Джемма Мэлли - Декларация смерти

Шейла почувствовала, как у нее екнуло сердце.

— Ничего, — она вынула руку из кармана и показала ее миссис Ларсон. — У меня там ничего нет.

Чарли обернулся и теперь смотрел на нее.

— Нет, есть, — сказал он. — Вон что-то выпячивается.

— Нет, — Шейлу охватило отчаяние. — Ничего у меня не выпячивается.

Нахмурившись, миссис Ларсон подошла, отвела руку Шейлы в сторону и запустила пальцы ей в карман. Вытащив шелковые носки, женщина ахнула от изумления.

— Шейла, Шейла, — покачала она головой. — Тебя за это выдерут. Господи боже, как же тебя за это выдерут! — Миссис Ларсон повернулась к юноше. — Чарли, позови, пожалуйста, миссис Принсент. Сию же минуту.

Чарли с любопытством посмотрел на Шейлу и, не говоря ни слова, кинулся выполнять приказ.

— Ты их украла? — Ярость в глазах миссис Ларсон мешалась с жалостью. — Ты что, в самом деле их украла?

Шейла закусила губу. Ее охватил такой ужас, что все происходящее казалось нереальным.

Прежде чем она успела что-либо произнести, вернулся Чарли.

— Миссис Принсент сказала, что вам надо привести Шейлу к ней в кабинет, — выпалил он на одном дыхании. — Немедленно.

Миссис Ларсон взяла Шейлу за руку и грубо дернула:

— Пошли. Посмотрим, что она тебе скажет.

Шейла ощутила, как ее охватывает знакомая дурнота. Кабинет миссис Принсент был личным адом Шейлы. Адом, преисполненным боли и отчаяния. Здесь, в кабинете миссис Принсент, она несколько лет назад умоляла вернуть ее домой, здесь, надрываясь, звала маму, здесь пролила море слез после наказаний за самые разные проступки.

И именно здесь, в кабинете миссис Принсент, она пришла к выводу, что спасения ждать неоткуда. Заключение обещало стать пожизненным.

Миссис Принсент затворила дверь и подошла к столу.

— Знаешь, — начала она, — давным-давно, в былые времена ворам отрубали руку. Причем Правоимущим тоже. Как ты думаешь, какое наказание ждет вора-Лишнего?

Шейла почувствовала, как у нее начинает дрожать нижняя губа, однако нашла силы взять себя в руки.

— Между прочим, когда тебя отыскали Ловчие, твои родители наконец смогли вздохнуть с облегчением, — продолжила миссис Принсент. — Разумеется, они сдали тебя сами. Они просто поняли, какая ты гадкая, мерзкая девчонка. Они осознали, что от Лишней, которая не заслуживает места в этом мире, добра можно не ждать.

— Неправда, — в отчаянии закричала Шейла. — Мои родители меня любили. Они говорили, что я не Лишняя. Они не подписывали Декларации. Они…

— Они тебе соврали, Шейла, — рассмеялась миссис Принсент. — Соврали, и точка. Ты появилась на свет в нарушение закона и выросла мерзавкой, как и все Лишние. Сегодня это окончательно подтвердилось. Ты воровка. А воровство — грех. Ты понимаешь?

Охваченная гневом и возмущением, Шейла стиснула руки в кулачки и уставилась в пол.

«Это несправедливо. Совершенно несправедливо», — в отчаянии подумала она.

Неожиданно в голову пришла одна мысль. Шейла подняла взгляд на миссис Принсент.

— А какой грех страшнее: воровство или побег? — тихонько спросила она.

— Никто отсюда не сбегал, — сказала миссис Принсент. — Слышишь, Шейла? Еще никому не удавалось сбежать из Грейндж-Холла. Это невозможно! И ты это прекрасно знаешь!

Шейла посмотрела на миссис Принсент невидящим взглядом.

— А вести дневник? — не отступала она. — Это ведь тоже грех? То есть, я хочу сказать, для Лишнего. Вести дневник и записывать туда планы побега. Это ведь точно грех?

Миссис Принсент вскочила.

— Дневник? — быстро переспросила она, и ее глаза загорелись от любопытства. — Ты хочешь сказать, что Анна вела дневник?

— Я всего лишь гадкая Лишняя, — ровным голосом отозвалась Шейла и снова опустила взгляд. — Я ничего не знаю.

— Ах ты, наглая девчонка, — сверкнув глазами, с яростью произнесла миссис Принсент. Она поднялась, обогнула стол и встала перед Шейлой. — Если тебе что-то известно, ты обязана мне все рассказать.

Шейла только пожала плечами, и миссис Принсент в гневе уставилась на нее. Потом отошла на пару шагов и прислонилась к столу.

— Знаешь что, Шейла, — задумчиво начала она, — я ведь могу и пересмотреть свои взгляды на случившееся. Разумеется, это произойдет только в том случае, если ты мне захочешь помочь. Вообще-то, поскольку Анны больше с нами нет, мне надо назначить новую Старосту. Мне нужен человек, которому я могу доверять. Человек, который сможет меня ставить в известность о том, что я захочу узнать.

Шейла подняла взгляд на миссис Принсент и загадочно улыбнулась.

— Думаю, из меня получится хорошая Староста, — тихо произнесла она. — Я буду гораздо лучше Анны. На самом деле, Госпожа Заведующая, она была плохой Старостой. Очень плохой. Она многое от вас скрывала, Госпожа Заведующая. Но я знаю все ее тайны. Понимаете, у меня глаз острый…

— Понимаю, Шейла, еще как понимаю, — протянула миссис Принсент. — Итак, раз ты теперь у меня новая Староста, может, расскажешь что знаешь?

Шейла с серьезным видом кивнула:

— Слушаюсь, Госпожа Заведующая. Я буду только рада.

Анна проснулась в холодном поту. Сон был беспокойный и наполненный кошмарами. Девушку била дрожь. Однако матрас и одеяла были такими мягкими, что ей казалось, что она плывет на облаке. Женщина по-прежнему сидела рядом, но теперь к ней присоединился и мужчина. Он был красивый, темноволосый и смотрел на Анну как-то очень по-особенному, отчего девушка почувствовала легкое смущение.

— Мне снилось, что за мной пришла миссис Принсент, — пояснила она женщине, — а еще меня звала Шейла и упрашивала вернуться. А потом мне приснились Ловчие и…

Мужчина склонился к ней, поцеловал и прижал к себе. От него веяло Внешним Миром, и этот аромат был таким свежим, таким прекрасным, что Анна не удержалась и обхватила мужчину руками так, словно это было самым что ни на есть естественным поступком.

— Ты знаешь, кто мы такие? — спросил он.

Анна помотала головой. Ей не хотелось совершить ошибку. Если вдруг выяснится, что они не те, за кого она их принимает, она выставит себя страшной дурой и будет разочарована столь сильно, что вряд ли сумеет это выдержать.

И тогда женщина сказала:

— Мы твои родители. Анна, солнышко, теперь ты дома. И больше мы тебя никогда не отпустим. Никогда. Не бойся миссис Принсент и Ловчих. Теперь ты в безопасности. Никто не знает, что ты здесь, а мы о тебе будем заботиться. Обещаю.

— А как же Питер? — со страхом спросила Анна. — Он еще здесь?

— Он спит, — ответил папа.

От осознания того, что этот человек — ее отец, и что она теперь могла помыслить такое словосочетание, как «мой папа», девушке снова захотелось заплакать. Но она сдержалась, потому что была из подготовительной группы, а слезы — проявление слабости даже во Внешнем Мире, даже если они вызваны встречей с родителями.