Джемма Мэлли - Декларация смерти

Миссис Принсент замолчала, и в повисшей тишине Анна увидела, как ее глаза наливаются знакомым ядом. Вернувшись на место и сев, Заведующая сжала кулаки, так что побелели костяшки пальцев.

— Питер представляет собой угрозу другим Лишним и всему миру, — сказала она резким голосом. — Именно поэтому он сейчас в карцере. Я запрещаю всем упоминать имя этого мальчика, вплоть до того момента, пока нам не удастся избавить его от подобного вредного образа мыслей. Пока я не увижу, что исполнила свой долг, пока не пойму, что он усвоил истину, я не могу рисковать — и подвергать остальных его пагубному влиянию. Он — Лишний, Анна. Он должен быть рад своему везению — ведь ему представился шанс искупить Грехи Родителей. Это и предстоит ему усвоить. И я этого добьюсь, даже если с ним придется обойтись очень сурово, — она замолчала на несколько мгновений, а потом коротко кивнула. — Вот и все, Анна. Возвращайся к своим обязанностям.

Анна молча повернулась, собираясь выйти.

— Кстати, Анна.

Девушка остановилась.

— Насколько мне известно, во время сегодняшнего дежурства в прачечной кое-что из белья исчезло. Ты не могла бы найти воришку и отправить его ко мне? Я хочу, чтобы мерзавец был у меня в кабинете к завтрашнему вечеру.

— Да, Госпожа Заведующая, — закусила губу Анна.

Она вышла из кабинета миссис Принсент, прикрыла за собой дверь, но вместо того, чтобы направиться в спальню, прислонилась рядом к стене, с трудом переводя дыхание. Голова шла кругом от тревожных мыслей.

Из-за двери вдруг донесся голос миссис Принсент, которая, видимо, с кем-то начала говорить по телефону. Девушка повернулась, собираясь направиться в спальню. Вдруг она услышала, как миссис Принсент произнесла ее имя. Анна с удивлением посмотрела на дверь. Миссис Принсент явно не могла ее звать, она ведь не знала, что Анна все еще торчит под дверью кабинета. Преисполненная любопытства, Анна придвинулась ближе.

— Да. Анна. Староста. Нет, она мне ни черта не рассказала. У этой дуры совсем нет мозгов. Она слишком хорошо обработана. Честно говоря, я сама приняла в этом живейшее участие…

У Анны быстрее забилось сердце.

— Слушайте, это не имеет значения. Важно другое — я хочу от него избавиться, — с ненавистью тараторила миссис Принсент. — Я думала, мы сможем выбить из него кое-какие полезные сведения, но все без толку. Я не желаю его здесь больше видеть… Нет, я не могу никуда его отправить. Власти считают, что проводят важный эксперимент, — им хочется знать, сможет ли новичок в возрасте подготовительной группы приспособиться к жизни в Воспитательном учреждении. Так вот, я не желаю, чтобы мой Грейндж-Холл превращали в лабораторию. По крайней мере в лабораторию подобного рода. Нет, мне нужна ваша помощь… Да, именно. Это должно выглядеть как естественная смерть. Например, сердечный приступ, вызванный чрезмерным напряжением. Если наш маленький герой умрет от обычного заболевания, Власти вряд ли смогут нас в чем-нибудь обвинить. Я ведь права?

Повисла тишина. До Анны дошел смысл слов, которые только что произнесла миссис Принсент, и глаза девушки расширились от ужаса. Через несколько мгновений Заведующая продолжила.

— Да, знаю… Поняла… Сегодня ночью не получится? А когда? Завтра? — произнесла она. — Что значит «я работаю»? Вы на меня работаете. Или вы забыли? Ну ладно, договорились. С утра пораньше. В четыре утра. Я за вами заеду.

Анне казалось, что ее ноги словно свинцом налились. Она заставила себя отойти от двери. Сердце отчаянно билось в груди, ей чудилось, что она вот-вот потеряет сознание. Перед глазами плясали маленькие точки.

«Этому должно быть какое-то объяснение», — в отчаянии подумалось ей. Миссис Принсент ни за что бы не стала такого говорить. Никогда. Она не могла сказать такого.

Не могла, но все-таки сказала. Анна сама это слышала. К горлу подкатывала желчь, и только титаническим усилием девушка сдержала приступ рвоты. Миссис Принсент хочет избавиться от Питера. Миссис Принсент собирается его убить.

Анна на несколько секунд прикрыла глаза. Может быть, она просто неправильно поняла Заведующую? Девушку охватила дикая надежда, что произойдет чудо, и все образуется само собой, вернувшись на привычные места, но Анна знала, что этому не суждено случиться.

А самым ужасным — Анна признавала это со стыдом, поскольку не могло быть ничего хуже опасности, угрожавшей Питеру, — были слова, порезавшие ее больнее ножа, слова, которыми миссис Принсент ее описала: «слишком хорошо обработана». Миссис Принсент сказала это с ядом, сарказмом, будто говорила о чем-то дурном. Словно быть хорошей Лишней, Ценной Помощницей, к чему Анна стремилась всю жизнь, с точки зрения миссис Принсент вызывало лишь презрение.

Анна никогда прежде не знала ненависти, но сейчас именно это чувство охватило ее всю целиком, распространившись по телу подобно раковым клеткам. Столь сильного чувства Анна никогда прежде не испытывала и не представляла, как с ним совладать.

Едва справляясь с головокружением, Анна направилась обратно в спальню. Потом передумала и двинулась к Лестнице № 2. Анна шла все быстрее и быстрее, пока не перешла на бег. Она не обращала внимания на взгляды воспитанников из средней группы, которые поспешно уступали ей дорогу и прятали глаза, опасаясь самой грозной и ужасной из всех Старост. Не заметила Анна и хрупкую фигурку Шейлы, украдкой наблюдавшей за ней.

«Миссис Принсент за это заплатит, — крутилась в голове Анны одна и та же мысль. — Миссис Принсент так просто не отделается».

Об этом собиралась позаботиться она, Анна, — дура, у которой совсем не было мозгов. Даже если месть будет последним делом, которое она успеет совершить в этой жизни.

5 марта 2140 года

Миссис Принсент — гадина. Питер был прав, миссис Принсент самая гадкая гадина из всех Правоимущих, которые когда-либо существовали на свете. Я ее ненавижу. Я никогда не думала, что смогу кого-нибудь так ненавидеть. Я ненавижу ее так сильно, что просто не знаю что с собой делать. Она действительно хочет убить Питера, а я ему не верила. Ему надо бежать, скрыться как можно дальше.

Думаю, мне самой больше не хочется здесь оставаться. Но куда мне деться? Я же не могу убежать вместе с Питером.

Не могу, и все.

Или все-таки могу?

Анна уже потеряла счет тому, сколько раз ополаскивала лицо водой. Глаза по-прежнему оставались красными, но теперь в тон им покраснело и все лицо. В девять часов вечера Анна вышла из Ванной для девочек № 2. Переступив порог, старательно игнорируя Лишних, которые столпились перед дверью, привлеченные звуками приглушенных рыданий, Анна направилась обратно в спальню. Когда девушка вошла, она заметила, что воспитанницы сидели кучкой на двух кроватях. Заметив ее, они сразу вскочили — все, даже Таня, и принялись за свои дела, которые надо было закончить перед отбоем и вечерними проверками. Кто-то стал мести пол, кто-то протирать подоконники. Однако сегодня Анна, которая обычно в таких случаях начинала рассыпать приказы или отчитывать провинившихся за пустопорожние разговоры, едва удостоила девочек взглядом. Какая разница — делают они уборку или нет? Кого волнует, что в спальне грязно? Анна чувствовала себя обессиленной. На душе было гадко.