Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

Гиря скорбно покивал головой, мол, что делать, такова жизнь.

– Петр Янович, вот вы сказали: "если вопрос вспучится". А он вспучится? – поинтересовался Василий.

– Это уже другая часть политики. Тут надо крепко думать. То что он вспучится рано или поздно мне лично теперь очевидно. Я еще не вполне понимаю, что именно происходит, но теперь уже практически точно знаю, что оно происходит. И политикой здесь не пахнет. Политика состоит в том, чтобы определить, надо ли этот вопрос пучить.., что, не пойдет? – Гиря завертел головой. – Ну, хорошо, вспучивать. И далее, как обычно. Когда вспучивать, какими методами и до какой степени? Для того, чтобы все это решить, нужно долго совещаться с коллегами, а я, не скрою, боюсь Валерия Алексеевича. Начнет возить мордой по столу, критиковать и прочее. А отбиваться мне нечем. Или затеет какой-нибудь план, а мне потом расплевываться. Вот теперь ты, Куропаткин, скажи, чем можно нейтрализовать Сюняева?

– Ничем, – убежденно произнес Вася.

– А ты, Глеб.

– Ну.., – протянул я, соображая, – кое-что можно предложить.

– А именно?

– Нужна рабочая гипотеза. Тогда он в нее вцепится, а не в вас.

– Вот! – Гиря погрозил пальцем Куропаткину. – Перенимай ценный опыт. Не знает он, как Сюняева умять… Смотри у меня, накажу! – он выпятил подбородок. – Да, ребята, она нужна. Давайте-ка мы вчерне ее прибросим, может выйдет что. Только без дураков, по-деловому… Вася, давай так: мне чай – вам кофе.

– В каком смысле? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду по чашечке. Горло сохнет от разговоров.

– А… А я думал, вы в переносном смысле…

– Именно в переносном. Халва у меня осталась с прошлого раза, а чай перед обедом кто-то заваривал. Вот ты иди, и в переносном смысле перенеси сюда остатки. Весь заварник тащи, и чашки. Кофе – ваш вопрос.

– А если и мы по чаю? – предложил я.

– Ну.., пес с вами. Только, чур, к халве относиться бережно. Если мы сейчас гипотезу не придумаем, она нам еще понадобится. То есть халвы должно хватить на всю гипотезу.

Мы с Васей быстренько спроворили чай, меж тем как Гиря извлекал из сейфа какие-то бумажки и искал среди них самую нужную.

Пить чай мы сели в углу, за маленький столик. Как выразился Гиря, так будет "и демократичней, и поэтичней". Еще он заметил, что Василий занял стул, обыкновенно занимаемый Валерием Алексеевичем, а посему будет временно исполнять его обязанности согласно должностной инструкции.

– Ну вот, – сказал он, когда мы положили в рот по кусочку халвы, – приступаем. По поводу Юпитера – что он вообще из себя представляет, кто-нибудь знает?

– Самая массивная планета, – сказал Вася. – Куча спутников. Модель Солнечной системы в миниатюре. Период обращения – 11 лет. Но в целом, ничего особенного. Вполне заурядная планета.

– Все это мне известно. Меня интересует, зачем бы туда нужно было, скажем, лететь? Есть там что-то стоящее?

– Я думаю, сам Юпитер никому не нужен, но с его помощью можно изменять орбиту пролетающего объекта. Можно, например, перевести объект на орбиту вокруг Юпитера, а в нужном месте выпустить на другую солнечную орбиту, – сказал Вася.

– Раз, – учел Гиря. – Что еще?

– Спутников много и разные, – сказал я.

– И что?

– И на них много чего есть.

– Хорошо, два, – согласился Гиря. – Но спутники – особая статья. Еще про Юпитер?

– Там есть Большое Красное Пятно, – доложил Вася.

– Знаю. И что с ним делать?

– Трудно сказать… Но место хорошее.

Гиря отвернулся в сторону и начал издавать какие-то звуки, похожие на блеянье. Потом вернулся в рабочее состояние и глубокомысленно изрек:

– Просто поразительно, сколь многое нам уже известно о Юпитере… М-мда… Что касается спутников, то о них мы знаем еще меньше. Но одно обстоятельство мне кажется забавным, если не сказать больше. Это один из фактов моей золотой коллекции. А именно: в окрестностях Юпитера никогда ничего не происходит. За последние пять лет я могу припомнить только три-четыре случая. Для справки: возле Нептуна только на моей памяти произошло около тридцати случаев, а возле Сатурна вообще дурдом. Но там кольца – что же вы от него хотите… Ясно одно: Юпитер – самый подходящий объект для коррекции орбиты в его гравитационном поле. Попробуем исходить из этого.

– Тем более, что и господин Таккакацу на это упорно намекает, – вставил Куропаткин.

– Тем более, – согласился Гиря. – Допустим кто-то, экономя энергетические ресурсы, подгадывает так, чтобы Юпитер оказался в нужном месте, и перегоняет брошенные суда на нужные орбиты.

– Зачем? – опять встрял Вася.

Гиря поморщился.

– Василий, – сказал он, – не гони лошадей. Давай все по порядку. Я понимаю, что тебе не терпится отловить негодяя, и спросить, зачем он бесчинствует в космическом пространстве, но… Короче, не суетись. Итак, есть некто. Кто он? А вот! – Гиря поднял палец. – Есть соответствующая бумажка, – он повертел бумажкой перед нашими носами. – В ней черным по белому докладывается, что однажды экипаж некоего тендера в таком-то квадрате такого-то радиуса визуально наблюдал позиционные огни (а они остаются включенными даже на брошенных аварийных судах) и принял позывные (а в отношении них справедливо то же самое) некоего судна, по прикидкам, класса рейдер, о наличии которого в данном квадрате навигационными службами уведомлен не был (а должен). Казалось бы, ну, мало ли что им там померещилось с устатку, так ведь нет. Объект вышел на связь, переговоры, носившие несколько сумбурный характер, были записаны на кристалл и предъявлены по прибытии на базу. Разумеется, навигационные службы заявили, что никаких судов в этом квадрате не было да и быть не могло.

– О чем они там говорили? – поинтересовался я.

Гиря меня внимательно изучил.

– Ты хочешь начать расследование эпизода? – язвительно поинтересовался он. – Так вот, в свое время эпизод тщательно расследовали, кристалл я слушал лично, и, смею тебя заверить, не я один. Ничего, проливающего свет, он не содержал. Базар.

– А голоса?

– Достоверны.

– А экспертиза?

– Увы. Не было состава, не было оснований. К нам отношения не имеет.

– То есть, отчета в архиве нет.

– Нет. Есть вот эта бумажка. Но! Это официальная бумажка, подписанная в том числе и капитаном судна. Таких и им подобных бумажек у меня не одна, и не две.

– Каков же вывод?

– Вывод? Типичный "Летучий голландец".

– А где этот сектор? – вдруг спросил Вася.

– Вот. Во-от! – Гиря стукнул ладонью по столу. – Я тут бегло просмотрел эти бумажки, и вижу, что сектора эклиптики разные, да вот радиус – Юпитера. Скажу вам больше, мужики, я связался кое с кем и поинтересовался, используется ли Юпитер навигаторами для коррекции полетных траекторий. Они мне ответили, что все это не просто, но выжимка такая: если и используется, то, как правило, при условии, что траектория лежит в плоскости эклиптики. В противном случае траектории не очень устойчивы к разбросу скоростей и направлений, так что использовать себе дороже.