Василий Владимирский - Повелители сумерек

«Дядя…» — ошарашенно пискнул Вурдман, но великий каббалист раввин Арье‑Лейб даже не обернулся, увлеченный преследованием.

Ослепительная вспышка озарила Землю, и с нашествием было покончено.

— А дальше?!

— Дальше…

Дедушка встал, и на его саване тускло блеснули медаль «За оборону Земли» и почетный знак «Вампир‑ветеран».

— Дальше как обычно. И стали они жить‑поживать…

— И гематоген жевать! — хором закончили сияющие внуки.

Дедушка счастливо улыбнулся и направился к наружной двери склепа, где в почтовом ящике его уже ждала корреспонденция: муниципальный еженедельник «Из жизни мертвых», научно‑популярная брошюра «Светлая сторона склепа» и письмо.

Забрав почту, дедушка прошлепал к холодильнику и извлек из него пузатую бутылку с надписью на наклейке: «Кровь консервированная с адреналином. Пить охлажденной». Один из внуков потянулся было за другой бутылкой, с темно‑зеленой жидкостью, но старый вурдалак строго одернул неслуха и захлопнул дверцу.

— Мал еще! Нечего к хмельному приучаться! Это от тех… залетных… Вроде контрибуции. Этим самым и берем…

Он приложился к первоначально выбранной посудине и, сделав основательный глоток, довольно крякнул:

— Хорошая штука, однако, с адреналинчиком. Бодрит! И для здоровья полезно…

Обиженный внук включил телевизор, и бодрый голос диктора сообщил:

— А сейчас в эфире передача «Для тех, кто не спит вечным сном…»

Дедушка расположился в кресле, убавил звук и распечатал письмо, написанное неустойчивым детским почерком и начинавшееся словами:

«Дорогой дедушка Никодим! Пишет тебе девочка Варя из твоего родного села Кукуйчиково. Я хочу быть такой, как ты, и когда вырасту большой…»

Дом купца Попеняки стоял на ушах. Жутко выл из своей конуры пес, жалобно квохтали куры, скисло все молоко в кладовке, и подгорел обед. Из прислуги в доме осталась одна кухарка — все остальные сбежали в страхе. Неделю назад полоумная старуха‑кормилица впустила в дом неизвестного, благородного и прекрасного господина, приняв его за любовника покойной госпожи (коего батюшка нынешнего Попеняки сорок лет как тихонько утопил в нужнике). Господин сперва наградил старуху жадным поцелуем в обвисшую шейку, спустя двое суток явился снова — и очумевшие от ужаса слуги нашли поутру мертвым молоденького шалуна‑приказчика. А теперь наступила очередь Марыси, прелестной, как коробка конфет, полнокровной и розовой младшей дочки купца. Старшая дочка, тощая и желчная Эльжбета, очевидно, не привлекла бы даже вампира, а вот малышке можно было готовить гроб и осиновый кол заранее… И ведь ни один караван не возьмет девчонку, которая приглянулась кровососу, ни один дом не откроет двери. А пока белорясники из городской управы примут и зафиксируют жалобу, пока соберут свой «летучий отряд», пока запасутся снадобьями и заточат серебряные кинжалы, клятая тварь высосет половину семьи так же смачно, как сам Попеняка высасывал (морщась и отплевываясь тайком — но положение требует) склизких заграничных улиток на ежегодном банкете. Враз поседевший от переживаний купец ходил взад‑вперед по длинному коридору, уныло грыз семечки, спускался в подвал, любовался полными сундуками — деньги тлен, толку было всю жизнь копить. Каждый шорох, каждый скрип ставен, каждый стук в многострадальную, запертую на пять замков дверь заставлял несчастного отца вздрагивать…

Ночь сгустилась над черепичной высокой крышей купеческого жилища, крутанула громоздкий флюгер, шуганула мышей в кладовке, задула свечи в девичьих спальнях. Все затихло — даже звонкоголосые соловьи в саду замолчали, словно им запечатали клювы. Колыхаясь, как персик в желе, выплыла на небосклон сияющая луна, резкие полосы света и тени рассекли сумрак. Железный засов на окошке разогнулся словно бы сам собой.

— Меня пригласили войти в этот дом. — Глубокий, бархатистый голос спокойно, даже с ленцой выпускал на волю слова ритуала. — И я воспользуюсь своим правом. Откройся!

Кружевные занавески распахнулись от взмаха крыльев. Элегантный, безупречно одетый вампир неуловимым движением проник в девичью спальню и остановился подле кровати, целомудренно завешенной балдахином. Лунный луч сверкнул в крупном брильянте перстня, пробежался по запонкам, подсветил безупречные белоснежные клыки и набриолиненные усики кровососа. Бледный язык тронул алые губы в предвкушении редкого лакомства. Нет напитка вкусней, чем кровь девственницы, а прекрасная дочка купца наверняка еще не знала мужчины. Настоящего мужчины.

Алчущий вампир одним движением сдвинул балдахин к изголовью и замер, сраженный неземной, аппетитной прелестью. Золотые локоны девицы разметались по подушке, пышные перси круглились под ночной рубашкой тончайшего полотна, белая шейка выглядывала из выреза. Какое лакомство!

Девица открыла глаза:

— Наконец ты пришел! Мой прекрасный герой, я ждала тебя целую жизнь!

Приосанившийся было вампир изумленно раскрыл глаза. Он такого еще не видел.

— Ты? Меня?

— Да, тебя, мой таинственный, предназначенный мне судьбой. — Девица улыбнулась и потупилась.

Заинтригованный вампир присел на край кровати. Он слыхал о человеческих женщинах, мечтающих о неземной страсти, ласках крылатого аманта и прекрасной любви, завершающейся поцелуем в шейку.

— И зачем же, очаровательное дитя, судьба послала тебе меня? Впрочем, ты еще так невинна и даже не…

Девица заморгала пушистыми ресницами:

— Чтобы я спасла тебя, мой бесценный!

От разочарования вампир почувствовал себя еще голоднее. Размечтался, конечно. Начиталась проповедей, дурочка, сейчас обращать будет. Хорошо, хоть чеснока не наелась.

— И от чего же ты собралась спасать меня, крошка? Впрочем, это не важно — я голоден, и давно пора приступать. Посмотри, какие у дяди большие зубы!

Ничуть не испугавшись, девица села на постели и обнажила шейку:

— Целуй, любимый! Твои жуткие зубы сразу станут нормальными.

— Это как?!

— Ты отведаешь нашей крови и станешь человеком. И конечно же, женишься на мне — своей спасительнице! — Продолжая улыбаться, девица спустила рубашку с плеч.

У вампира пересохло во рту.

— А п‑п‑подробнее?

Сияющая девица устроилась на постели, скрестив ноги, как Шахерезада.

— Наша фамилия — Попеняки. От «попенять».

— И?.. — Вампир уже с трудом говорил, ему хотелось поскорее вонзить клыки в эту нежную плоть, отведать пьянящей крови.

— Как‑то ночью, сто двадцать шесть лет назад, в дом к нашей прапрапрабабушке Басе Пеняке, дочери почтенного продавца средств от всяческих кровососущих насекомых, явился некий прекрасный крылатый гость. Не сразу поняв свое счастье, прапрапрабабушка завизжала и обсыпала визитера особенным секретным порошком от блох и вшей. А пока гость катался по спаленке и чихал — читала ему морали, объясняя, как дурно пить кровь и вламываться в опочивальни к незнакомым девицам. Он все понял, полюбил бабушку, женился на ней, наплодил восемнадцать маленьких Попеняков, а когда деточки повзрослели, открыл секрет — что их кровь отныне стала волшебной. Она будет приманивать новых крылатых женихов девицам нашего рода и спасать их от пагубной тяги к нездоровому питанию. А чтобы кровь лучше подействовала, надлежит осыпать жениха тем самым порошком. — С этими словами девица добыла из выреза (где только помещался) пакетик с резким запахом чемерицы.