Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

– Формировать политику, – твердо заявил Вася. – Это его человеческий долг и прямая обязанность.

– Нет у него такой обязанности. У него просто есть совесть. Но мы-то, мы – мы что же, останемся в стороне?

– Ни в коем случае!

– Правильно! Тогда по кофейку, и едем дальше.., – Сомов прихлебнул из подставленной Мариной Евгеньевной чашечки. – Если бы вы, други мои, знали насколько это еще не все…

Он наклонился над пустой плошкой из-под мороженного, какое-то время смотрел на потеки растаявшей массы по бокам, потом устало потер веки и лоб.

– В Непале, мы довольно плотно поговорили с Гирей на общие темы. Так, о смысле жизни, о человечестве, и вообще… Он дал понять, что, в целом, понимает мое положение и состояние. Я, в свою очередь, дал понять, что готов обсудить конкретно сложившуюся ситуацию. Ибо я в ней запутался. Но он меня остановил. Он вдруг заявил, что конкретной информацией мы будем обмениваться через третьих лиц, и, как я понял, вы – первые из этих лиц. Зачем это нужно – не понимаю, но Гире виднее. Сейчас я обрисую вам состояние дел в целом, а потом, постепенно, можно будет уточнить детали. – Он помолчал. – Итак. После аварии "Вавилова" я, как вы знаете, некоторое время разбирался со своей личностью. Калуца тоже пытался это делать. Ему было трудно – мешали кое-какие законодательные установления.

– Второй параграф, – подсказал Куропаткин.

– Именно. Но тут в нашей окрестности появился Гиря, а позже Спиридонов, и дело сдвинулось. Последнего, увы не стало… Но Шатилов оказался человеком порядочным и, что гораздо важнее, толковым. Он… Он повел дело разумно. Он добился, чтобы комиссия таки обследовала "Вавилов" – результаты вам известны: материалы Калуцы куда-то исчезли. Калуца был вне себя и на какое-то время даже впал в депрессию, если не сказать, в детство. Но тут как раз, с подачи того же Шатилова, произошли какие-то подвижки в Законодательной Ассамблее ООН. Там долго гудели, но таки приняли какую-то поправку – я до сих пор не знаю формулировки – разрешающую проводить эксперименты на добровольцах. Калуца получил возможность что-то делать, и этой возможностью воспользовался незамедлительно. Детали опускаю, но ему удалось навербовать какое-то количество этих самых добровольцев, и они с Шеффилдом круто взялись за дело. Я тоже принимал участие. К этому моменту я уже полностью оправился и выяснил, кто я, собственно такой. К тому же родился внук, и я воспарил. Я зорким взором окинул историю человечества, и попытался бросить взгляд в будущее – ведь я "мудрец", по определению Калуцы, – положение обязывало! А Калуца, и особенно Шеффилд, желали непременно организовать сверхличность типа "гений". Но им нужна была глобальная проблема, во имя которой этот "гений" мог быть создан, и которую оный должен был бы решать. Так вот, я им проблему подкинул. Это был плод моих философских размышлений. Гиря мне сказал, что вы в курсе. Так?

– Речь, вероятно, идет о меморандуме в котором трактуется тема разложения человечества в замкнутом пространстве Солнечной системы? – спросил я.

– Примерно. Но сам меморандум – это уже продукт деятельности "гения". Гиря у меня выкрал черновик.

– Как это – выкрал?

– А так: пришел и выкрал. Я ничего не мог сделать.

– Но почему он выкрал не весь, а только часть?

– Я ведь как раз записывал откровения "гения". Он выкрал только то, что я успел записать. Остальное обещал выкрасть потом, когда все запишу. Впрочем, этот меморандум еще лет десять тому назад напечатан для служебного пользования – экземпляр у меня в столе. Если хотите – найду. Но он и у Гири наверняка есть – я давал. Спросите – даст почитать.

– Почему же он нам дал рукописные листки, а не полный вариант?

– Откуда ж мне знать! Например, чтобы вы по почерку выяснили какие-то новые для него черты моего характера. С него станется…

– Хорошо, – сказал я. – Мы это выясним. Продолжайте.

– Продолжаю. В самый разгар экспериментов Калуцы произошли международные осложнения, инспирированные деятельностью "Межпланетной Лиги". Известно ли вам, что весь экипаж лайнера, который увели из-под носа ГУКа, впоследствии проходил обследование на предмет вменяемости именно в институте Калуцы? Вижу, что нет. Так вот, единичные факты признаков шизофрении имели место, но в целом сборный экипаж оказался на удивление психически здоровым. Надо сказать, народ там подобрался своеобразный, и среди прочих была группа стойких борцов за полеты к дальним мирам. После разных юридических перипетий, в которых, между прочим, Гиря проявил себя как миротворец и либерал… Кстати, не знаете, почему?

– Я не знаю, – сказал "Вовка из колец". – Он был сатрап и ретроград. Для меня его поведение – загадка!

– А я знаю, – сказал я. – Он испугался за карьеру любимого отпрыска.

Сомов улыбнулся.

– Зная Петра Яновича, смею предположить, что это было не главное. Вероятно, была какая-то осмысленная политика. Отложим ее на потом… Так вот, когда все утряслось, Калуца уболтал некоторых из подследственных на участие в своих экспериментах. И результатом было то, что спорадически образовывающаяся сверхличность не только отчетливо сформулировала проблему, но и предложила некоторый вариант ее решения с разработкой различных аспектов, включая политические, этические и даже эстетические. Все это вылилось в то, что ты, Глеб, называешь меморандумом, который я упомянул. Надо сказать, что Калуца, ознакомившись с результатами, несколько сник, поскольку решения были, мягко сказать, неожиданными. Я, в общем, тоже.., хотя… Разочаровавшись в своем "гении", Калуца с Шеффилдом ринулись совершенствовать методики и анализировать данные, тут Шеффилда и настиг инсульт. Наступил кризис. Калуца впал в апатию, да и годы стали брать свое. Чем-то он потом еще занимался довольно интенсивно, но меня в свою работу уже не посвящал. Возможно, потому, что я занялся своими делами, и встречались мы нечасто. А его народ постепенно растекся, ученики рассосались, занялись самостоятельной работой, накоплением и осмыслением фактов. Возникла научная пауза, и как-то все начало увядать в ожидании следующего поколения фанатиков идеи. Между тем, вот эта группа подопытных кроликов, и примкнувшие к ней, исчезли из поля зрения, но не растворились в небытии. И года полтора спустя меня начали обхаживать на предмет того, чтобы я как бы возглавил идейно некое объединение на общественных началах, задачей которого было бы содействие дальнейшему освоению прилегающего космического пространства.

Сомов замолчал и как-то смущенно улыбнулся.

– Но что же было дальше?! – осведомился Гиря-младший, доселе сидевший и изображавший на лице тонкое понимание ситуации.

Мы с Васей переглянулись.