Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

Он сел, машинально сунул в рот кусок сыру и начал задумчиво жевать, уставясь в пол. Валентина посмотрела на меня и в ее глазах я прочитал: "Ну, чего сидишь, говори что-нибудь!"

"Момент!" – таким же манером ответил я и стал соображать, как бы ловчее подвести разговор к заданной теме.

Тему задал Сюняев. Он сказал, что Петр Янович имел беседу с Олегом Олеговичем, и они совместно решили, что я должен провести вечер в обществе Шатилова, с тем чтобы оценить его психическое состояние и задать ряд вопросов по интересующей нас тематике. Я попросил уточнить, что имеется в виду, и объяснить, зачем все это нужно.

"Ну, – сказал Валерий Алексеевич, – в виду имеется то самое гипотетическое посещение с целью ментоскопирования. Олег Олегович желает понять, было ли это простое наваждение, или же глубокий транс. То есть, было ли хоть что-то. Он как бы не верит своим собственным глазам. И дал задание придумать какой-нибудь новый подход, позволяющий твердо установить, что факт имел место, и это не сонный бред".

"Помилосердствуйте! – сказал я. – Где я вам возьму этот новый подход – рожу?"

"Именно. Петр Янович сказал, что нужен свежий взгляд на субъект события, а у тебя именно такой. Я формулирую задачу предельно просто: нужно ДОКАЗАТЬ, что факт имел место, либо доказать, что места он не имел".

"Но вы-то хоть понимаете, что доказать реальность ментоскопирования невозможно!"

"Конечно. Я пытался это втемяшить Гире. Он на меня накричал, и велел не строить из себя дурачка. Из последовавшего препирательства я понял, что необходимо доказать факт посещения Шатилова неизвестным лицом".

"И как вы себе это представляете? Я приду и… Мы ведь даже не знакомы!"

"Валентина придается тебе в качестве предлога для визита и связующего звена. Все будет очень естественно".

"Но Валентина ведь совершенно не в курсе наших дел!"

"Она проинструктирована и будет соответствовать ситуации".

"Кем?!"

"Петром Яновичем лично".

"Но…"

"Никаких "но". Выполняй указание", – отрезал Валерий Алексеевич.

И вот эта самая проинструктированная Валентина теперь сидела в кресле с томным видом, даже не делая попыток что-то съесть. Я разозлился. Они что, решили из меня дурака сделать? Нашли психоаналитика!.. Был бы тут Куропаткин – еще туда-сюда, вдвоем мы что-нибудь сочинили бы. А так…

Меня выручил сам Шатилов. Он вздохнул, потер лысину и буркнул:

– Вот такие дела… Сняли копию с подкорки, и теперь ковыряются, можно сказать, в сокровенном. И, главное, время выбрали, когда я расслабился. "Ну, – думаю, – инсультиком побалуюсь, отдохну как следует". А они – тут как тут! И теперь даже не знаю, было, или привиделось…

– Кгм! – я прочистил горло. – Это вы по поводу ментоскопирования?

– Именно. Не знаю, правда, насколько подробно Валера все изложил…

– Папа все очень подробно рассказал, как это было. Правда, Глеб? – сказала Валентина.

– Момент! – сказал я. – Олег Олегович…

Шатилов скривился.

– Расслабься. – сказал он.

– Хорошо, – я умиротворяюще поднял руки. – Я, дед, не возражаю против того, чтобы женщинам были предоставлены равные права с мужчинами, но категорически настаиваю на соблюдении субординации. Я – старший дознаватель сектора безопасности, то есть лицо подотчетное. Мне поручено расследовать эпизод. Я должен найти доказательства, а как я могу это сделать, если мне не дают даже рта раскрыть!

– Верно, черт подери, – сказал Шатилов. – Валентина, сиди тихо и не встревай в процесс дознания. Давай, Глеб, я готов. Шутки в сторону!

Вот именно… Пусть он теперь мне дед по семейной линии и огромный начальник по производственной, я буду вести дознание так, запятая, как сочту нужным, точка!

Я собрался с мыслями.

– Грубо говоря, – начал я, – нам с вами предстоит найти доказательства реальности происшедшего. Случай, мягко говоря, нетипичный. Вопрос первый, у вас самого есть ощущение нереальности в целом, либо в какой-то части? Например, все это приснилось. Или померещилось?

– Нет, я был трезв, в здравом уме и рассудке от начала и до конца.

– Хорошо. А нет ли ощущения, что в какой-то момент реальность порвалась?

– Поясни.

– Ну, допустим, контекст беседы с этим… человеком изменился скачком. Говорили об одном, а потом уже говорите о другом без связки.

– Ну да, ну да.., – пробормотал Шатилов. – Теперь понял… Пожалуй, тоже нет. Разговор прыгал, конечно, с одного на другое, но в едином контексте.

– Вы сами можете отметить какие-либо обстоятельства, показавшиеся вам странными уже задним числом.

– Только одно. Когда он ушел, мое самочувствие сильно улучшилось. Как-то… Да, просто жить стало веселее!

– А вы пробовали понять, почему?

– Ну… Ну, пробовал, а что толку, – Шатилов пожал плечами. – Было бы наоборот, я бы, вероятно, попытался понять причину по горячим следам. А так – не до этого было. У меня оставалась куча дел, то, се… Сам ведь знаешь, пока что-то болит, только об этом и думаешь. А перестало – забыл.

– Хорошо. Давайте попытаемся прояснить кое-какие моменты. Допустим, пока шел разговор, вы оба сидели, или кто-то вставал, ходил, и так далее.

– Я вскакивал пару раз, один раз ходил на кухню, принес какую-то жижу. Пить хотел.

– Он сидел на месте?

– Насколько помню – да.

– А вы принесли питье в гостиную?

– Да.

– И стаканы?

– Так… Да, два бокала.

– Пили здесь?

– Да.

– А он?

– Он? Нет, он отказался.

– Почему?

– Не знаю.

– А когда он ушел, на столе стояли бутылка и два бокала?

– Не помню… Почему не помню – помню! Я все это дело отнес на кухню.

– И?

– Что "и"?

– И что?

– Глеб спрашивает, куда делись эти два бокала? – пояснила Валентина.

– Ну, куда-куда… Я их сполоснул и засунул в шкаф.

– Но их было два?

– Два. Именно два – я точно помню!

– Стало быть, либо и сам процесс ополаскивания вам привиделся, либо, второй стакан был для кого-то предназначен. Но само по себе, это ничего не означает. Вот если бы бокал был один…

– Понимаю!.. Для начала неплохо, давай, крутим дальше.

– Что-нибудь еще в этом роде?

– Второй раз я выходил в туалет.

– А он?

– Нет. Он вообще сидел, пока не подступился ко мне с этим ящичком.

– Тогда другой момент. Сколько времени длилась беседа?

– Часа полтора-два.

– И который был час? Вы на часы смотрели?

– На часы… Ну, да. Вон на тех часах, – Шатилов показал на настенные часы, – было три сорок пять пополудни. К этому моменту мы уже минут сорок сидели.

Я машинально взглянул на свои часы. Те, на стене, немного отставали – пустяки.

– В процессе беседы вас что-нибудь отвлекало? Шум, что-то упало, стук в дверь?..

– Не помню… Нет, ничего особенного… Да и разговор был такой, что… Погоди, а ведь было! Был вызов по видеофону. Но я не ответил.