Кир Булычев - Таких не убивают

- Наверное, ты права, - согласилась Лидочка. По коридору шла статная дама из отдела художественного оформления.

- Марина Олеговна, - пропела она, - моя драгоценная! Вас просил главный художник зайти. Вы слышали о нашем происшествии?

- Ну что еще? - Марина сразу побледнела.

- Владислав Михайлович вам все расскажет, - закончила свою арию дама.

- Ты подожди, не уходи. Что еще могло случиться? - И Марина побежала по коридору, нервно выстукивая каблучками по паркету.

Сзади ее фигура казалась особенно ладной.

Лидочка пошла за ней. В соседней с кабинетом главного художника комнате была лишь Ася. Ася, конечно же, не знала, где лежит пакет со слайдами, и они проискали минут десять. Тут как раз в дверь заглянула Марина и громко прошептала:

- Господи, ты здесь! А я уж испугалась, что ты ушла.

Лидочка забрала пакет, поблагодарила Асю и вышла в коридор.

- Я готова его убить, - сказала Марина. - Постой, я закурю. Это ужасно.

- Что случилось? У тебя даже руки дрожат.

- У меня хвост дрожит, - ответила Марина. Она закурила и глубоко затянулась. Так и простояла, замерев, полминуты. Потом продолжала: - Этот Анатолий Васильевич звонил мне позавчера и опять твердил всякие глупости о литературе и о Сережином романе. Потом стал просить рукопись. Ему, видите ли, необходимо заглянуть в духовный мир писателя! Иначе он не может разгадать, кто его убил. Он, видите ли, узнает об этом из романа. Ты можешь себе представить подобную чепуху?

- Могу, - согласилась Лидочка. - Он мне об этом рассказывал.

- Тебе все шуточки. Но я ему наотрез отказала. Я заявила, что рукопись находится в работе и ее нельзя выносить из редакции. А сама на всякий случай отнесла ее домой. Пускай попробует ко мне сунуться!

- И что случилось?

- Он приехал вчера собственной персоной, заявился к главному, произвел на него впечатление. И под расписку, словно улику, утащил у художников второй экземпляр рукописи.

- Смешно, - сказала Лидочка.

- Нет, не смешно, не смешно. Ты ничего не понимаешь!

- Чего я не понимаю?

- Ему нельзя читать эту рукопись! Категорически нельзя. Рукопись такая откровенная, что дурак может сделать из нее ложные выводы. Дурак решит, что это автобиографический роман, но это неправда! А как я докажу это милицейской ищейке?

- Видно, придется мне самой его почитать.

- Я тебе его обязательно дам. Но я хотела дать тебе именно второй экземпляр, я боюсь отдать последний, единственный.

- Я подожду.

- Ой, Лидочка, ты ничего не понимаешь! - Голос Марины дрогнул, и, соскочив с подоконника, она быстро пошла прочь, даже не попрощавшись. Почему-то она была на самом деле расстроена тем, что Толик обошел ее и раздобыл рукопись.

Поход в издательство состоялся в четверг, и в тот же вечер позвонил Глущенко, позвал провести выходные на даче. У него появились некоторые соображения, как сообщил Женя, по части нашего детектива. Но главное соображение заключается в том, что Лидочке нужен свежий воздух и здоровая сельская пища, которую могут обеспечить только Глущенки на своей даче, потому что через два дома живет упрямый человек: он держит трех коров и держал их даже в самые антисобственнические времена. А как известно, парное молоко - панацея от всех недугов цивилизации.

Лидочка сказала, что еще не знает, как у нее сложатся выходные.

- Мы с завтрашнего дня на даче. И до понедельника, - сказал Женя, - наши ворота для вас всегда открыты.

- Спасибо.

Лидочка была рада приглашению и решила, что непременно поедет в Челушинскую. По крайней мере не по вызову милиции. А заодно заглянет к Ольге.

- Значит, до субботы? - переспросил Женечка. - Привозить с собой ничего не надо. В нашем хозяйстве все есть, кроме пластикового ведра. Если где увидишь, захвати.

- До субботы, - согласилась Лидочка.

Только она положила трубку, телефон зазвонил снова.

- Лидия Кирилловна, - сказала официально Нина Абрамовна. - Извините, что беспокою так поздно. Я говорю из больницы, здесь очередь, и в моем распоряжении только две минуты.

- Ой, Нина! - обрадовалась звонку Лидочка. - Как вы себя чувствуете?

- Простите, мое самочувствие не должно вас касаться. Меня интересует лишь одно - каким образом следователь узнал о том, что портсигар якобы принадлежит мне?

- Не знаю, - ответила Лидочка. - Но заверяю вас, что я об этом ничего ему не говорила.

Она сказала лишь часть правды. Но не рассказывать же, как выдала себя Марина.

- Не говорила? Нашла его в яме и не говорила? Вы меня удивляете!

Лидочка хотела было обидеться на Нину, но вдруг представила, как та, в больничном байковом халате, стоит у телефона на лестничной площадке - автоматы в больницах всегда устанавливают на лестничных площадках, за ней толпятся в очереди две или три старухи с бегающими глазами, старухи перешептываются: «Смотри-ка, у женщины припадок!»

- Простите, Нина, но я не была уверена, что это именно ваш портсигар. Я и сейчас не уверена. А если я не уверена, то зачем я буду доставлять людям неприятности?

- Вы лжете! - закричала в трубку Нина, и линия разъединилась.

«Наверное, мне никогда в жизни не доказать ей, что я и слова не произнесла, пока не проговорилась Марина. Но потом я дала Толику телефон Нины - ну как я могла не дать телефон Нины Толику? Толику нужна правда, а разве я не хочу правды? И как эта чертова правда оборачивается? Руслан где-то скрывается, Нина сидит в психушке, а кто следующий?»

Следующей позвонила Даша.

Когда Лидочку разбудил телефонный звонок, она подумала, что можно написать современную пьесу в виде цепочки телефонных разговоров. Персонажи неподвижно сидят на стульях и высвечиваются, когда у них зазвонит телефон. Поговорят - высвечиваются другие. И не надо двигаться, ходить, драться, убивать - все за вас сделает телефонный аппарат.

Было три часа ночи.

Три пятнадцать.

- Лидия Кирилловна, извините, что я так поздно, - заговорила девушка. Слышно было прекрасно, словно Даша была рядом и говорила Лидочке на ухо. - Я не знаю, что делать!

- Что-нибудь случилось с Русланом? Его арестовали?

- За что?

- За хранение оружия, за убийство Сергея - не знаю, но боюсь этого.

- Руслана они пока не нашли, - сказала Даша, - его нет в Москве.

- Тогда что же?

- Они говорят, что моя мама убила Сережу.

- Что?

- Сегодня они приехали к маме, увезли ее на машине, она вернулась только два часа назад. Ее все время допрашивал этот ублюдок, деревенский тупица Голицын! Я его собственными руками разорву.

- Погоди, Даша, я ничего не понимаю.

- А что тут понимать! Они сказали маме, что она проникла к Сереже той ночью и потребовала… потребовала, чтобы он не женился на мне! Иначе она его убьет.

Даша замолчала. Она часто дышала в трубку. Лидочка понимала, что Даша ждет ее реакции, но для Лидочки Дашин роман не был тайной, она знала обо всем от Руслана.