Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)

Карне с осуждением покачал головой.

— Что? — быстро спросил Гиборьян.

— Слепо работали, — сказал Карне равнодушно, словно речь шла о давних и далеких событиях, не имеющих с настоящим ничего общего. Так, страничка из учебника истории, давно по-настоящему никого не трогающая.

— Так ведь это ты был нашими глазами! — возмутился Десницкий.

Гиборьян жестом остановил его.

— Слабоваты оказались глаза, — сказал Карне.

— Не ты один в этом виноват, — заметил Гиборьян.

— А кто? Артур?

— И не Артур. — Гиборьян махнул рукой. — Теперь это совершенно неважно. Главное, что сигнал отсюда господа кригеры уже никогда никому не подадут!

Булькающий тихий смех был ему ответом. Все обернулись. Седой, приподнявшись на локтях, смотрел на Гиборьяна и смеялся. Смех был нехороший, прямо-таки издевательский был смех. Словно не кригер лежал у ног десантников, а они, десантники, валялись перед ним, потерянные, бессильные, побежденные.

— Кретины! — прохрипел седой. — Что вы понимаете?.. Он уже подан, сигнал, о котором вы так печетесь!

Гиборьян вздрогнул и издал странный звук. Будто ворона каркнула.

— Что ты сказал? — проговорил он тихо.

— Кретины! — повторил кригер. Голос его окреп. — Бойцы-миротворцы!.. Вы даже не представляете, что своим штурмом подписали смертный приговор нескольким десяткам миллионов человек! Бежать надо, кричать на всех углах: может, кто успеет спастись…

Карне посмотрел на Гиборьяна. Тот снова был спокоен.

— Глупый! — ласково сказал он. — Это вы, кригеры, — кретины. Не считайте себя умнее других! Ничего из вашего Ультиматума не вышло и не выйдет. Все критические районы прикрыты. К реакторам мышь не проскочит. Так что ваша ставка на Д-излучатели бита!

Седой опять рассмеялся, с трудом, хрипло.

— Мышь, может быть, и не проскочит… Только Ультиматум не на мышах держится. И не на каких-то там Д-излучателях!

Гиборьян застыл. Потом странно оглянулся, будто кого-то искал, и подскочил к раненому.

— Врешь! — прошипел он, расстегивая кобуру и вытаскивая пистолет. — Врешь!.. А ну, выкладывай! — Он ткнул седого стволом в бок. — Иначе пристрелю, как бешеного пса!

Седой поморщился от боли.

— Стреляй! Мне все равно! — Глаза его начали закатываться. — Стреляй, убийца! — Он обмяк.

Гиборьян повернулся к врачу.

— Укол!!!

— Момент! — Врач схватил шприц.

— Нет! — гаркнул Гиборьян. — Другой укол!

Врач растерянно захлопал ресницами.

— Другой укол! — гаркнул Гиборьян.

— Нельзя, шеф! Он же не выдержит!

Пистолет в руке Гиборьяна повернулся в сторону врача. Тот с испугом посмотрел на оружие Гиборьян медленно, нехотя опустил руку, засунул оружие в кобуру.

— Милый! — ласково сказал он. — Ты пойми — надо!

— Нет-нет! Я не могу! Это же убийство!

— Милый! — повторил Гиборьян. — Теперь не время для сопливого гуманизма. Ты же слышал — миллионы жизней под угрозой. Господь простит нас…

Карне вдруг фыркнул, но на него никто не обратил внимания. К врачу подошел Десницкий.

— Иржи! — Он положил руку на плечо, потряс его. — Иржи! Командир прав: теперь не время!..

Врач смотрел то на него, то на Гиборьяна.

— В конце концов давай, сам сделаю, — сказал Гиборьян. — Если ты боишься, Иржи…

— Нет, — прошептал Иржи. — Я врач, и это моя ответственность.

Он открыл чемоданчик, достал из него пластиковую ампулу, свернул колпачок и, вонзив открывшуюся иглу в левую руку седого, сдавил ампулу двумя пальцами.

— Делайте что хотите! — Он отошел в сторону и сел прямо на пол, ни на кого не глядя.

Седой шевельнулся, открыл глаза. Гиборьян подошел к нему, наклонился. Достал из кармана диктофон, включил.

— Узнаешь меня, Сковородников?

Седой слабо улыбнулся.

— Я тебя давно узнал, Гиборьян.

— Не думал я, что это ты тут окажешься. Бывший юндовец и — н тебе! — кригер…

— Вы много о чем не думали! Да и я вместе с вами.

— Например?..

— Например, о том, что другие — тоже люди.

— Не дави на слезу, Сковородников. Лучше рассказывай, чем вы здесь занимались.

— Мы многим тут занимались!.. У тебя времени не хватит все выслушивать.

— Говори главное!

— А главное в том, что вы глупцы. Я тебе это уже сказал.

Гиборьян обернулся к врачу.

— Еще укол!

Врач повиновался. Молча подошел, молча раскрыл чемоданчик. И только пальцы слегка дрожали, когда сворачивал колпачок. Седой сопротивления не оказывал. Он только дернулся, когда игла вошла в руку. Глаза его затуманились.

— Выйдите все, — сказал тихо Гиборьян. И вдруг заорал: — Вон!!! В коридор!

Десницкого и врача словно ветром сдуло. Гиборьян повернулся к Карне.

— А ты чего?..

Карне пристально смотрел на Гиборьяна.

— Ладно! — сказал тот. — Можешь остаться. Только не пожалей потом…

— Спасибо! — Карне усмехнулся.

Гиборьян снова наклонился к седому.

— В чем суть Ультиматума? — спросил он стальным голосом.

— В разрушении реакторов на АЭС, — ответил седой.

— С помощью Д-излучателей?

— Нет. Д-излучателей не существует. Это была дезинформация.

— Каким же образом будет осуществлен Ультиматум?

— С помощью баллистических ракет.

— Каких… каких ракет? — Голос у Гиборьяна внезапно сел.

— Баллистических, подземного базирования.

— Но ведь они были уничтожены еще во время Договора.

— Не все.

— Вот это номер! — сказал Карне потрясение — Что же теперь будет?

Гиборьян даже не обернулся в его сторону. Он был серьезен и целеустремлен. Как вожак волчьей стаи, загоняющей оленя.

— Где находится старт?

— Не знаю, — сказал седой.

— Кто знает?

— Никто. Все разработчики программы были ликвидированы. Прикрытие тоже. В таком деле рисковать нельзя.

— Как же удалось сохранить боеголовки? Ведь меры контроля исключали такую возможность!

— У ракет нет атомных боеголовок. В противном случае проще было бы стрелять прямо по городам. Но мы не собирались нарушать Договор о запрещении ядерного оружия.

— Так на что же вы тогда надеялись? Ни один реактор обычной взрывчаткой не возьмешь.

— Ракеты вооружены не обычной взрывчаткой. Действие боеголовок приводит к детонации содержимого реактора.

— Откуда они у вас?

— Перед заключением Договора существовала программа по их разработке. Программу удалось скрыть от контроля, результаты ее тоже.

— Как осуществляется связь со стартом?

— Через засекреченный спутник. Его существование тоже было скрыто.

— Как подается сигнал на реализацию Ультиматума?

— Никак. Отсутствие сигнала — это и есть сигнал.

— Что-что?

— А то! — Седой вдруг рассмеялся. Все выглядело так, словно он разговаривал с Гиборьяном по своей воле, безо всякого воздействия на психику. — А то! — повторил он. — Система была очень проста. Мы ежесуточно передаем кодированный сигнал на спутник, спутник транслирует его на старт. День, когда старт не получит сигнала, станет днем реализации Ультиматума.