Владимир Дрыжак - Кесарево сечение

– В свое время, – продолжил Сомов, – Петр Янович не дал растерзать макушку этой лиги, имея в виду, как он однажды выразился, "создание конструктивной оппозиции деструктивной позиции некоторой части руководства ГУКа" – я цитирую дословно. Но он понимал, что упомянутым лицам надо дать флаг, причем на нем должен быть написан лозунг, призывающий к какому-то вполне конкретному делу. И такое дело он придумал. Хотите альтернативно осваивать космос и лететь к далеким мирам – так займитесь полезным делом! Не орите на своих сборищах без всякого толку и смысла, а сядьте и по-ду-май-те. Все конструктивные идеи будут поддержаны сначала неофициально, а, буде возникнет такая необходимость, и с помощью административного рычага, над созданием которого тоже должны работать лучшие умы. Например: ГУК заполнил космос аварийными объектами – это хлам. Пожалуйста вам – космическая экология. С другой стороны: это материальные объекты, и из них можно сделать что-то полезное. Подумайте: что и как?

– Нет слов! – Куропаткин даже привстал. – Глеб, ты понял!

– Я понял, понял… Не возбуждайся.

– Вот эту идею Гиря, предъявил бывшим космическим экстримистам, и какая-то их часть ее восприняла. Но, к сожалению, а, быть может, и к счастью, идея эта пустила слишком глубокие корни и, я бы сказал, изменила направление роста. Петр Янович недооценил темп развития процессов, и теперь вынужден проводить очень сложную политику, чтобы процессы не вышли за рамки разумного, доброго и вечного. Ведь вы только подумайте, что может происходить! Вот есть КК в составе Космофлота. Уходит в далекий рейс, имитируется авария, собирается комиссия, делается липовое заключение, КК списывается без утилизации и летает по орбите, готовый к применению…

– И что, такие случаи уже имели место?

– Об этом вы должны спросить Петра Яновича.

– Но ведь это даже не уголовщина! Это…

– Глеб, – Сомов поднял руку, – я вовсе не утверждаю, что такие случаи были. Я просто пытаюсь проиллюстрировать сложности, стоящие перед службой безопасности ГУК и Петром Яновичем лично. По моим оценкам, общее количество судов всех классов – примерно пятнадцать тысяч. Из них, однако, лишь немногим более полутора тысяч в разной степени пригодны для полетов за орбиту Юпитера. Все эти суда контролируются, и пока нет повода для беспокойства.

– Но какая-то новая информация у вас есть?

– Да.

– И вы готовы ею поделиться?

– Теперь, безусловно да.

– А до этого?

– А до этого я безуспешно пытался найти тех с кем можно поделиться, теперь же Петр Янович прислал вас, и мне стало гораздо легче, – Сомов посмотрел на Гирю-младшего и ухмыльнулся. – Сейчас неожиданно выявились некоторые новые факторы, беря во внимание которые, я принял точку зрения Петра Яновича о том, что нам надо не просто делиться, но очень тесно сотрудничать, ибо… Может быть кофе, или чаю?.. Мариша, что с кипятком?

– Уже закипает – сейчас все будет, – откликнулась та из кухни.

– Прекрасно, прекрасно!.. – Сомов потер ладони. – Нет никакой необходимости отвлекаться – сервис на высшем уровне… Давайте по порядку. Скажу вам прямо: ГУК я не люблю. Я всегда считал, что его надо разогнать, суда раздать тем, кто сумеет их использовать эффективно, а вместо него создать некий наднациональный орган – нечто вроде космической полиции с диспетчерскими функциями. Гиря придерживался иной точки зрения, во всяком случае, декларировал это, но, фактически, проводил политику, конечной целью которой является именно такое положение вещей. То есть, в какой-то перспективе он видит ГУК как организацию, лишенную распорядительных функций, и наделенную очень широкими контрольными. Не будем вдаваться в детали, ибо до этого еще очень далеко. Взять те же аварийные КК, утилизация которых была признана нецелесообразной. Как вы полагаете, чьей собственностью станет такое судно, если кто-то его перехватит на орбите, отремонтирует и начнет эксплуатировать?

– Конечно же ГУКа, – немедленно откликнулся Вася. – Тут и думать нечего!

– Не могу с вами согласиться, уважаемый. Например, с точки зрения международного морского права позапрошлого века затонувшее и поднятое судно является собственностью того, кто его поднял, причем, со всем грузом. Правда, только в том случае, если оно затонуло в международных водах. Мне кажется, что космическое пространство может рассматриваться как международное, то есть, никому не принадлежащее, – есть иные точки зрения?

– Ну-у, – Куропаткин повертел головой, – в принципе…

– Мы используем механизм прецедентов – это общепризнанное правило при отсутствии международного правового регулирования. Если с этим согласиться, то в данный момент ничто не мешает любому частному лицу, либо группе лиц, либо компании, фирме, и прочее, и прочее, овладеть бывшим КК из состава Космофлота и лететь на нем хоть на Альфу Центавра, хоть в черную дыру. Было время, когда функционеры ГУК наложили лапу на все космические полеты – никто и пикнуть не мог. Но сейчас времена изменились. Империализм ГУКа больше не имеет международной поддержки, научное сообщество встало в оппозицию, да и колонии на планетах Приземелья тоже, в общем, недовольны. Но внятных предложений по международному регулированию пока нет, вопрос находится в подвешенном состоянии. Не так давно, за неимением лучшего, решением Исполнительного Комитета ООН на ГУК возложена обязанность проверять любые суда на предмет безопасности полетов, а также расследовать любые происшествия, но как он может этим правом воспользоваться? Службы ГУК находятся в глухой оппозиции – они занимаются только судами Космофлота, а на остальное им плевать! Ну.., почти плевать. Конечно, если будет крупная авария, жертвы, все тотчас забегают, но в некоторых случаях никто даже и знать ничего не будет – этих судов нет в реестре ГУК, диспетчерские службы за ними следят спустя рукава, да и вообще… Их просто официально не существует – вот в чем фокус.

– Бред какой-то.., – пробормотал Куропаткин.

– Конечно, бред! – Сомов стукнул кулаком по столу и взъерошил волосы. – Но то ли еще будет, если так пойдет дальше. А в Ассамблее ООН, похоже, кто-то сознательно затягивает принятие соответствующих актов о реорганизации ГУКа, причем, если вы думаете, что этот кто-то из колоды экстримистов – ошибаетесь! Этот кто-то лоббирует интересы ГУКа – вот кто он такой. ГУК, как административная пирамида, не хочет расстаться со своей монополией на принятие всех решений. Но важно то, что при этом он будет игнорировать все, что не попало под его юрисдикцию. Я понятно излагаю?

– Не вполне, – сказал я, умело размещая в интонации оттенки многозначительности.

– Поясню. Во время одной из предыдущих встреч Петр Янович мне заявил об этом прямо и недвусмысленно. Я ему не поверил. Я считал, что ГУК и дальше будет пытаться наложить свою лапу на весь космос. Гиря сказал: нет. Он сказал, что это уже в принципе невозможно. Если бы КК двигались по рельсам – а раньше почти так и было, поскольку существовали наезженные трассы – тогда все оставалось бы по-прежнему. Но сейчас обозначилась тенденция летать везде, где ни попадя, и технические средства это позволяют. Централизованная система не справляется с управлением, а при этих условиях любая бюрократизированная структура стремится избавиться от неуправляемого балласта. ГУК постарается сохранить монополию на перевозки, но не монополию на транспортные средства. "Дело в том, – сказал мне Гиря, – что грузы всегда неукоснительно выполняют приказы. А вот транспортные средства – нет. Потому, что внутри грузов нет людей, а внутри КК есть экипаж. И если он душой и телом не принадлежит ГУКу, то последний не в силах им управлять. Тогда он начнет его игнорировать. Причем, это будет происходить неизбежно, помимо воли всех и всяческих начальников. Сейчас я, как надзорная единица, это наблюдаю воочию". Что, по-вашему, должен делать Гиря?