Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)

— Хочу быть с вами всегда!

Лицо Лины вспыхнуло, в глазах сверкнули колючие искорки. Она выдернула руку из моих пальцев и зло сказала:

— А не слишком многого вы хотите, герой?!

Второй Жюль исчез. Я снова был самим собой.

“Парень, — сказал я себе. — Ты спятил?.. Разве мало женщин имел, когда это тебе требовалось?.. И разве им нужна была любовь?.. Нет, они ждали совсем другого. А тебе и этого не всегда хотелось. Изымалась только нужная информация. Информация — и ничего больше. Одна ночь за один бит, две ночи за один бит, десять ночей за один бит. Не сколько захочется, а сколько потребуется!.. И при чем же здесь эта самая любовь?”

— Что? — продолжала Лина. — Арабелла была с вами недостаточно вежлива и предупредительна?.. Или вы были недостаточно умелы?

Я чуть не упал. Во мраке сверкнула молния, и высветились ночные гости. Красотка Арабелла с ее жаркими прелестями. Маленький толстяк с парадно-зеркальной лысиной, и Анхель Санчес с фотоаппаратом наизготовку. И сразу стало ясно, что делать дальше.

— Лина! — сказал я. — Мне нужен ваш брат.

— Зачем? — Она надменно посмотрела на меня и сложила руки на груди. — Мой брат нужен многим.

— Хочу попросить у него вашей руки!..

Она молчала.

— Лина! — повторил я с надрывом. — Вы даже представить себе не можете, как мне нужен ваш брат.

— Жюль! — ответила она проникновенно. — Если вам дорога жизнь, держитесь как можно дальше от моего брата!

Я взял ее за плечо. Она не вырывалась.

— Лина! — сказал я. — Помогите мне! Я иду сейчас в “Сиреневую веточку” и буду там ждать. вашего брата. Я вас очень прошу. Я умоляю! Я могу стать перед вами на колени! Передайте Анхелю, что я жду его в “Веточке”. Будьте так добры!

Кажется, до нее дошло.

— Хорошо! — прошептала она одними губами.

Я отпустил ее плечо и зашагал дальше. Оборачиваться не стал. Не было нужды: и так ясно, что она смотрит мне вслед.

В кабаке я занял столик и сделал привычный заказ. Исключая спиртное. Не торопясь принялся обедать, поглядывая сквозь стекло на улицу. И когда увидел спешащего к ресторану Санчеса, оторвал от упаковки таблетку, положил ее в рот и запил минеральной водой.

Через пару минут Санчес уселся за стол.

— Привет! — сказал он и замахал рукой, подзывая официантку. — Катарина, киска, мне — как обычно… Что будем пить? — Он повернулся ко мне.

— Ничего не хочется, — сказал я.

— Понятно… Киска, спиртного не требуется. — Он погрозил официантке пальцем, хохотнул и добавил: — Пока не требуется!

Я молчал, прислушиваясь к себе. Активатор еще не действовал: прошло слишком мало времени. Когда принесли заказ, и Санчес принялся за еду, я сказал ему:

— Анхель! Вы помните, читали мне в день знакомства некоего поэта по имени Генрих?.. “Уж лев в ночи разинул пасть”, — продекламировал я с пафосом.

Санчес перестал жевать, с интересом посмотрел на меня.

— Я, кажется, знаю, что было у него дальше!

— Ну-ка, ну-ка? — спросил Санчес. — И что же?

— “Уж солнце спит за горизонтом”, — продекламировал я отзыв к паролю. Обе строчки были сочинены Грэмом, которым был для большинства диггеров покойный со вчерашнего дня Вацлав Глинка.

— Так! — сказал Санчес и снова замахал официантке. — Катарина, киска! Нам с приятелем нужен отдельный кабинет. Передай метрдотелю.

Он обернулся ко мне и приложил к губам указательный палец. Мы спокойно продолжали обедать. Минуты через три Катарина снова подошла к нам.

— Кабинет готов, господин Санчес!

— Пошли? — сказал Санчес.

Я кивнул и двинулся за ним. Почувствовал, как побежал по телу активатор. Все складывалось отлично. Санчес шагнул за шторы. Я за ним. В кабинете никого не было. Санчес повернулся ко мне лицом.

— Вот здесь мы и поговорим, Жюль, — сказал он дружелюбно. — В тишине и покое, где никто не мешает.

Я кивнул, не сводя с него глаз, чтобы не проспать выпада. И тут наступила активация, и я включился.

“Сейчас, — подумал Санчес, — сейчас…”

Перед глазами вдруг вспыхнули огненные круги. Я увидел, как Санчес валится на меня, и выставил перед собой руки.

“Вот так”, — подумал Санчес.

И наступила ночь.

4.3. Во тьме забрезжил холодный серый рассвет, и тут же словно бы кто-то включил сознание. Я открыл глаза и поднял голову.

За столом напротив меня сидели трое. Двоих я знал. Это были Анхель Санчес и лысый толстяк, что приходил ко мне в коттедж сегодня ночью. Третий был мне незнаком, но взгляд в первую очередь останавливался именно на нем. Жесткое волевое лицо, цепкий взгляд серых глаз, короткие седые волосы, стриженные ежик“ м.

— Вот мы и пришли в себя, — сказал Санчес и убрал в карман пузырек с нашатырным спиртом.

Я хотел поднять правую руку, но с удивлением обнаружил, что она меня не слушается. Оказалось, рука приторочена к ручке кресла. То же повторилось и с левой рукой. А еще через несколько мгновений обнаружилось, что и тело опутано шнуром и, по-видимому, привязано к спинке кресла, потому как пошевелиться не удавалось. Свободная была только голова.

Я, насколько позволяли путы, огляделся. Помещение было невелико. Покрытые голубым пластиком стены, белый потолок, серая, явно металлическая дверь без ручки, полное отсутствие окон. В поле зрения не видно никакой мебели, кроме стола. Ничего такого, что бы могло подсказать, где я нахожусь.

— Ну что, поговорим? — спросил Санчес.

Я кашлянул.

— Поговорить можно было и в кабаке, — сказал я хрипло и снова закашлялся. Они молча ждали.

— Народу там много, — сказал Санчес, когда кашель утих.

— Ничего, — ответил я. — Мне бы не помешали.

— А вот нам могли помешать, — сказал лысый.

Я пожал плечами.

— Так для чего ты меня искал? — спросил Санчес.

— Поговорить хотелось.

— Ну так говори!

— Хороши условия для разговора! — Я взглядом указал на путы.

— Чем богаты! — Санчес с сожалением развел руками.

— Вы учтите, Ридер, — сказал лысый. — То, что вы диггер ЮНДО, нам и без вас известно!

“Сволочь Артур, — подумал я. — Мразь, предатель…”

— Если вам все известно, о чем говорить?

— Не тяните время, Ридер, — вступил в разговор седой. Голос у него был резкий, с металлическими нотками. — Все нам известно быть не может!..

— Мне хотелось поговорить с ним. — Я посмотрел на Санчеса. — Рассказать одну историю, которая только что вспомнилась. Из космических баек. Он их очень любит!

Санчес только усмехнулся.

— Ну-ну, — сказал седой осуждающе.

— Может быть, вы развяжете мне руки?.. Хотелось бы, знаете, разговаривать на равных. Хотя бы внешне.

Они переглянулись. Потом Санчес встал, подошел и начал распутывать узлы, опасливо поглядывая на меня.

— Не бойся, не укушу, — сказал я как можно насмешливее.

Санчес фыркнул.