Ольга Белоусова - Перекресток волков

— Каким ветром тебя сюда занесло, Ной? — менее приветливо, чем его брат, но все же в меру вежливо поинтересовался Борис. Я поскреб ухо.

— Мимо шел.

— Ничего себе мимо, — хмыкнул какой-то парень. Я подумал вдруг, что если я-то ожидал увидеть костер на берегу реки, то вот народ у костра гостей не ожидал совсем. Вероятно, мое появление здесь посреди ночи кажется им не менее странным, чем мне — их неудобные одежды.

— Ну-ну… — сказал все тот же парень. Я прищурился, запоминая лицо, потом упер взгляд в Бориса. Он смотрел в сторону леса, пытаясь увидеть за деревьями чужие желтые глаза. Естественно, там никого не было. Я же говорю, волки редко заходят сюда.

— Давай к нам, Ной! — крикнули справа. Я кивнул, усаживаясь на землю. Протянул руки к огню, с наслаждением окунаясь в его тепло. Их костер чем-то напоминал наш круг. Вот только ни Глеб, ни Борис этого не знали. Они ни разу не были на нашей поляне. Наверное, они и в лесу-то по-настоящему ни разу не были.

Снова зазвенела гитара. Песня оказалась длинной и очень мелодичной. Я думал о матери. Что будет с ней, когда волки уйдут?

— Очень эффектное появление! — пробасил над ухом Борис. — Шерсть с футболки мог бы и отряхнуть!

— Все равно темно… Знаешь, там еще где-то репей в волосах запутался… Глеб, вытащи, а?.. Пожалуйста!.. Спасибо… От твоего брата помощи дождаться — как от Ами!

— Чего это ты пришел, Ной? — не унимался Борис.

— Значит надо, раз пришел… Не торопи, я сам все скажу…

— Здесь же никто раньше не охотился…

— Здесь и сейчас никто не охотится… Не бойся, все твои друзья в целости и сохранности вернутся домой…

— Очень надеюсь…

Гитара шла по кругу. Следующую песню пела какая-то девушка в костюме амазонки. У нее была красивая фигура и низкий, бархатный голос.

— Ной!

— Борь, не будь занудой! Дай музыку послушать!

— С каких это пор ты в ролевики ударился?

Мы разговаривали полушепотом, время от времени хлопая очередному певцу.

— Никуда я не ударился! Ты лучше вот что мне скажи: как ты, волк, можешь всерьез увлекаться какими-то дурацкими эльфами?

— О, Эру, а ты чем предлагаешь увлекаться?

Как богу, пусть и с частичной амнезией, но все же Богу, слышать восклицания в адрес какого-то Эру мне было крайне неприятно.

— Борис, неужели отец не рассказывал вам о вишневом небе и Первом Белом Волке? В конце концов у нас ведь есть свои боги!

— Здесь меня зовут Илионом! Будь любезен запомнить…

— Да мне все равно, как тебя зовут! Хоть Крокодилом! А кстати, ты у нас кто, Глебушка?

— Корвин…

— Корвин… Ну-ну…

Я читал эту книгу.

— Ты пойми, Ной, вишневое небо — это очень далеко и неправда…

— Угу! А эльфы, значит, рядом?

— Дались тебе эти эльфы!

— А что, разве Илион — не эльфийское имя?

— Х-р-р…

— Ну что ты, Илиончик! Волчья шкура сейчас, здесь, среди кучи людей, будет совсем не кстати…

— Вишневое небо — дурацкая выдумка стариков! Мы просто заменили одну сказку на другую! Тебе жалко, что ли, Ной?!

Мы и раньше спорили по этому поводу. Только вот тогда мы были волчатами, а сейчас они стали волками, выбравшими город, а я — богом, собирающимся их из этого города забрать. Подозреваю, когда придет час, они не скажут мне спасибо.

— Вишневое небо — не выдумка! И хватит оглядываться на лес, Илион! Я же сказал, наши здесь не охотятся!

Последние мои слова прозвучали довольно громко.

— Охотятся? Кто? — спросил очередной певец, глуша струны.

— Никто, — отрезал я и выразительно посмотрел на братьев. Борис отвернулся, пробормотав себе под нос что-то нецензурное. Глеб только передернул плечами. Парень снова заиграл и снова резко оборвал сам себя:

— А вишневое небо? Это что такое?

— Дурацкая сказка, — бросил Борис.

— Ну… не дурацкая, — робко возразил Глеб. — Просто очень старая…

— Расскажите! — попросил парень, отставляя гитару в сторону.

Борис закатил глаза, Глеб растерянно посмотрел на меня. Я ухмыльнулся, понимая вдруг, что этой сказки они не помнили. Или не знали. Вот что бывает, когда волк растет вне леса…

— Может, не надо? — спросил с надеждой в голосе Борис.

— Надо! — твердо, хором сказали люди. Кто-то подкинул дров в костер, и пламя метнулось вверх с новой силой. — Ной, ты поешь?

— Нет!

Мы сказали это втроем. И втроем засмеялись.

— Потрясающее единение душ… — заметил парень. — А раз не поешь, значит, с тебя — история.

— Ну если только так… — Борис с ехидством повернулся ко мне. — Давай, Ной!

Я закрыл глаза, вспоминая мир, который, если верить Динь, я однажды сам придумал.

— Давно это было… Давно и не здесь… Там, где небо вишневое, а звезды размером с ладонь… В одной маленькой деревушке на окраине Леса жили-были муж с женой. И не было у них детей…

Я говорил, а ребята молчали. И молчали костер и река… А когда я закончил, Глеб тяжело вздохнул, обрывая какие-то свои мысли.

— Наверное, тебе стоило рассказать нам ее раньше, Ной…

— Лучше поздно, чем никогда, Глеб.

— Красивая сказка, — заметил парень, протягивая руку к гитаре. — Только грустная…

Борис улыбнулся одними глазами. Зрачки его вытянулись в тонкие щелочки. Я чувствовал, как в волке кипела Сила. Ему хотелось бегать по лесу, выискивая горло своей жертвы, а потом, насытившись погоней, кувыркаться в траве и выть, выть, выть на сырную луну…

— Если совладаешь со страхом, то завоюешь лес… Ты думаешь, мы испугались, да?

— Да, — честно сказал я.

— Может быть, так… а может быть, и нет…

Я коротко кивнул. Я не хотел сейчас обсуждать эту проблему. В конце концов у них еще будет время, чтобы бороться со страхом, время чтобы побеждать и чтобы праздновать победу. Там, под вишневым небом у них будет целая жизнь…

Кажется, я начинал привыкать к мысли о том, что волки уйдут с Земли.

Снова заиграла гитара. Люди пели о любви и смерти, о дорогах, королях и шутах. Я слушал музыку, думал о матери и шепотом объяснял братьям, что мне позарез требуется ошейник оборотня…

— Все понимаю, приятель, вот только одного понять не могу, чего это тебе так приспичило?

Глеб был прав. При соответствующем желании и соответствующих же возможностях в городе можно найти все, что душе угодно. Спасибо ребятам, я нашел человека, способного изготовить ошейник оборотня.

— Ну-у…

К такому вопросу я оказался не готов. Не могу же я заявить, что собираюсь пытать человека? Или могу? Они тут все такие странные…

— Как, говоришь тебя зовут?

— М-м… Ной.

Вообще-то, мы уже знакомились. Моего собеседника звали Макс. Странный парень, чуть старше меня, с длинными засаленными волосами, длинным же острым носом и жесткими светлыми глазами. Когда я назвал свое имя первый раз, Макс только сощурился. Потом переспросил. Потом, уже по ходу разговора, спрашивал еще дважды. На страдающего склерозом он совсем не походил, так что оставалось только предположить, что парень мне не поверил. Интересно, почему?