Владимир Ильин - Слишком умная собака

Поначалу я старался следить за маршрутом нашего движения – тем более, что окрестности Дома были мне хорошо знакомы по частым прогулкам – но постепенно потерял ориентацию, потому что мы несчетное количество раз сворачивали то влево, то вправо – словно запутывали следы, чтобы оторваться от каких-нибудь злодеев-преследователей…

Было сыро: снаружи моросил мелкий дождь, и через приоткрытое в дверце стекло на мое лицо летели противные ледяные брызги. Стояла поздняя осень.

Как и в прошлые поездки, Иван Александрович принялся развлекать меня, пересказывая мне содержание проштудированной им накануне "Метафизики мыслительной деятельности" Эйндховена.

Однако я почти не слушал своего учителя. Мысли мои были сосредоточены на другом.

Вот уже несколько месяцев Нил Степанович и компания увозят меня на этой комфортабельной и мощной легковой машине в самые различные места, чтобы я сделал некую работу. На первый взгляд, пустяковую, но для них, видимо, очень важную. Главным условием заключенного между нами устного трудового соглашения является вето на какие бы то ни было вопросы с моей стороны по поводу этой работы. Первое время я еще пытался что-либо выведать, но безуспешно. Тем не менее, запретить мне думать никто не может, и с некоторых пор я постоянно думаю: чем же мне приходится заниматься? Почему эти люди никогда не предупреждают, когда придут за мной в следующий раз? Означает ли это, что необходимость в моих услугах возникает всегда спонтанно? Кто они такие, эти пахнущие металлом мужчины? Почему работать приходится в самых разных местах – в основном, в нашем городе, но пару раз меня доставляли самолетами и вертолетами и в другие города? Почему эта работа так засекречена? И, самое главное, почему для выполнения этой нерегулярной, технически не очень сложной для любого другого человека, работы избрали именно меня?..

"Почему", "почему", "почему"… Одни сплошные "почему", на которые нет (и будут ли когда-нибудь?) никаких вразумительных "потому что"…

– Артем, ты меня совсем не слушаешь, – огорченно сказал И.А. – О чем задумался?

– Да так, – уклонился я от ответа. – Долго ли нам еще ехать?

– Не знаю, – быстро сказал И.А., и я понял, что он тоже не имеет права расспрашивать наших сопровождающих.

Может быть, они опасаются, что мой наставник может однажды проговориться в разговоре со мной?

Поколебавшись, я решил зайти с другого конца:

– Скажите, Иван Александрович, приходили ли в последнее время в Дом газеты? Интересно, что творится в мире?..

– Понимаешь, Артем, – сказал он, положив руку мне на плечо, – там у них, на почте, какие-то проблемы возникли, так что живем мы сейчас – как на необитаемом острове…

– А что сообщают по телевизору?

– Да ничего особенного, что могло бы заинтересовать тебя, – после паузы сказал И.А. – Инфляция, знаешь ли… Курс доллара все растет, а вместе с ним растут и цены. Надвигается очередной правительственный кризис… Оппозиция находится в перманентном нездоровом оживлении и чинит всяческие козни, а потом злорадствует, потирая ладошки… Ну, и конечно, повсюду бандитизм, хаос, полный развал…

И.А. явно кривил душой, причем так неумело, что я напрямую спросил его:

– Почему вы не хотите, чтобы я знал о последних событиях?

– С чего ты взял ? – вяло возразил он.

– Это бросается в глаза. Вы говорите, что почта не доставляет нам газеты. Но раньше в таких случаях вы сами приносили в Дом газеты, покупая их в городе, и мы с вами тщательно штудировали их. Вы перестали мне объяснять про политику и про все такое… Почему ?

– Успокойся, Артем. Просто я считаю, что тебе это ни к чему. Ну, сам посуди: зачем тебе вникать в эти грязные игры, ведущиеся с одной-единственной целью: захватить или удержать власть?!

– Может быть, мне это и не нужно, – упрямо сказал я. – Но мне обидно, что вы что-то от меня скрываете!

Он хотел что-то сказать, но в этот момент машина остановилась.

– Вот мы и приехали, – с нарочитой бодростью сказал И.А. – "Станция Березай, кому нужно – вылезай!"…

Мы вышли из машины. Возле большого здания толпилась кучка людей. Мы прошли сквозь толпу (люди расступились, уступая нам дорогу) и вошли в здание.

Здесь пахло чем-то знакомым, но сразу я не смог определить, чем именно.

Нил Степанович отвел меня в сторонку и принялся инструктировать. Говорил он долго и нудно, по несколько раз повторяя одно и то же. Время от времени, чтобы удостовериться, что я понял его так, как надо, он заставлял меня повторять его инструкции. За время нашей совместной работы я успел неплохо изучить своего "работодателя", и теперь чувствовал, что он очень волнуется. Только скрывает это получше, чем И.А.

Я же был абсолютно спокоен.

Это был мой семнадцатый выход на "работу", и мысленно я невольно отметил, что эта цифра равняется моему возрасту. Не знаю, как у других, но у меня почему-то в самые ответственные моменты мозг начинает фиксировать всякие нелепые совпадения.

– Ну, всё понял? – риторически спросил, наконец, Нил Степанович и отечески похлопал меня по плечу. – Тогда – пошел, юноша! Ни пуха тебе, ни пера!

Я уже собирался выполнять его указание, но он вдруг взял меня за плечи и снова развернул лицом к себе.

– Ты забыл послать меня к черту, – серьезно сказал он.

– Это что-то изменит? – улыбнулся я.

– А как же! – торопливо сказал Н.С.

– А может, вас послать по другому адресу? – нахально осведомился я.

– Вот дуралей, – беззлобно посетовал Нил Степанович и легонько оттолкнул меня от себя.

Я подошел к остальным, и они тоже по очереди похлопали меня, кто – по плечу, кто – по спине.

Говорить в такие моменты что-либо обычно было не принято, но на этот раз Иван Александрович, скупо, но порывисто обняв меня, ухитрился так незаметно от других сказать, будто шептал мне на ухо:

– Не подведи, Артем!

Я сделал шаг вперед и тут же забыл обо всем. Словно невидимая стена отрезала меня от других людей. Думал я только о том, как выполнить свою задачу.

Зачем и кому это нужно, какой во всем этом смысл – все подобные вопросы незаметно отошли на второй план: так бывает с вещами, которые еще недавно были нужными, а в один прекрасный день выясняется, что они ни на что не годны и что пора засунуть их подальше в чулан и до ближайшей оказии – переезда либо генеральной уборки – не вспоминать о них…

Как всегда, Коля и Виктор старательно подготовили мою экипировку. Плечо мое оттягивала брезентовая сумка с разными инструментами, на поясе висела рация. Еще в моем распоряжении имелся изготовленный специально для меня щуп-радар, но я так и не привык им пользоваться.

Главным моим инструментом были руки.

Прощупывая темноту перед собой, я шел, на всякий случай считая шаги. Когда ладони ощутили холодное прикосновение литой резины, а под ногами начались ступени, уходящие вниз, я наконец понял, где нахожусь.