Александр Тюрин - Меч космонавта

— Произошло одно изменение — и возникло тело, произошло другое изменение — и тело исчезло. Лишь жизненная сила не знает времени и пределов,— полководец-победитель повторил слова одного из шэньских мудрецов, глядя на мрачные следы побоища. Засим обратился к своему отличившемуся воину.— Что ты мыслишь о таковой философии, Страховид?

— Дивуюсь, княже Эзернет, что с такой верой китаи бросаются на битву. Считают себя ничем, каким-то испражнением скоротечным. Нам-то многажды легче, слава Ботанику, теменцам ведомо как произрастить в себе крестное дерево и сподобиться вечной зелености.

— Не дорожащие жизнью, не боятся смерти, мой друг. Хотя сдается мне, что великая пустота в их головы могла быть привнесена нарочно, каким-то хитрозадым кудесником… Гликося, что за всадники замаячили вот на том холме?

Пока ближние слуги пытались разглядеть незваных гостей, князь Эзернет уже приставил к глазу подзорную трубу и на лицо его словно упала тень.

— Се не китаи и уж, конечно, не тюрки-ордынцы, се — черные стражи государя, числом тринадцать. И они прибыли за мной.

Слуги еще не поняли, почему возопечалился их господин, но верным сердцем уже почуяли неладное.

У Страховида тоже заныло в груди, хотя он и не мог взять в толк, чем могут угрожать черные стражи князю Эзернету. Разве государь может быть недоволен своим военачальником? Разве не князь Эзернет побил казахских тюрков Большой Орды, хлынувшей через реку Иртыш и сметающей все заслоны како пожар лесной? Ино не князь одолел за пару недель тысячи верст, дабы поспеть к вторжению китаев-шэньцев в Обский пролив? Ино не Эзернет Березовский учинил прошлым летом разгром треокаянного кузнецкого ханства, которое послало на нас железные колесницы, работающие на паре и извергающие снопы огня? Царь тогда закручинился, сердцем озяб, облачился в рубище, платом накрылся и укрылся в тайге, чтобы среди отцов-пустынников проращивать в себе Крестное Дерево. А войско, и дворянское ополчение, и казачьи тысячи, и стрелецкие полки, и наемники-ландскнехты, откатывались под натиском железной силы, скользя в собственной крови. Но бодрый князь Эзернет устраивал засеки, перерывал шляхи и иные пути, ставил надолбы, рушил дамбы, задерживая и затопляя металлические колесницы. Он сыскал мудрецов, шибко сведущих в алхимии, те сготовили зелье, способное сжигать самодвижущиеся повозки. Огненным составом можно было заполнять сосуды для последующего метания рукой или пушкой. Такоже получены были дымные снадобья, замутняющие глаза. Железные повозки удалось сжечь, многие вражеские бойцы лишились зоркого зрения, заодно казахские тюрки хитростью и подкупом подвинуты были на вылазку против ханской столицы. Кузнецкий хан Амангельды зарезан был лазутчиком, прокравшимся по подземельям в дворец, его войска рассеяны по лесам и истреблены. Уже тогда поговаривали, что государю Макарию без князя Березовского не царствовать…

Всадники в черных малахаях, не встречая никаких преград, подскакали прямо к полководцу и его ближним слугам.

— Княже Эзернет,— заорал передний из них, заросший чуть ли не по глаза сивой бородой.— Государь требуют тебя к своему престолу.

— Нам еще не ведомо, весь ли шэньский флот вошел в сию бухту, не случатся ли где новые высадки. Разве я не надобен здесь?— отвечал военачальник неожиданно дрогнувшим голосом.

— Ты нужен там, куда направит тебя воля самодержца,— возгласил черный страж. Спокойствие сего неведомого малоприглядного человека лишь подчеркивала ту мощь, которая стояла за ним.— Найди, княже, себе замену, начальника, иже справится с твоими делами, и следуй за нами. Государь желают говорить с тобой.

Князь глянул на своих ближних слуг и Страховид впервые увидел растерянность в глазах господина; того вроде мандраж взял.

— Мы с тобой, княже, в любую невзгоду— прошептал он.— Изволь приказать — и мы утопим этих лярв в их собственных соплях.

Но господин молчал, понуро теребя темляк своего чекана.

— Возьмешь с собой, князь Эзернет, толико пятерых слуг, больше тебе не надобно, потому что мы с тобой.— распорядился сивобородый.

Не успело солнце Сварог отойти от солнца Ярило даже на двенадцатую часть небосвода, как князь Эзернет в сопровождении пяти ближних слуг и тринадцати черных стражей отбыл от войска в град престольный Теменск.

Первое, чему подивился Страховид — не пороли горячки и спешки черные стражи, не гнали своих мощных единорогов, хотя и сорвали военачальника чуть ли не с рати. Сивобородый предводитель “черных”, именем Демонюк, не выискивал и пути посуше да поровнее, и советов не выслушивал. Можно было подумать, что он нарочно подбирает места топкие и низинные даже для ночлега.

Настала третья ночь, вернее пора сумерек, когда Сварог сошел с небосвода, а Ярило притомился и слабо светил своим глазом подле круга земного. Князь со слугами устроились на небольшом холмике, нарубив карликовых елок, чтобы хоть немного спастись от сырости. Да и в случае нападения быстротекущей клейковины имелось бы время, чтобы испугаться и чего-нибудь сообразить. Все вознесли молитву “Да произрастет Древо”, а потом Крепослов сотворил заклинание Ботаника, каковое должно было отпугнуть упырей-кровопийц и червей-мозгоедов. Черные стражи расположились по кругу возле слабеньких костров, став почти незаметными темными кучками. Точно как волки, которые в два счета могут вырвать тебе кадык, серой молнией выпрыгнув из укрытия.

— Энти оглоеды почище всяких вурдалаков,— Крепослов пустил ветер в сторону черных стражей.— Навалиться бы нам сейчас на них и открутить им чресла.

Страховиду пришлось по нраву такое предложение.

— Княже, отчего нам не замочить поганцев? Каждому чекушку в лоб — и настанет спокой.

— И при том покое будем мы государевыми преступниками и крамольниками.— голос князя был непривычно робким.— Что тогда, друзья?

— Сдается мне, не дождемся мы милости от царя, коли он таких псов присылает.— заметил Крепослов.— Ноги в руки и айда на вольный прокорм.

— И как мы кормиться станем, аще даже преодолеем все заслоны?— рече унылый будто захиревший князь.— За медные деньги будем провожать курваков-тюрков через теменские леса? Наймемся таскать горшки с дерьмом у богатых шэньцев и сами возсмердим? Ино Крепослов отсечет себе яйца и пойдет утруждать свой зад в гарем кузнецкого хана?

— Чур меня,— отозвался Крепослов.— Там хватает придворных слуг Макария, кои в плен попались при Лысых Холмах.

Беседа, еще немного продолжившись, затихла. Страховид улегся чуть подальше от костра, чем ему хотелось. Он сгреб ельник в некое подобие перины, положил под голову седло, притулился к теплой спине своего ездового барана Барона и, как ему показалось, закимарил.