Александр Бушков - Королевство теней (сборник)

Вот Кай.

Колон, торопясь, подтолкнул Садала. Садал захрипел. Доктор Сайх учит: хито — это враги. Доктор Сайх учит: хито — это извечные враги. Доктор Сайх учит: хито предали революцию. Хито следует наказать. Хито предали другого. Хито следует уничтожить.

Садал шагнул вперед.

Обе руки он выставил перед собой. Автоматическая выучка бывшего высшего офицера королевской армии на мгновение вернула ему память. Но он не знал, как ею воспользоваться, он не помнил, что следует делать дальше. Он видел Кая. Он слышал голос. Голос сказал: дай его мне!

Крытый грузовик нещадно трясло. Солдат бросало на Хлынова, он отталкивал их локтями, прислушивался к реву мотора, к жирному чавканью грязи, выдавливаемой колесами из колеи. Где Колон? Куда его везут? К Южным воротам? В армейские казармы? В спецпоселение?

Привезли его в аэропорт.

Солдаты знаками показали: туда!

Он вошел, точнее, перелез через сорванную дверь, ведущую в зал ожидания.

Зал был огромен.

На кассовых стойках пылились печати и бланки, пачки бумажных денег, растрепанные сквозняком квитанционные книжки. Последний самолет взлетел с хиттоновского аэродрома несколько лет назад, пестрые ковры выцвели, кресла покрылись плесенью. Только в дальнем углу, над грудой разбитых пишущих машинок, бессмысленно раскланивалась перед пустым залом сандаловая танцовщица.

Хлынова вывели прямо на поле. Кое где оно было взрыто воронками. Под пестрой маскировочкой сетью стояли черные солдаты, за их спинами торчали в небо длинные стволы зенитных орудий. Садящееся солнце скрадывало истинные размеры зданий, они показались Хлынову непомерно приземистыми, непомерно скучными, но ревущий на полосе двухмоторный самолет наполнил его сердце надеждой.

Он улетит!

С невольной жалостью он взглянул на солдат: они остаются.

Лесенки под самолетом не оказалось. Он подтянулся на руках, снизу Хлынова грубо подтолкнули, он больно ударился коленом об металлический выступ. Неважно… Он улыбнулся. Он увидел, в салоне, расслабленно откинувшись на спинку кресла, сидит Колон. Рубашка на нем была разорвана до самого пояса. Клетчатым носовым платком, похожим на саумские нарукавные повязки, Колон вытирал разбитое, все еще кровоточащее надбровье.

— Гостеприимная страна… — хмыкнул второй пилот, помогая Хлынову запереть двери.

— Не вмешивайся! — крикнул издали первый пилот. — Это не твое дело!

— Я и не вмешиваюсь. Я просто запираю дверь.

— Вот, вот! Запирай дверь и не забывай о Гарольде.

— Кто этот Гарольд? — заинтересовался Хлынов.

Второй пилот, похоже, швед, плечистый и белобрысый, кивнул в сторону океана:

— Наш приятель. Он любил поболтать. Однажды дверь его самолета оказалась почему-то не запертой. Ее вырвало в воздухе, на вираже. Теперь Гарольд там, — он топнул ногой. — Но не в земле. Гораздо глубже. В мировом океане.

— Надеюсь, нам повезет больше.

— С нами может случиться все, что угодно, — первый пилот, смуглый красавчик, с любопытством смотрел на Хлынова, на Колона, все еще утирающего окровавленное лицо. — Какого дьявола вы полезли в эту дыру?

— А вы?

— Мы совершаем чартерные рейсы. Нам платят за каждый рейс. Нам платят также надбавку за риск. А? — он хитро подмигнул. — Мы, собственно говоря, специалисты вот по таким дырам.

— Нам тоже платят, — усмехнулся Колон.

— Видимо, есть за что, — одобрительно усмехнулся швед, но первый пилот уже звал его в рубку.

Они взлетели.

Зелень, зелень, зелень… Ничего, кроме зелени… Иногда мелькали рыжие проплешины, но это были не города. Это бывшие рисовые плантации, объяснил Колон, если ими не заняться, они окончательно высохнут и превратятся в маленькие пустыни.

Хлынов рассеянно кивнул.

Он прислушивался к мерному гулу моторов. Если самолет начинили взрывчаткой, она сработает над океаном. Бедный Гарольд…

— Чай? Кофе? — спросила стюардесса.

Хлынов поднял глаза.

Он совсем забыл про стюардессу. Когда они летели в Сауми, она держалась очень тихо. Сейчас Хлынов обрадовался ей. Наверное, японка. Обаятельное улыбающееся существо в зеленой летной форме.

Она держала в руках поднос.

— Я предпочел бы чего-нибудь покрепче, — ворчливо заметил Колон.

Стюардесса извинилась.

— Эти чартеры… У них всегда так! — Колон недовольно покрутил головой. — Как они не проломили мне лоб? — спросил он вслух несколько недоуменно. — Эти черные солдаты мелки, но свое дело они знают. Если их подкормить, они могут наломать дров.

Он выругался:

— Никогда не доверяй чартерам. Они вечно на чем-нибудь экономят. К тому же, мы летим из Сауми, я не поручусь, что ребята доктора Сайха не понимают юмора.

Он опять выругался:

— Не успеешь объявить человека вечным, как его тут же шлепнут!

Колон закурил.

Похоже, он прикидывал в голове фразы будущего репортажа. Дым стоял над ним широко, как крона зонтичного дерева.

— Никогда не оправдывал самоубийц… — пробормотал он недовольно, как бы про себя, но тут же повернулся к Хлынову: — Разве это не самое человечное решение? А?.. Я видел, Кай забрал пистолет у Садала. Он не позволил Садалу стать убийцей.

— Какая разница? Кая больше нет.

— А вы, кажется, ханжа, дружище, — усмехнулся Колон. — Слушая доктора Улама, вы не очень симпатизировали Каю, человеку другому, а? Теперь что же, вы его жалеете?

— Он мертв, — повторил Хлынов. Ровный гул моторов его успокаивал.

Колон выругался:

— Только не говорите мне, пожалуйста, что вам впрямь жаль другого. Узнать о смерти другого, это все равно, что узнать о том, что твоя якобы смертельная болезнь таковой не оказалась… Разве не так?.. И не смотрите на меня укоряюще. Без некоторой доли цинизма в нашем деле не обойтись. Но гуманизм, согласитесь, слишком часто пасует перед силой, которой в высшей степени наплевать на какой-либо гуманизм. Может быть, вы и не желали смерти этому милому саумскому парню, но не могли же вы не думать о нас. Не жалуясь и не сетуя, мы миллионы лет подряд выдираемся из кошмарного животного мира, миллиарды трупов лежат под нами, мы научились хотя бы снимать шляпу перед равными и не набрасываться на всех женщин подряд. С чего вдруг нам уступать место другому?

Хлынов рассеянно покачал головой. Он все еще прислушивался к гулу моторов.

— Я жалею, — сказал он. — Я, действительно, жалею другого. Я очень жалею, что не успел переброситься с ним хотя бы фразой. Почему-то мне кажется, это что-то могло изменить… Но что теперь сделаешь, — он раздраженно махнул рукой. — Другой мертв. Другого нет с нами.

— Не морочьте мне голову, — рассердился Колон. — Кая вырастил генерал Тханг, Кай жил рядом с упорным смертным, идеи доктора Сайха, несомненно, были ему известны. Рано или поздно вы бы сами начали охоту на другого. Доктор Улам прав, заявив: он предвидит самую настоящую войну против Кая. Другого будут травить собаками, как травили первых христиан. Все предопределено. Не убей он себя, это сделали бы завтра другие. И убит ли он?..