Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

– Еще бы! – воскликнул Валерий Алексеевич. – Ты в своем уме?.. Но я откажусь!

– Ничего не знаю, – отрезал Гиря. – Мое дело – прокукарекать, а там хоть и не рассветай.

– Но почему ты так пессимистично настроен?

– Потому, что я реалист.

– Ты сказал это так, как французский дворянин перед гильотиной: "я роялист!"

– Естественно. Возникнет ситуация: "король умер – да здравствует король". У тебя будут все шансы отыграться за все годы унижений и издевательств…

Сюняев ткнул в Гирю пальцем и заявил:

– Ты циник – вот ты кто!

– Валера, – сказал Гиря мягко, но очень серьезно. – Ты даже не замечаешь, что уже повесил на меня двух собак. Я у тебя и бухгалтер, и циник. А кем буду завтра – Бог про то ведает. Ты ведь догадываешься, что основные контуры мероприятия я уже продумал, а ты даже и не почесался. Придумал на ходу вот это "доброжелательное игнорирование" и пытаешься… Собственно, я теперь даже и не понимаю, в чем тебя нужно убеждать! "Проводить по-человечески" для меня означает "снабдить всем необходимым и пожелать доброго пути". Понимаешь, не-об-хо-ди-мым, – сказал Гиря по слогам. Именно это я и попытаюсь сделать. И это нужно обязательно сделать. Что такое аварийные КК? Это старье и рухлядь. Ведь вот наши братья по разуму, они же не действовали по принципу "возьми убоже, что нам негоже". Ящики дали качественные – вон Глеб не даст соврать. Комета тоже, говорят приличная. А мы? Я имею в виду пресловутое человечество? Мы что же, стадо босяков? Вот мне и обидно, тут и самолюбие взыграло…

– Умеешь ты вот так все вывернуть наизнанку…

– Умею, умею… Что-нибудь еще нужно вывернуть? Нет? Тогда считаю, что я вас убедил. И надеюсь, что это наше консолидированное решение. Мне это важно, потому что я один не потяну представлять все человечество, а мы четверо – уже нечто. А добавить к нам Шатилова – получится уже совсем недурно…

– А он в курсе? – быстро спросил Сюняев.

– Пока нет. И я пока не планирую его ставить в известность. Он сгоряча может надавать таких указаний, что мало не покажется. Ты внимательно слушал, что Глеб рассказывал. Ведь Бодун, как ни крути, выдвинул ГУКу ультиматум. И, судя по всему, они от своих требований не откажутся. Придется с Шатиловым основательно поработать. И с остальными членами Коллегии – тоже. И все это время, время…

– Времени вполне достаточно, – подал голос Сомов. – Минимум девять месяцев.

– Сколько?! – вскинулся Гиря. – Вы же обещали полтора года!

– Я же сказал: минимум. Данные уточняются. И от меня, как ты понимаешь, это не зависит. Комету я придержать не могу. Когда прилетит, тогда и прилетит. Зато и не опоздает к сроку.

– Работнички! – сардонически произнес Гиря. – Простую комету вычислить не могут… Вот и планируй тут с ними освоение Галактики. Тьфу!

Сомов взглянул на меня и подмигнул.

– Ты бы хоть сообщил нам свои наметки, чтобы мы могли сориентироваться по срокам, – произнес Сюняев недовольно. – Лично я не понимаю, чем мы можем содействовать.

– А я сообщу, – сказал Гиря угрожающе. – Я тебе все сообщу! Первое: им нужно передать "Челленджер". Он торчит возле Луны, готов к старту. Его нужно вернуть в док и дооборудовать. А как, и где взять оборудование – я даже примерно не знаю. Надо думать и придумать.

– Петя, это же новейшее судно! Астрофизики тебя сожрут.

– Подавятся! – сказал Гиря. – Второе: им нужно подготовить передвижной ремонтный док, полностью укомплектованный и дооборудованный средствами металлообработки полного цикла: от плавки до шлифовки.

– С ума сойти, – пробормотал Сюняев.

– Третье: им нужно передать два крейсера.

Сюняев вжал голову в плечи:

– Петя, ты в своем уме? Их же всего пять штук на весь ГУК.

– И что, мало?

– Да нет, но ведь это…

– Что – это? Чего ты жмешься? Подумай, куда и зачем они летят. Человечество что, себе крейсеров не наделает? А они где возьмут, если понадобятся?.. Меня обзывал бухгалтером, а сам…

– Но как это провернуть?!

– Вот и думай, как все это провернуть. А кроме того, как провернуть передачу еще двух рейдеров, да не пустых, а загруженных под завязку. И подумай, чем именно следует их загрузить. И все это счастье должно точно и в срок выйти на нужные орбиты, синхронизироваться по скорости с кометой, да так, чтобы никто не задавал вопроса: зачем это делается? Чтобы ответ был всем очевиден!

– Знаешь, Петя, при таком обеспечении я и сам улечу хоть к чертовой матери без всяких Асеевых и Бодунов.

– Кишка тонка, – отрезал Гиря. – Никаких разговоров о переводе к Асееву я не потерплю. Свободных вакансий старых маразматиков у него в штате нет.

– Видал, как раздухарился! – сказал Сюняев, глядя на меня и кивая в сторону Гири. – Прямо Наполеон!.. Нет, Глеб, серьезно. Звезды мне – тфу! А вот виртуальная реальность – это вещь. Я бы не отказался…

– Глеб, ты не мог бы связаться с Бодуном? – деловито произнес Гиря. – Объясни ситуацию, скажи что у нас тут есть один крупный руководитель – он бы желал ознакомиться с реалиями виртуальной реальности. Это можно устроить?

– Думаю, да, Петр Янович. Прямо сейчас?

– Нет, сейчас Валерий Алексеевич занят. Завтра. Хорошо бы организовать его встречу с тамошним руководством, чтобы он мог получить указания из первых рук. Только, желательно, без рукоприкладства. Пусть ограничится внушением. Она хоть и виртуальная, но все же реальность, а мы дорожим кадрами… Короче, ты меня понял.

– Так точно, Петр Янович. Все будет сделано в лучшем виде, – произнес я тоном завзятого лизоблюда.

– Тогда давай послезавтра – завтра я буду занят. Завтра у меня… Так.., – Сюняев задрал подбородок и устремил взор в потолок, как будто именно там он записал свою программу на завтра.

Гиря бросил на него косой подозрительный взгляд:

– Валера, я тебя прошу.., – он помолчал, – Помни, что Куропаткин у нас слабое звено. Он молод, осведомлен и очень опасен… Я угадал?.. Пожалуйста, без самодеятельности. Дело очень серьезное и очень тонкое. Каждый шаг должен быть выверен до миллиметра. Скандалы теперь – адресно, строго дозировано, и только по моему личному указанию. Политикую я, ты – думаешь. Это, кстати, всех касается. Все сначала думают, потом докладывают, а уже потом воплощают в жизнь…

– Петя, ты же меня знаешь! – очень убедительно произнес Сюняев.

– Знаю, – бросил Гиря. – Володя, тебя не очень смущают м-м… несколько авторитарные интонации в моем голосе?

– Совершенно не смущают. Я даже как-то начинаю осознавать свою значимость и полезность. Хочется снова окунуться в "кипение жизни", взять на себя какую-то важную задачу, – Сомов сжал руку в кулак и потряс им перед собой, – и выполнить ее с честью.

– Это называется энтузиазм. Вещь опасная, но полезная… Теперь вот что. – Гиря опять сделал паузу. – Мне нужна версия прикрытия. Врать нам придется. Что будем врать?