Кир Булычев - Таких не убивают

- Я бы советовала маме полежать в постели. У нее ведь слабость.

- Еще какая!

- Значит, мама лежит, ты маму кормишь, от нее ни на шаг не отходишь. Пускай тебя краном от мамы отрывают. Продержись до понедельника.

- Вы нас спасете?

- По крайней мере я все узнаю. Я думаю, что здесь недоразумение.

- Ничего себе недоразумение! Мама чуть не умерла.

- От недоразумений умирает много людей. И слава Богу, что с мамой обошлось.

- А я завтра хотела за грибами поехать… - В голосе Даши прозвучало глубокое огорчение.

- За грибами?

- Ну… за грибами.

- Переживет Руслан денек без тебя, - сказала Лидочка.

- Но я же вам не говорила…

- И не говори.

Даша повесила трубку. Было четыре часа ночи.

Лидочка знала, что произошло. Марина не хотела давать Толику рукопись романа, написанного Сергеем, потому что из рукописи можно было вычитать какие-то подробности личной жизни Сергея или по крайней мере намеки на это. Что бывает с писателями, решившими на закате жизни создать эпохальный роман и заодно свести счеты со своими друзьями и недругами. Вернее всего, поговорив основательно с Толиком, Марина сообразила, что ему читать роман не следует. Он же, заподозрив нечто в поведении Марины, а может быть, и в самом деле уверенный в том, что вся художественная литература списана с жизни и в ней можно угадать всех, кто там «изображен», совершил набег на издательство и благополучно изъял у художников второй экземпляр.

Если бы не четыре часа ночи, она бы позвонила Марине и получила бы от нее подтверждение своей теории. Впрочем, сомнений у нее и так не оставалось. Понятно, почему Марина хотела дать Лидочке рукопись: ей хотелось, чтобы Лидочка взяла на себя часть ответственности за бомбу замедленного действия, которая и привела в действие цепь драматических событий.

«А сейчас, - сказала себе Лидочка, - мы немного поспим, чтобы завтра не разламывалась голова».

Она понимала, что ей придется ехать к Толику раньше, чем ей хотелось, потому что нельзя допускать, чтобы он из своих не очень глубоких и неразумных романтических заблуждений коверкал жизнь и без того не очень счастливых людей.

Утром Лидочка вскочила позже, чем хотела. Перед этим она несколько раз просыпалась, и ей даже казалось, что она вовсе не спала ночью, только смотрела на часы: семь часов, потом восемь, потом половина девятого. Надо вставать. Только посплю еще десять минуток… Именно утром она и разошлась.

Наконец в девять она заставила себя выбраться из постели и босиком побежала в ванную. Потом, выскочив оттуда, позвонила Лизе. Она решила, что, если с третьего звонка никто не возьмет трубку, она перезвонит попозже.

Подошла Даша.

Сказала, что уже проснулась и даже очень давно. Мама спит, спит нормально, а вы, Лидия Кирилловна, что будете делать?

- Я тебе позвоню, - сказала Лидочка, - как только будет что рассказать. А ты держи оборону.

- Еще как держу!

Потом Лидочка позвонила Марине. Она не знала, рано ли поднимается Марина, но боялась, что та убежит из дома и ее не поймать весь день.

Марина была дома. Голос звучал сонно.

- Марина, - сказала Лидочка, - ты мне обещала дать рукопись.

- Ты с ума сошла, - возмутилась Марина. - Солнце еще не встало!

- Обстоятельства изменились.

- А что такое? Нет, ты мне скажи?

- Давай встретимся, ты мне передашь рукопись. Ты куда едешь?

- Через час я буду на «Чистых прудах». Но скажи, с Лизой все в порядке?

- Не совсем.

- Я так этого боялась! Не вешай трубку. Неужели они ее взяли?

- Мне хочется посмотреть, что в рукописи такого, из-за чего изменился весь ход действия.

- Конечно, Лидочка. Я уже три дня живу в таком ужасе! Я разрываюсь между желанием издать этот роман как память о Сергее и страхом, что его могут ложно понять… Я не могла представить, что Анатолий сообразит конфисковать экземпляр у художников. Удивительный нахал! Так скажи мне, что с Лизой?

- Надеюсь, ничего страшного, - сказала Лидочка. - Ее вчера допрашивали.

- И отпустили?

- Отпустили.

- Ну слава Богу, хоть тут обошлось. Хотя боюсь, что они от нее не отстанут.

Эти слова Марина повторила, когда они встретились в метро.

Марина стояла у стены, не замечая приближающуюся Лидочку. Издали видно было, какое грустное, потерянное у нее лицо. Марина была в темном платье и черных туфлях, отчего выглядела бледнее, чем обычно.

- Боюсь, что от Лизы не отстанут, - сказала она, передавая Лидочке толстую синюю папку. - А я до самой могилы буду чувствовать себя виноватой.

- Ну что ты себя казнишь! - остановила ее Лидочка. - Он и без тебя знал, что Сергей написал роман. Он и со мной говорил о силе литературы. Он своего рода романтик детектива, то есть он хочет разрешать загадки следствия неординарными путями. А неординарные пути у него вычитаны и высмотрены из книг и фильмов.

- Значит, ты думаешь, что с Лизой все обойдется?

- Я хочу в это верить.

Марина мялась, не уходила. Наконец решилась.

- Извини, что я тебя вынуждена предупредить, но это последний экземпляр. От тебя буквально зависит посмертная судьба Сергея… не потеряй рукопись, умоляю! Другому человеку я никогда бы ее не доверила. Ты меня слышишь, Лидочка?

- Спасибо за доверие. - Лидочка постаралась ободряюще улыбнуться, чтобы избавиться от пронизывающего сцену пафоса. - Я тебе позвоню.

Обычное расставание - я тебе позвоню. Позвонить стало обычнее и легче, чем разговаривать с глазу на глаз.

Марина быстро пошла прочь. Тяжелая сумка через плечо клонила ее стройную фигурку.

Лидочка поднялась наверх и вышла на бульвар.

Было десять часов утра. Пятница. Прежде чем что-либо предпринять, ей надо было хотя бы по диагонали проглядеть рукопись. Что в ней такого, что заставило Марину таить ее от капитана? Что в ней такого, что заставило капитана угрожать Лизе арестом и терзать ее в отделении?

Лидочка решила, что она даст себе два часа на ознакомление с романом. Два часа - примерно триста страниц.

Потом она решит, что делать дальше.

Лидочка прошла в начало бульвара, за спину классику Грибоедову, созданному в те времена, когда положено было ставить классикам такие же одинаковые памятники, как императорским особам до революции.

Она нашла пустую скамейку под тенью столетней липы.

Бульвар был еще пустынен - лишь по центральной его аллее спешили на службу припозднившиеся чиновники. Детей еще не вывели гулять.

День был сумрачным, но Лидочка, уходя, поглядела на свой старинный круглый барометр и увидела, что он стоит на «ясно». А ее барометр умел предсказывать погоду. Значит, погода скоро разгуляется.

Лидочка оттягивала момент начала чтения.

Она побаивалась рукописи. Автор был мертв, а люди, так или иначе связанные с ней, находятся либо в растерянности, либо в беде.