Андрей Мелехов - Analyste

— Может, угостишь соотечественницу? — закинула та удочку.

Но Майор уже направлялся к швейцарцу, сидящему в углу с красной от ангольского солнца мордой. Этого посетителя Лена давно заприметила как потенциального клиента, перебросилась с ним парой слов и терпеливо, как паучиха, ждала дальнейшего развития событий, равно как и появления других возможностей заработать.

— Здравствуйте, господа! — поприветствовал офицеров швейцарец. — Как поживает ваша фирма?

— Ничего, — невозмутимо ответил Майор, — намечается экономический подъем на алмазных приисках в Уиже, каждый день отправляем туда по два самолета. Как поживают африканские дети?

— Не думаю, что хуже или лучше, чем до моего прибытия. Я, кстати, имел в виду вашу «материнскую» компанию.

Капитан, присев, помалкивал и вместо разговоров неспешно обозревал ресторан на предмет нежелательных посетителей. За столиком в углу он увидел старого знакомого — культурного атташе из американского посольства и, по совместительству, сотрудника ЦРУ. Оба любезно поклонились друг другу. Капитан не слишком опасался неприятностей от здешней миссии этой могучей организации. Он считал, что их логово в Луанде укомплектовано собирающимися на пенсию и ни на что не годными старыми козлами, а американская пенсия в отличие от других — не такая уж и маленькая. Поэтому Капитан был убежден, что сидящий в углу пожилой агент скорее полезет голым в термитник, чем осмелится на самостоятельное мокрое дело.

— Нервничаете? — задушевно спросил швейцарца Майор.

— Спасибо, гораздо меньше, чем во время нашей первой встречи, — отвечал тот с некоторым напряжением в голосе. — Я испытал довольно большой дискомфорт тогда, в саванне, когда мой собеседник оставил на мне половину своих мозгов.

— Согласен, это было не совсем вежливо и гигиенично с его стороны. И поскольку он уже не сможет принести свои извинения и, боюсь, уже вообще ничего не сможет, это делаем мы.

— Мне до сих пор снятся крики второго парня.

— Мне тоже. Не думал, что он окажется настолько впечатлительным для его возраста и рода занятий. Кстати, мы выяснили, что, несмотря на нашу медицинскую помощь, ему не удалось пережить тот вечер. Мы действительно сожалеем, ведь ничего личного в наших действиях не было. Поэтому, собственно говоря, мы и беседуем с вами в этом чудном заведении. Но — поговорим о деле. Что вы можете сказать по поводу всей этой возни вокруг желтого алмаза?

— Ничего особенно примечательного в нем нет. Не самая распространенная разновидность. Не очень часто используется ювелирами. Встречается в немногих месторождениях. Но несколько месяцев назад моей фирме стали задавать вопросы по поводу наличия камней именно такого цвета, размера и происхождения. Поскольку у нас в запасе таких не было, а отдел продаж был заинтригован, мы и связались с несколькими легитимными и не очень источниками. Потому я и оказался в этой замечательной стране. В Намибии или ЮАР мои почившие контрагенты встречаться не хотели: считали, что это слишком рискованно (швейцарец осклабился, предлагая оценить иронию, но Майор предпочел проигнорировать ее).

— Кому понадобились желтые алмазы?

— Не знаю, и не надо меня закапывать живым: я действительно не имею понятия! Но спрос есть. Ограниченный, но платежеспособный.

К тому времени веселье в «Барракуде» начало достигать апофеоза. Заезжие европейцы традиционно не могли сделать климатическую поправку на привычные северные дозы алкоголя и быстро окосели от рома с колой и прочих убийственных комбинаций. В зале и на террасе начала свое выступление группа африканских танцоров. Одурманенные алкоголем и тяжелой влажной жарой европейцы с неделикатным интересом разглядывали лоснящиеся формы полуголых африканок. Как всегда, представители «развитых стран», попадающие не за свой счет в страны третьего мира, быстро теряли привычные ограничители естественного скотства. Кстати, проведя в Африке несколько месяцев, они, как правило, начинали замечать, что их тело тоже перестроилось: даже пот начинал пахнуть так же, как и у местных жителей, и им приходилось переходить на крупнокалиберные дезодоранты, способные уморить мелкое европейское насекомое (африканских насекомых, по опыту, не взяли бы даже боевые отравляющие вещества).

В качестве кульминации выступления труппы солистка — симпатичная и грудастая, черная как мокрый асфальт — запрыгнула на плечи немалых размеров пожилого скандинава и начала тереться о его потное довольное лицо не менее потной лобковой частью тела. Скандинав взревел от восторга, как орали его бандитские предки-норманны, врываясь в очередной французский городишко, и вцепился здоровыми, как лопаты, ладонями в упругие черные ягодицы. Зал взорвался пьяными аплодисментами.

Оставшаяся часть беседы наших бизнесменов была посвящена обсуждению цены: благо офицеры ГРУ в основном владели вопросом и не вели себя как идиоты-дилетанты, называющие чудовищные цифры, не имеющие ничего общего с реальностью. Немало времени было посвящено и препирательствам по поводу процедуры обмена камня на деньги. Швейцарцу повезло опять: русские не настаивали на чемодане с наличными и, вопреки ожиданиям, даже предпочли банковский перевод. В том же, что касалось взаимных гарантий, двое шпионов согласились с простым аргументом швейцарца: если бы он позволил себе не заплатить или сообщил бы кому-нибудь о координатах счета, то ему бы пришлось оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь, мучаясь вопросом о том, сколько ее осталось. Вдобавок он рассчитывал на возможное будущее продолжение взаимовыгодного бизнеса, если удастся добраться до оставшихся где-то в Намибии алмазов.

Таким образом, трое собеседников завершили деловую часть вечера договоренностью передать алмаз из рук в руки на следующий день в одном из людных мест Луанды и на этом вполне дружески расстались. Вскоре после ухода русских швейцарец таки оказался в западне ночной хищницы Лены.

После того как роскошная славянка сквозь разрез очень легкого платья якобы случайно продемонстрировала свое бедро чудовищной длины и немыслимого совершенства, швейцарцу осталось лишь без долгих споров согласиться на названную сумму и провести несколько полных незабываемого восторга часов в ее обществе. Двое же русских решили подождать с полным расслаблением до завершения сделки. Камень им приходилось носить с собой, а в подобных обстоятельствах было бы не очень умно подвергать себя излишнему риску.

На Луанду опустилась влажная, но ясная ночь полнолуния. С одной стороны косы спокойную гладь Атлантического океана разрезала ослепительная дорожка отраженного лунного света. С другой мерцали огни когда-то великолепной набережной. Пахло гнилыми водорослями, свежей рыбой и древесным дымом из множества очагов. Жизнь, в конце концов, была не так уж и безобразна. По крайней мере в эту ночь. Во всяком случае, так хотелось думать Майору и Капитану, неспешно направлявшимся к своему видавшему виды «Фольксвагену».