Александр Карнишин - Ксенос и фобос

- Вить, а ты давно ее знаешь?

- Откуда мне? Я правда ее впервые вижу.

Она еще сильнее - куда уж там сильнее, вроде - расширила глаза и прошептала:

- Это Ирка Кириенко!

- Точно?

- Да я же ее знаю! Я статью еще писала, помнишь...

Ну, вот. Он посмотрел в небо и улыбнулся. А в чем-то мужики были правы. Если эксперимент нарушен, его надо завершать. Значит, все.

- Вить, так это же, выходит - все? Все закончилось, да? Ура?

Сидорчук вдохнул глубоко, улыбнулся корреспонденту молодежной газеты Дарье Аникиной, улыбнулся дочке покойного полковника Кириенко, улыбнулся незнакомым подошедшим ближе ("мы с ними вместе приехали" - шепнула Дашка).

- Закончилось? Нет, девочка. Все у нас теперь только начинается.

Эпилог

- И что теперь?- министр смотрел с подозрением.- Все, что ли? Что мне прикажете докладывать наверх?

- У вас есть наши предложения, товарищ генерал-полковник.

- Предложения у них... Опять у них - предложения. А отвечать - мне?

Предложения были ясными и четкими, как рисунок японского каллиграфа на белой рисовой бумаге. Снять сплошное оцепление, оставив блокпосты на въезде в город - на всякий случай. Вернуть внутренние войска в город. Восстановить конституционный порядок. Разоружить незаконные вооруженные формирования. В течение квартала закрыть лагеря для перемещенных лиц, и вернуть всех этих лиц обратно в город Молотов, чтобы работали, а не бездельничали на государственных харчах. Направить комплексную комиссию для изучения феномена. С учеными работать - по-прежнему, по специальному разрешению в каждом конкретном случае. Комитет по чрезвычайной ситуации не распускать. Усилить контроль за областными центрами в первую очередь. Ввести новую статистическую форму. Создать и наполнить лучшими кадрами отряд оперативного реагирования. Расформировать молотовское управление внутренних дел. Раскидать всех по гарнизонам и городам. Посадить на город новых людей - пусть работают.

- Вот этот ваш отряд... Лучше, наверное, будет - группа оперативного реагирования. Там же не только спецназ подразумевается?

- Думаю, и ученых туда надо и администраторов гражданских.

- Вот. И что? Это разве будет в нашей структуре? А? Молчишь? Нет уж. То, что касается моего министерства, я подпишу. Оформляй сразу в виде приказа. Все остальное убрать. Совсем убрать. Аналитическую записку лучше сделать. Вот ее отдам наверх. Пусть сами предлагают и сами решают. Ясно?

- Так точно,- кивнул полковник, как всегда немного угрюмый.

- И насчет порядка и разоружения и прочего... Нет, я помню, что сам это сказал. Не надо мне подсказывать! Только, понимаешь, "мягше" надо быть с "людями". Понял? Стресс у них сейчас, как после войны. Так что и порядок, и восстановление, и разоружение, и кого надо под суд - это все правильно. Только медленно, спокойно и неотвратимо. Так, чтобы без шума, без крика... Это как раз твоим там надо подсуетиться втихую и следователям. И не хмурься на меня, не хмурься, полковник! У нас с тобой такая гора с плеч...

- Так точно, гора...

- А-а-а... Так там же твои были как раз?

- Одного все еще ждем и надеемся. Еще один на связи постоянно.

- Представление на них дай. Наградим. И этот, майор, как там его...

- Подполковник Сидорчук, товарищ генерал-полковник.

- Си-дор-чук... Тот самый, значит?

Полковник только развел руками.

- ...И уже подполковник. Ну, ладно. Пора уже ему. Представь к званию. От вас представь, от вашего отдела. Но пусть он там остается. Пусть снова там свой спецназ набирает и муштрует. Там, в Молотове. Он женат, кстати?

- Был женат. Разведен.

- Вот и ладно,- непонятно чему обрадовался министр, хитро щуря глаза.- Вот ему звания и хватит. А всех остальных - наградить. Наших, я имею в виду, ясно? Списки к утреннему заседанию чтобы были. Согласуешь там с кадрами. За мужество и тому подобное в условиях чрезвычайной ситуации.

- Разрешите исполнять?

- Разрешаю, разрешаю...

И вдогонку открывающему дверь полковнику сухо и жестко:

- А статистику по исчезновениям - теперь ежедневно мне на стол. За подтасовку - звезды снимать, папахи отбирать. И динамику мне, динамику - тоже ежедневно. Ясно-понятно?

...

А в Молотове шел снег. Зима на Урале бывает холодной или очень холодной. Но снег был всегда. Обычно с ноября по апрель. Иногда сугробы не таяли даже в мае. А были года, когда внезапно налетевшими снежными бурями ломало деревья даже в июне. В этот раз после небывало жаркого и сухого лета снега не было почти до самого конца декабря. Под Новый год, как положено, как бывало в детстве, плавно и празднично полетели огромные медленные сверкающие в ярком электрическом свете снежинки.

В некоторых окнах недавно еще сплошь темных многоэтажек зажглись огни.

- Люди...

- Ага. Даш, а ты, правда...

- Дурак.

- Ага...

Из-за темного угла вывернулось темной плотной массой, загремело, защелкало металлом.

- Стой! Стой! Кто такие?

Забегали по лицам лучи фонарей.

- А-а-а... Товарищ майор? Гуляете?

- Гуляем, гуляем. Ну? Я же не один, видите...

- Ну, да... Хоть и все уже, но не один - это правильно. А погодка-то, погодка...

- Скоро Новый год.

- С наступающим вас! И поосторожнее тут. Мало ли...

- Ладно-ладно. Не пугайте мне девушку. Ну, мы пошли?

Под скрип снега отряд дружинников свернул к речному вокзалу.

- Вот скажи мне, Сидорчук, вояка хренов...

- Не ругайся!

- Нет, ты мне все-таки скажи, подполковник. Ты на мне жениться, как - думаешь? Или так просто выгуливаешь?

- Я же тебя люблю, Дашка.

- Вот и я тебя - аналогично...

- Правда-правда?

- Правда-правда.

По пустынной ярко освещенной набережной в сторону моста уходили, обнявшись, двое. Жизнь продолжалась, несмотря ни на какие эксперименты и чрезвычайные ситуации.