Наталия Новаш - И я там был..., Катамаран «Беглец»

— Помогите… Помогите дереву! Потом будет поздно!

Дерево их удивило. Бородатый даже присвистнул:

— Как это мы могли не заметить?

— Хуже, чем думали, — согласился второй.

И опять они говорили о чем-то мало понятном: о распаде экосистемы, о нарушении биологического равновесия… о неизбежности и расплате… Но малыш желал, чтобы ему объяснили, и потянул бородатого за рукав.

— Есть тут еще больные деревья? — спросил тот хмуро, и малышу пришлось рассказать, что все черемухи у хутора и вдоль речки стояли в этот год в паутине, но сильно, вот так, пострадало лишь это, стоящее отдельно дерево.

— Все правильно, все типично… — кивал бородач. — Смена экологической ниши и отсутствие хищника — вторичного потребителя… Эти гусеницы, редкий вид шелкопряда, попали сюда случайно и вместо тутовых, привычных для них деревьев, начали объедать черемуху. И главное, беда в том, что тут не нашлось врагов, того вида птиц, кому они служат пищей.

— Куда же девались птицы?

— Исчезли… Вы их, может быть, и уничтожили… Распылили удобрения с самолета… И от этого гибнут птицы.

— А что теперь делать с гусеницами?

— Ничего! — невесело сказал бородатый и оторвал от ствола пласт белой пленки с телами высохших мертвых гусениц. — Видишь? Природа регулирует жизнь сама… Съели все и подохли сами, свою собственную популяцию обрекли на погибель! И это универсальный закон…

— А дерево оживет?

— Ну, как же ему ожить? — человек грустно покачал головой, словно не договаривая что-то очень важное.

«Это универсальный закон!» — стояли в ушах жестоко сказанные слова…

Бородатый молча обрывал оболочку, похожую на тончайший шелк, она разрывалась с противным звуком, как старая-старая истлевшая тряпка. Выше обнажался темневший ствол.

— Хотя… Соки еще движения не прекратили.

— Так помогите ему! — воскликнул малыш. — Вы же можете!

— А что толку? И есть ли смысл спасать одно дерево, если здесь такова… участь всей природы?

— Если и ей… — вкрадчиво сказал второй, — не помочь тоже…

— Ну так… сделайте! — попросил ребенок. — Пожалуйста!.. — Он вовсе не осознал сказанного в конце, просто вспомнил учительницу, насмешку матери… Ее горькую правду… А теперь знал — эти люди сумеют, должны помочь. Только надо их убедить, чтобы поняли, захотели! Он с надеждой смотрел в глаза бородатому, которые тот прятал, отводил в сторону. Но малыш готов был броситься ему на шею, если нужно, вцепиться в его рукав, не отпускать… пока не поймет, не захочет сделать!

— Мы поможем дереву! — сказал второй мягко и убедительно, и малыш сразу же успокоился и поверил, ловя себя снова на том, что не может толком разглядеть бесстрастное лицо говорившего. Оно только казалось невозмутимым! На нем сменялось множество выражений, и те мелькали с непостижимой скоростью, едва доступной глазу. Точно думал незнакомец о тысяче вещей сразу, и мысли эти отражались на лице…

И опять бородатый взглянул на товарища с удивлением. И вновь подслушал малыш их мысли. Крепко засело в памяти, как спорили они о чем-то важном — о каком-то жизненном поле и особой силе… О какой-то могучей энергии, способной ускорить время и вылечить дерево за три дня… Три раза за озеро сядет солнце, а для черемухи пройдет срок, как бы равный году, и заложатся на зиму новые почки… — если поле будет активным все эти три дня. Только понял малыш, что этих двоих завтра ночью уже здесь не будет… И некому станет поддерживать поле, затухнет оно без них… Так нужно ли оживлять дерево всего-то на день, начинать, чтоб сразу кончить? Потому и спорил бородатый, доказывал никчемность их стараний: некому ведь дело завершить, а поручить кому-нибудь случайному опасно — ну, как силу новую употребит во зло, корысти ради… И запомнил малыш, как сказал мягким и чистым голосом загадочный человек:

— Дай бог!.. — и через шапку и капюшон он почувствовал странное прикосновение его руки.

— Ты понял… все? — спросил бородатый, и малыш кивнул. Эти двое были все-таки молодцы!

Второй отнял руку и посмотрел на дерево.

— Завтра приди пораньше, — разрешил он. — А за ночь ничего интересного не случится.

— А сейчас беги! Тебя уже заждалась бабушка.

На следующий день была пятница. Нужно было пораньше сходить с дедом по грибы, до того, как вытопчут лес наезжающие из города грибники. Пока дед, кряхтя, собирался на печке, малыш что есть духу помчался к озеру.

У воды еще не рассеялся туман. Небо едва светлело. Зябкая, пробиравшая до костей сырость висела в воздухе. Рыбак-полковник уже сидел на том берегу.

Черемуха стояла по-прежнему в паутине, но на ветках набухли готовые распуститься почки…

Когда воротились из лесу, учительница уже ушла с дневным молоком. Малыш помчался вдогонку… и замер, добежав до черемухи. Листва зеленела: острые свернутые листочки тянулись вверх, маленькие кисти бутонов свешивались с веток.

«Вот-вот лопнут! Вот-вот зацветет!» — обрадовался он и сразу же заспешил к поляне, сам не зная, что его туда потянуло…

Над соснами поднимался дымок. У костра сидели три человека. Третьей была учительница. Дым задувало в ее сторону…

— Нет-нет, — возражала она кому-то, отворачиваясь от огня, — Вы действовали неосторожно. Природа здесь странная — редкостные растения и даже женьшень! Удивительно, что никто этого не заметил…

— А чего было, собственно, опасаться? Когда мы вернулись сюда в конце последнего оледенения, нам не нужно было заметать следы… Да и теперь… Не забывайте, что здесь имение. Паны сажали все, что угодно…

— В этом вам действительно повезло, — согласилась она, — но озеро…

— Метеоритного происхождения, — кивнул бородатый. — Ну и что? Что в этом странного? Мало ли таких в округе… А маяк вы пока еще…

— Не могли заметить? Но все же вы решили не рисковать…

— Совершенно верно. Нейтрино вы уже изучаете… — он заметил подошедшего малыша и повернулся к нему.

Мальчишка невольно покраснел, потому что все разом на него посмотрели, оторвав глаза от костра.

— Она зацветает… — прошептал он тихо, чувствуя, что помешал.

— Зацветает!.. — повторила учительница и, подвинувшись, усадила мальчика на бревне. — Спасибо вам за черемуху…

— Мы с ним вчера познакомились, — улыбнулся ободряюще бородатый, — когда на маяк наткнулись. С трудом, кстати, вытащили, столько наросло ила.

— Значит, он такой огромный? Значит, озеро — это воронка?.. Понятно… И как вы его вытащили один?

— То, что мы сделали с деревом, куда сложнее. А маяк пока еще лежит на дне, просто ближе к отмели его подтащили. Ночью… отправим его подальше.

— Зачем? — с грустным предчувствием спросил малыш.

Бородатый, улыбаясь, пожал плечами.