О'Cанчес - Пинка Удаче

А Катя на что загадала? А вдруг… Лён выпустил из пальцев узкую мягкую ленточку и оба шарика почти одновременно взмыли в небо, Катин раньше на крохотную долю мгновения… Бой часов еще продолжается, а шарики уже летели высоко, гораздо выше ангела на шпиле, тем не менее, оба цвета, красный и синий, хорошо различались на фоне блеклой небесной голубизны.

— Ты что загадала?

— А ты?

— Я?.. Да… так… эмо-пустяки… Связано с информационно-энергетическим субстратом феномена гравитации. А ты?

— А я загадала на картошку: пусть бабушка сегодня вареную к обеду обжарит, вместо пюре, мне это пюре в виде гарнира так осточертело!.. А еще лучше — макароны!

— Нет, Рина, я же серьезно?

— И я не менее твоего серьезна. Итак? Мороженое съедено, обертки выброшены в урну, желания загаданы, шарики отпущены — дальше что?

Лён заметался мыслями, не готовый к вопросу: он как-то так… не заглядывал дальше исполнения питерского обычая с воздушными шариками… Сейчас ей станет скучно с ним, и она уйдет домой, к бабушке, есть пюре, учить уроки…

— То есть, как это — что? Что наметили, то и претворяем в жизнь: возвращаемся через Невскую Куртину к Неве и идем направо, на пляж. Там у нас по плану солнечные ванны, наблюдение за вороньим гнездом… и так далее.

— Да ты что? А который у нас час?.. — Катя спохватилась и хихикнула. — Оййй! Ну я и спросила! Я такая балда стала к концу учебного года… Восемь минут первого. Великолепно, время еще есть, пойдем на пляж. Хорошо бы только песку в туфли не набрать. Тебе-то проще, ты в кедах.

— А у них тоже бортики низкие, глянь! — Лен согнул ногу в колене и пальцем отодвинул кромку джинсовой штанины, чтобы стало видно щиколотку и лейбл на кедах. Это был крутой лейбл, Тимка его маме посоветовал перед «магазинно-покупочным» днем. Ну и что с того, что подделка турецкая? Не китайская же, выглядит как настоящий. Взрослые не врубаются, а те, кто в теме, уважают, либо завидуют. — Видишь: тоже могут черпануть, но мы пойдем тихо и не позволим песку… это… ну… забраться в наши туфли и кеды.

Лёну везло в этот день. Он и так уже по самые кончики пальцев был счастлив состоявшимся свиданием, а тут еще и на пляже народу почти не было: синоптики накануне предвещали похолодание и дождь с вулканическими осадками, а взамен якобы опасного для дыхательных путей вулканического пепла на стеклянной основе случилось неяркое солнышко с мягкими порывами ветра, так что любители загара пока еще не подтянулись на любимое тусовочное место, не успели сориентироваться… Лён и Катя медленно бредут по самой кромке пляжа — мокрый песок там лежит плотно и не дает ни пыли, ни сора в обувь. Впереди, рыская зигзагами по всей невеликой ширине песчаного пляжа, движется, в поисках банок и бутылок, санитар природы, мужичок, похожий на спившуюся Дюймовочку. Но он довольно далеко, не мешает ни шумом, ни запахом, который наверняка от него исходит, достаточно поглядеть на небритую опухшую морду и одежду не по росту: длинную грязнючую штормовку, надетую, похоже, прямо на голое тело.

— Эх, плавки не взял! Сейчас бы искупался!

— Плавки? — Так уже никто не говорит.

— А как говорят?

— Купальные трусы. Кроме того, здесь экология неважная и вода холодна.

— Одна фигня! Трусы так трусы, все равно ведь не догадался пододеть. Рина, а ты умеешь плавать?

— В разумных пределах. В бассейне и на море ни разу еще не тонула. Но здесь купаться ни за что бы не стала, потому что не хочу покрыться коростой. А ты разве не опасаешься местной грязи, не боишься лишая и экземы?

— Нет. Я даже акул не боюсь… в отличие от Машки.

— В отличие от кого?

— От Мани, моей сестренки-близняшки.

— А, ну конечно! Извини, Лёник, волна плеснула и я не расслышала имя. Я твою сестру иногда встречаю на улице, в последнее время довольно часто, но ни разу с ней не разговаривала. А вы, кстати, похожи. И что она? Боится акул?

— Угу.

Машка боялась акул всегда, с самого младенческого детства, по крайней мере, так казалось Лёну. Она еще буквы не все выговаривала, а уже тревожилась возле воды: «Якуя!.. Якуя!..» Мама рассказывала — этого Лён сам не помнил — что она даже в ванну опасалась залезать, потому, что акула может туда пробраться сквозь сливное отверстие! До крика, до истерики боялась, несмотря на все увещевания родителей, пока, наконец, старший брат, семилетний Тимка, авторитетно ей не объяснил, что крест-накрест перегороженное отверстие слива не пропустит наверх никакую акулу, даже самую сильную. Опытный и умный старший брат всегда знает, что говорит, и Машка успокоилась насчет ванны.

Со временем Машка научилась жить со своей акулофобией и даже подшучивала над нею наравне с Тимкой и Лёном, но только до того мига, пока не надо было забираться в открытый водоем. Однажды она под большим секретом призналась Лёну и Тимке, что и в бассейн решила ходить по той же причине: чтобы постепенно перебороть наваждение. Предприимчивая и отважная, несмотря на малый возраст, Машка упрямо сражалась против своего страха при моральной поддержке братьев, посвященных в ее тайну, а также с помощью аутотренинга и постоянных упражнений, типа хождения в бассейн и купания на озерах, и к одиннадцати годам добилась на этом поприще значительным успехов, она уже несколько раз купалась в Финском заливе, и готова была — на словах, правда, — ехать на южные моря, чтобы учиться там дайвингу, но все рухнуло в мае позапозапрошлого года: из Невы, прямо напротив Петропавловской крепости, около Троицкого моста, рыбаки вытащили самую настоящую полярную акулу! Маленькую, весом чуть более двух пудов, полумертвую от пресноводной невской грязи, но — акулу! Как она умудрилась забраться в эти края?.. Ученые так и не объяснили толком сей феномен, однако Машка с тех пор даже и не заговаривала ни про Финский залив, ни про дайвинг на Красном море… Хорошо хоть сохранила в себе мужество и разум не забросить бассейн.

— А я тоже боюсь акул. Мы в прошлом году с родителями в Крым ездили, так я только к самому концу перестала бояться в море заплывать, представляешь? И осьминогов ужасно боюсь! Говорят, что они нападают на людей и пожирают.

— Осьминогов??? Ты чего, Рина? Это же мы их едим, а не наоборот.

— Все равно. Если гигантский осьминог выплывет из глубин… Они даже на кашалотов нападают, кракены. Такой как схватит своими щупальцами…

Лён захохотал и тотчас положил руку на Катино плечо, пальцами на ключицу, небрежно, словно бы невзначай… Потом попытался, было, пододвинуть ее поближе к себе, но Катя вывернулась из под руки, а Лён как бы не обратил на это внимание и поторопился объяснить:

— Кракены, которые гигантские кальмары, это не одно и то же, что осьминоги. Осьминоги маленькие и живут недолго, года три. А кальмары, даже самые крупные, всего лишь пища кашалотам и косаткам. Ты сама прикинь: крутой кальмар тонну весит, ну две, ну три, если суперкальмар из Голливудского фильма-ужастика, при том, что реальный кашалот в десятки раз больше… Плюс кальмары не живут у берегов…