Шон Мерфи - Время новой погоды

– Боюсь, в последние годы я несколько утратил вкус к мостам, – признался Спад.

– А я утратил вкус ко всему, кроме… – откликнулся Биби, при мысли об этом начиная снова становиться прозрачным.

Разумеется, это Спад основал программу грантов на инакомыслие, обеспечивавшую Мечтателям большую часть финансирования в последние годы, в то время как Хьюберт…

– А я вас поначалу не узнала без крестьянского платья, – сказала Ронда, пройдя через комнату, чтобы пожать Хьюберту руку.

Хьюберт покраснел.

– Знаете, если бы вы не исчезли так скоропалительно после вашего второго визита, мы пригласили бы вас вступить в нашу группу. Мы очень открыты для лиц переходного пола.

При этих словах лицо Хьюберта изменилось, словно его охватила паника.

– Но ведь это была лишь маска!

Единственное, чего недоставало на празднике, который за этим последовал, так это привычных возлияний: в них Спад больше не мог позволить себе участвовать.

«Возлияний, – думал Биби, – и еще Полли».

Но самой странной связью оказалась та, что выявилась, когда Ронда принялась исследовать многочисленные закоулки и ниши Большого Дома и обнаружила висящий на стене старый портрет. Она вернулась в комнату, где собралась вся компания, держа портрет в руках и сдувая с него пыль.

– А что делает здесь портрет Отто Брауна? – спросила она.

Биби посмотрел на нее вопрошающе.

– Разве вы не считаете вполне естественным, что у нас есть портрет основателя ранчо?

– Основателя этого ранчо?!

– Да, – ответил Биби. – Это мой дядя, Отто Браун.

– Отто?

– Да, Отто, – сказал Биби. – Колпачный Король Долины Надежды.

Биби никак не мог взять в толк, каким образом эта женщина смогла возглавить общенациональное движение, если она способна лишь повторять то, что уже сказано.

– Да, – очень медленно произнес он, – Колпачный Король Долины Надежды – Отто Браун.

– Отто Браун? – спросил Бадди.

«Болезнь оказалась заразной», – подумал Биби.

– Да, – ответил Биби. – Я – Браун, ты – Браун, и Отто…

– Браун, – закончил Бадди.

– А есть здесь кто-нибудь, кто НЕ Браун? – спросила Ронда, глядя вокруг в полном недоумении.

– Значит, Отто – мой двоюродный дед, – заключил Бадди. Тут он увидел, что с противоположной стороны комнаты Родриго пристально смотрит на него с выражением, похожим на изумление.

– Так и есть, – ответил ему Биби.

– Но Отто Браун – тот, кто положил начало нашему движению, – сказала Ронда.

– О да, – сказал Биби, – думаю, вы правы. Во времена своей напрасно растраченной юности, как он обычно говорил о тех годах.

– Значит, Бадди ЛеБланк на самом деле – ЛеБраун? – спросил Родриго, наморщив от ужаса лоб.

Бадди улыбался, наслаждаясь моментом.

– Все самые крутые ребята – Брауны! – сказал он.

– Но, Биби, – спросил Отшельник, – ведь теперь ты – Колпачный Король, правда?

Сама эта идея заставила Биби замерцать, и он опять начал прозрачнеть.

– Я никогда не стану Колпачным Королем, – сказал он печально. – Боюсь, самое большее, на что я способен, – это исполнять обязанности Колпачного Регента.

На следующий день начались собрания, запланированные Спадом для того, чтобы исследовать принципы и возможности просвещенного действия. Мечтатели подхватили идею Бывшего Президента, рассказывая о своих недавних акциях, Спад стал давать ежедневные уроки ораторского искусства и красноречия, тогда как Биби вел практические занятия по прочищению мозгов с теми, кому это было интересно. По вечерам у них оставалось много времени просто посидеть вместе, познакомиться друг с другом, пообсуждать всевозможные идеи. У этих разных групп оказалось много общего. Гравитатор и Арни – Король Канатоходцев вскоре стали неразлучными друзьями и большую часть времени проводили на верхотуре – на крыше – или поправляя ветряную мельницу, причем речи Арни лились ручьем, ведь его Синдром Избыточной Говорливости так никогда и не получил должного лечения. Ронда и Спад тоже много времени проводили вместе, обмениваясь друг с другом заметками об излюбленных методах своих письменных и устных выступлений. Гермафродитти, Присцилла-Предсказательница и Дестини полюбили играть в бридж, хотя Дестини, к великому раздражению Присциллы, всегда выигрывала. А Бинго и Бадди нашли массу общих тем для разговора, делясь опытом участия в азартных играх.

«Да это прямо как в старые времена!» – думал Биби, глядя на кипящее новой жизнью Колпачное Ранчо. И хотя он все еще испытывал некоторую тревогу по поводу собственной роли в качестве духовного вождя этого странного сообщества, он чувствовал, что все больше успокаивается, по мере того как в нем укрепляется уверенность, что он вовсе не должен походить на своего дядюшку Отто или на какого бы то ни было Колпачного Короля: он просто должен оставаться самим собой.

Тем временем, однако, встречи за круглым столом, где обсуждалось то, как следует оппозиционерам далее действовать против «Корпорации Америка», порождали все больше недовольства и раскола среди Мечтателей, чьи раны еще не зажили после гибели Баттерфляй и Алефа.

– Нам следует быть более воинственными, – настаивал Родриго, шагая взад и вперед по вестибюлю Большого Дома в окружении колесных колпаков. – Противная сторона не гнушается идти на насилие. Нам надо…

– Противной стороны не существует, – возражала Ронда. – Мы должны оставаться абсолютно, стопроцентно ненасильственной организацией. Это единственный путь. Мы должны оставаться верными своим идеалам, а не опускаться до…

Разъяренный Родриго резко ее перебил:

– Вношу предложение! Надо немедленно изменить теперешнее название нашей организации на «Армию Общенародного Освобождения Очнитесь От Американской Мечты»!

«АООООАМ? Ужасно неудачный акроним, – подумал Бадди. – Какой-то саркастический акроним на самом деле».

С каждым днем Родриго становился все более напряженным и агрессивным, словно слишком туго заведенные часы. Он постоянно высказывался в пользу все более радикальных идей, которым все остальные стойко сопротивлялись. Он хотел, например, чтобы Мечтатели попрятались в гробы во время воинских похорон и выскочили оттуда в самом разгаре церемонии. Его идеи, хотя и творческие по-своему, вызывали постоянные возражения у Ронды и остальных Мечтателей, решительно накладывавших на них вето, так как никто не желал вызвать враждебность большинства сторонников группы.

– В чем наша миссия? – спросил Висенте. – Нам следует четко это понимать и этого держаться. Мы хотим пробудить воображение сограждан, заставить их думать.

– Мы хотим заставить их очнуться от трижды проклятой американской мечты, – откликнулся Родриго. – Совершенно и окончательно очнуться. Вот в чем наша миссия. Мне осточертело все это ненасильственное дерьмо, дружище. Пора все это перетряхнуть.