Александр Бачило - День гнева (сборник)

Улучив момент, когда их не могли видеть, Тони бросился к другу.

— Сколько ты выиграл? — с нетерпением спросил он. — Я проиграл, — сказал Билл.

— Ч-что? — заикаясь переспросил Тони. — Ты… проиграл?

— Да. И очень много.

Для Тони вообще казалось немыслимым, что такое может произойти.

— Понимаю, Билл, — догадался он. — Ты боялся, что они узнают, кто ты, и специально проиграл.

— Зачем мне специально проигрывать? — рассмеялся Билл. — Да еще больше пятисот долларов? Нет, Тони, я не хотел проигрывать. Я не филантроп. Я дрался, как аллигатор. Но тот парень играл лучше меня.

Тони судорожно глотнул воздух.

— Этого не может быть, — воскликнул он.

— Благодарю за комплимент, — улыбнулся Билл.

— Но этого действительно не может быть, — настаивал Тони. — Я это точно знаю, потому что я много раз играл с каждым из членов клуба. Ни один из них не тянет до твоего класса?

— Ну, а Фелтон?

— Дон Фелтон?

— Здоровый такой парень, блондин.

— Он что — много выигрывал? — ахнул Тони.

— Много, и главное — всегда.

Тони разинул рот:

— Я играл с ним в Нью-Йорке, в “Гималаях”, всего месяц назад, и раздел его дочиста.

Теперь уже Билл остолбенел.

— Ты… ты раздел его дочиста?

— Как младенца, — клятвенно заявил Тони. Он уже перестал что-либо понимать. — Я не корифей покера, продолжал он. — Я играл потихоньку — в обычном стиле. Я ведь играл с классными игроками и знаю, когда надо остановиться. Правда, я не такой уж специалист…

— А Фелтон?

— Фелтон такой же игрок для меня, как я для тебя. Мне вообще было скучно с ним играть.

— Сегодня он играл лучше меня. Он знал абсолютно все, что у меня на уме. Если он объявлял козырную масть, его карты были всегда лучше моих. А когда мне шла хорошая карта, он всегда объявлял мизер.

— Наверное, он за это время научился, — сказал Тони с идиотским выражением лица.

— Значит, он очень способный.

Глаза друзей встретились. Потом Тони вслух выразил то, о чем оба подумали одновременно.

— Конечно, много есть хитростей, — пробормотал он. — Но что может сделать человек, сидящий на пляже под солнцем, да еще в одних плавках.

— Вот и я о том же думаю, — сказал Билл.

Остаток дня Тони провел как на иголках. Спокойно поговорить удалось только после ужина. Призвав на помощь все самообладание, он удержался от намеков на людях, промучившись долгих полтора часа.

— Наверное, карты крапленые, — предположил он.

— Нет.

— Ты уверен?

— Я подобрал несколько штук после нашего разговора. Они у меня даже в кармане. Я их проверил под лупой — они нормальные.

— Может быть, Фелтон умеет передергивать.

— Я этого не замечал, — уверенно заявил бывший игрок. — Правда, я это делаю бессознательно, но я всегда слежу за руками, партнера.

— Как же он это все-таки делает? Голубые глаза Билла затуманились.

— А может, он проштудировал какую-нибудь хорошую книгу о покере?

— Билл, я с тобой серьезно разговариваю!

— Ну хорошо, серьезно так серьезно, — сказал Билл. — Честное слово, старик, я даже не представляю, как он это делает. Но я все-таки узнаю!

Теперь для Тони наступила очередь смеяться.

— Ну как, хорошенькие я тебе каникулы устроил? Вот ты и постарался забыть о картах на время.

Билл усмехнулся.

— Когда я узнаю что-то новое, я не жалуюсь.

— Особенно, когда ты хочешь узнать, как можно мошенничать, не передергивая, и карты не меченные, и на тебе только плавки.

— Совершенно верно, — кивнул в ответ Билл.

Эту ночь Тони плохо спал. Он ворочался с боку на бок, полный самых нелепых предположений, пытаясь найти разгадку. К рассвету он не продвинулся к решению ни на шаг. В отчаянии он опять обратился к другу.

— Билл, сегодня я хочу сам понаблюдать, как ты будешь играть.

— Зачем?

— Может быть, я что-то замечу…

Пармли решительно покачал головой.

— Тони, старик, ты все испортишь! Фелтон играет со мной, как с дурачком. Для меня это необычная роль и она меня устраивает. Как только он поймет, что я что-то подозреваю, он тут же спрячется. Нет, Тони, ты поможешь мне только в том случае, если оставишь меня с Фелтоном в покое.

— Послушай, — настаивал Тони, — раз ты не разрешаешь мне посмотреть, может быть, ты позволишь мне сказать пару слов Хантли Торнтону?

— На какой предмет?

— Пусть Хантли посмотрит. Он все равно болтается по пляжу.

Билл ответил с деланным спокойствием:

— Когда мне потребуется защитник, я дам тебе знать. Но пока я буду сражаться один. И если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, я тебе шею сверну!

Эта угроза заставила Клэгхорна молчать все утро, но во время обеда он все-таки подсел к Биллу и потихоньку спросил, как дела.

— Грандиозно!

— Ты выиграл?

— Проиграл еще шестьсот.

— Это и есть грандиозно? — изумленно спросил Тони.

— Во всяком случае, я очень доволен!

Несмотря на страдальческий вид Тони, Билл отказался отвечать на дальнейшие вопросы, оставив друга в состоянии, близком к помешательству. Десятки раз Тони становился свидетелем мастерства Билла в разоблачении карточных трюков. И все-таки воспоминания о его многочисленных триумфах действовали меньше, чем осознание того, что в данном случае Билл столкнулся с чрезвычайной ситуацией!

Во второй половине дня Тони играл так небрежно, что первый раз выиграл в нескольких партиях. Если бы он задумался и проанализировал свою игру, он мог бы прийти к полезному открытию, что больше всего везет, когда об игре не думаешь. Но сейчас голова Тони была занята более серьезными проблемами. Оказавшись в выигрыше, он через час оставил игру и с безразличием слонялся по пляжу, пытаясь подойти к Биллу. Однако еще за пять метров он был встречен таким свирепым взглядом, что поспешно ретировался.

В конце послеобеденной игры он нарочно прошел мимо Билла и прошипел: “Ну и как?”

Бывший игрок загадочно улыбнулся.

— Ну? — повторил Тони.

— Отлично, — сказал Билл.

Тони уже собирался продолжить свои расспросы, как вдруг заметил Хантли Торнтона, как всегда, безукоризненно одетого, который тайком от всех пытался привлечь его внимание с другого конца пляжа.

— Клэгхорн, — начал Торнтон, — вы ничего не имеете против, если я задам вам несколько вопросов?

— Ничего не имею.

— Даже если это весьма деликатные вопросы, касающиеся вашего друга?

— Конечно. А в чем дело?

Торнтон не стал ходить вокруг да около.

— Клэгхорн, я хочу кое-что выяснить относительно мистера Уильяма Брауна. Кто он такой? Кем он работает? Что вы знаете о нем?

— А почему вы спрашиваете?

— Потому что он карточный шулер, — безаппеляционно сказал Торнтон.

Тони поперхнулся.

— Ч-что вы сказали? — невнятно пролепетал он.