— Наоборот, в том-то и загвоздка! Вот потому он и ведет себя гадко, что смертен, — сказал Сатана. — Решение лишить человека бессмертия было принято сгоряча. Оно поставило человека в ситуацию безответственности за свои поступки. Именно отсутст-вие у человека бессмертия приводит к самоутверждению любой ценой. И это особенно характерно для вашего столетия, когда, происходит невиданная концентрация власти в руках одного человека. Сталин, Гитлер, Мао, целая плеяда тиранов помельче — это, Ти-мофей Сергеевич, уже явление, точнее сказать, болезнь. На почве отсутствия бессмертия. Но не слишком ли непомерно завышена цена такого притязания на бессметрие?

Нетудыхин сказал:

— Неправомерно ставить столь разных людей в один ряд.

— Почему? Их деяния однотипны по сути, хотя разны по масштабу. Как индиви-дуальности — они разные, да. Как человеческие типы — они принадлежат к одной и той же популяции — геростратовой. Однако, им мало было всемирной славы. Что слава? И она тленна. Они возмахнулись утвердить себя на всю историю людскую, дабы пересту-пить через сам факт смерти и забвения человека. Это, знаете, уже нечто больше герост-ратова деяния. Хотя того придурка еще можно как-то понять. Человек возжелал славы. А за душой пустота, платить нечем. Вот он и поджег знаменитый храм. Слава, хоть и скан-дальная, а, вишь, утвердилась на века. Но ваши-то современники — люди вполне здра-вые. Они поняли бренность всего сущего. И это понимание, при их неуемной власти, обернулось для остальных тотальной трагедией. Впрочем, я должен сказать здесь откро-венно, симптомчики хвори сей, к сожалению, свойственны всему племени людскому. С потерей бессмертия человек тщетно ищет ему замену: холмик, курганчик, пирамидка вы-сотой метров полтораста, мавзолейчик, надпись на храме: "Рамзес II-й", просто надпись на стволе многолетнего дерева: "Здесь был Ваня Фантомас" — утвердиться он во что бы то ни стало жаждет, паршивец, царапинку после себя оставить. А вы говорите, ему не нужно бессмертие. Нужно! Вы-то сами зачем пишите?