Артур Смирнов - Девятый

– Ты и впрямь болван – зеленого попугая может завести кто угодно. Необязательно страж. Главное, чтобы духа на такую дерзость хватило – не у многих хватает. А что чужой… Неужто сам не знаешь, чего здесь можно ожидать от чужих? Думаешь, раз лицо ясное, и при свете бродит, так свой? Позабыл про перерожденных, или того хуже? Что с лица спал? Ладно Цезер – я тебя не виню, но больше так не ошибайся.

– Не повторится! Сэр Флорис – так получается он не страж?

– Сейчас проверим.

Я похолодел, начиная готовиться к знакомству с веревкой, а сэр Флорис, повернувшись, требовательно произнес:

– Quisnam es vos? # 1

# # 1 Quisnam es vos? – Кто ты? (лат.)

Мама! Это же, похоже, самый что ни на есть латинский! Земной латинский! Пусть произнесено не классически, с искажениями, но я вполне его понял! С трудом вспоминая давно забытую латынь (если откровенно, не очень-то в ИнЯзе ее учили), не нашел ничего лучшего, чем ответь совершенно по-идиотски:

– Homo sapiens # 1.

# # 1 Homo sapiens – человек разумный (лат.). Видовое название человека.

Флорис, уважительно кивнув как равный равному, уже на обычном местном с достоинством произнес:

– Приветствую вас, сэр страж – простите за не слишком вежливую встречу. У нас, в славном городе Талле, тяжелое положение, вот и дуем на воду.

В свою очередь с максимально невозмутимым видом кивнув, как можно спокойнее ответил:

– И вас приветствую, сэр Флорис. Извинения принимаю – я уже понял, что у вас сложности.

– А чего ж ты раньше молчал? – обиженно вскинулся Цезер, тут же поспешно поправившись: – Ой простите – сэр страж! Это я от неожиданности!

Я не обращал на него внимания. И вообще – немного выпал из реальности. Я только что разговаривал на местном языке!!! Не на латинском – именно на том, на котором говорят эти солдаты, их феодал, и даже зеленый попугай со скверным характером! Абсолютно все могли говорить, кроме меня – я лишь слушал. Ответив Флорису словом из земного мертвого языка, будто плотину в своем сознании разрушил – внезапно чужие слова пошли легко, как будто я с детства на этом наречии общался. Возможно, какие-то неточности и есть, но общение уже возможно в двустороннем порядке – меня прекрасно поняли. Кстати – а откуда здесь латынь известна?!

Я парился в бане. Боже - какое это блаженство! И пусть она топилась по-черному, пусть вместо мыла использовался какой-то подозрительный слизкий порошок в смеси с песком, а вместо мочалки откровенно садистское деревянное приспособление и пучки пакли - это все же истинная благодать. После четырех дней бродяжничества по чужому миру ничего лучше не пожелаешь.

Одна-единственная фраза на латыни решила все вопросы - я получил статус стража (похоже почетный) и право на гостеприимство по полной программе. Флорис тут же заявил, что сегодня мы будем ужинать за одним столом (судя по реакции толпы, даже чаепитие с английской королевой рядом не стоит с подобной честью), а пока что я могу посетить баню, и мне подберут одежду и обувь.

В бане я был не один. Нет - веселыми девочками, увы, не снабдили: вместо них выделили мрачного горбуна с таким знатным носярой, что в профиль он напоминал Зеленого. Мужик возился с печкой, плескал квас на камни и от души обхаживал меня дубовым веником - то, что надо.

В покое меня даже здесь не оставляли: сперва пришел какой-то суетливый мужик, попросил осмотреть ступню, чтобы решить вопрос с обувью. Едва с ним разобрался, заглянула женщина, лет сорока на вид (хотя с местными уверен быть не могу). Ничуть не стесняясь, сняла с меня мерку - уже для одежды.

Попытки разговорить горбуна к успеху не привели - он отвечал односложно, и выдавить из него лишнее слово было затруднительно. Так что с точки зрения пополнения информационного багажа время в бане потратил зря.

Вышел оттуда почти человеком. Меня снабдили одеждой: явно ношенными, но крепкими шерстяными штанами, льняной рубахой (вроде совсем новая), и чуток потасканной кожаной курткой с деревянными пуговицами, которую не стал застегивать по причине теплой погоды. Белье, похоже, здесь не в почете или вовсе неизвестно... Про обувь тоже не забыли: на ногах у меня красовалось непонятно что - два треугольных куска кожи, подвязанных к щиколоткам хитрым способом. Очень напоминало те простейшие изделия, которые Здравствуйте учил выкраивать из звериных шкур. В общем, относятся ко мне хорошо, но сапоги пожадничали. Хотя не исключено, что здесь это редкая роскошь, которую делают долго и только по предварительному заказу.

На улице меня дожидался рыжебородый Арисат - похоже, особа приближенная к Флорису.

- Сэр страж, ох вы и горазды париться - мало кто с Туком столько продержаться может!

- Кто такой Тук?

- Да тот детина, который вас веничком охаживал. Спина у него гнутая, но зато мало кто с ним в силе уравняться может. Подковы разгибает руками, прут кузнечный вокруг шеи может накрутить, а в Шерре, рассказывают, он на спор кирпич об лоб разбил, взяв его у литейщиков - а там порченый держать не станут.

Я было размечтался, что Арисат поведет меня в оружейную получать доспехи, меч, копье и боевого коня - жаба настойчиво требовала продолжения халявы, да и законы жанра вспомнились. Напрасно - он просто проводил меня в местный замок, на ужин.

По дороге заметил Зеленого - он нахально объедал местных лошадей, воруя какие-то зерна из их кормушки. Меня он полностью проигнорировал - променял на жратву. Я на него не обиделся - сам после бани был так голоден, что вспоминал вчерашних лягушек с симпатией.

Арисат, тоже заметив пернатого, указал на него:

- Сэр страж - как зовут вашего попугая?

- Зеленый.

- Почему вы его так назвали?

Ответил с расстановкой, чеканя каждое слово - момент ведь почти торжественный:

- Потому что. Он. Зеленый.

Так птиц обзавелся именем.

* * *

Называть замком избу, на крыльце которого по приезду нас встречал Флорис, несколько преувеличенно, но опять же - ситуация требовала. Даже мне, не слишком по местным меркам высокому человеку, пришлось немного пригнуться, чтобы войти в дверь. Внутри полумрак - света через мутные окошки проходит немного, да и солнце вот-вот горизонта коснется. После короткого тамбура, заваленного дровами и разным хламом, открылась большая комната - практически на весь дом. Сэр Флорис, судя по всему, здесь и ел, и спал... в общем жил. У дальней стены высоченный широкий топчан - кровать. У печи (впервые увидел здесь печь с дымоходом) основательный стол с одиночной лавкой, чуть дальше, почти по центру, второй, еще более основательный стол - за таким можно человек двадцать накормить: здесь лавок было две, имелся так же грубый стул во главе. А уже дальше, у противоположной стены, стоит не стол, а столище. Затрудняюсь ответить, сколько народа там можно разместить. Лавки окружают его со всех сторон.