Максим Солохин - Король и Каролинка

Вот тут-то девчонки действительно запаниковали! На всех на них напал мистический ужас и они перестали соображать, моментально поверив, что некий "Король" действительно ждет там снаружи. Вместо того, чтобы подойти к двери и спросить хотя бы "Кто там?", они заметались по квартире, полезли в какие-то щели и под кровати, будто маленькие дети. Стали звонить в милицию.

Все это Вика без всякого стеснения рассказывала моему Папе, кажется, начисто позабыв о моем присутствии. Впрочем, какое тут стеснение. В такой ситуации и мальчишка, пожалуй, полезет под кровать. Конечно, главный психоз нагнетала сама Настя своей необъяснимой, сверхъестественной паникой.

Тут Настя стала открывать окно, шепча, что она улетит. Вика, отчасти придя в себя, пыталась удержать Настю. Но в это время НЕКТО начал грохать в дверь со страшной силой, очевидно, намереваясь выбить ее и войти в дом.

Вика опять полезла под кровать, а Настя все-таки выпрыгнула в окно.

Вика уверяла Папу, что она видела, как Настя полетела вверх. Это видели и некоторые люди, наблюдавшие ночной полет ведьмы снизу, из двора. Видели Саня Троицын и Серега-старший со знакомыми парнями из соседнего двора, по молодости лет романтически коротавшие ночь на детских лавочках. Но полетела Настя почему-то недалеко и неудачно.

Настя действительно упала и сломала себе ногу. Упала она далеко от окна, уже возле соседнего дома. Между прочим, живет Викина подруга на пятом этаже. Так что тот факт, что Настя всего лишь "сломала ногу", притом около соседнего дома, выглядел весьма показательно и красноречиво.

Очень быстро приехала милиция. Настя была не в себе. Возбуждение ее улеглось, растраченное полетом. Настя вела себя совсем спокойно, только была будто в бреду. Ребята рассказали, что она невнятно бормотала иностранные слова... будто из какого-то древнего языка. Наверное, заклинания. Можно было смутно разобрать только одно русское слово:

-- Бросил...

Вначале милиция думала, что Настю кто-то "бросил" по жизни... скажем, лучший друг, потом -- что ее кто-то "бросил" из окна... Потом милиция наконец поняла, что в этом деле силен разобраться только психиатр.

На арене появилась "скорая" и Настю увезли.

Викины соседи, которых уже допрашивала милиция, показали, что никакого шума в подъезде они не слышали, никто к девчонкам в дверь не ломился, стало быть, это была галлюцинация, "страхование".

Вот такие вот дела.

Папа посоветовал Вике немедленно обратиться в Церковь, чтобы освятили злосчастную квартиру -- ведь девчонкам предстояло там коротать еще не одну ночь до возвращения родителей подружки.

-- Ой, что Вы! -- Вика замахала руками. -- Она сейчас у меня дома, и мы никуда не пойдем. Хватит нам одной такой ночки.

-- А вообще, откуда вы друг друга знаете? -- наконец спросил я. Я имел в виду -- откуда Папа и Вика знают друг друга.

-- Я читал в их классе лекции, -- сказал Папа. Вика улыбнулась мне с каким-то новым выражением. Видимо, мой Папа был ее кумиром.

-- Да?! -- удивился я. -- Тесен мир.

Потом Папа пошел домой, а я на минуту задержался во дворе, с Викой. Чтобы обсудить страшное ночное происшествие.

В подъезд и в лифт мы зашли вдвоем.

-- Ты ей отомстил? -- сказала Вика без обиняков, едва двери закрылись.

Я только руками всплеснул.

-- Да ты что, Вичка! Что ты такое говоришь?! При чем тут я?

Но в моем голосе не было полной уверенности, что я ну совершенно ни при чем. И Вика это почувствовала.

-- Не хочешь говорить -- не говори, -- сказала она. -- Но имей в виду: я, лично я -- за тебя! Я давно боялась Каролинку, только вида не показывала.

-- Кого? -- не понял я.

-- Ну, Настю. Она Каролинка. Фамилия такая. Странно звучит, да? Настя Каролинка.

Меня почему-то продрало морозом по коже.

Вика заметила, что я испуган и спросила:

-- А ты что -- не знал?

-- Не знал, откуда мне знать.

-- А это плохо, -- спросила Вика. -- Опасно, да? Что она Каролинка?

-- Не повторяй это! -- сказал я властно, с неожиданным и непонятным гневом. Опять началось, подумал я в панике. Опять я несу что-то помимо мой воли.

У Вики расширились глаза. Она сильно испугалась. Я глядел на нее и в голове у меня почему-то прозвучали слова: "Если дети замолчат, то камни возопиют".

Лифт остановился, двери открылись. Я вышел. Кивнул головой на прощание. Как-то странно, манерно кивнул, как будто слегка поклонился. Двери закрылись. Вика уехала к себе наверх.

Подходя к двери своей квартиры, я ощутил следы озноба на спине. Я забоялся чего-то. Мне даже захотелось обернуться, чтобы проверить, не стоит ли за моей спиной Настя... или что-нибудь похуже. Я усилием воли подавил в себе желание оглянуться и вместо этого, остановившись, несколько раз аккуратно, неторопливо перекрестился. Пощупал нательный крестик. С меня хватит, подумал я. И начал повторять шепотом:

-- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.

Немного придя в себя, я все-таки оглянулся и, конечно, никого не обнаружил. Тогда я зажмурился и произнес молитву очень внимательно, как учил меня отец Федор. Вслушиваясь в слова, как будто в иностранные, ни о чем не думая.

И я успокоился. Стало неважно, что там и как. Не мое дело, подумал я.

Впрочем, уже поворачивая ключ в замке, я вдруг понял, ЧТО ИМЕННО меня так напугало. Совпадение имен. Если я -- Король, то Настя -- Каролинка. Вот оно что. Грохнули МОЮ Настю.

Кто грохнул и для чего -- этого я не знал. Но мне было жаль ее и отчего-то страшно. Отчего? Не оттого ли, что на нашу королевскую фамилию кто-то начал охотиться. КТО?

Дома я немедленно пошел к Папе и тет-а-тет поделился с ним своими опасениями.

-- Во-он что, -- сказал Папа, видимо, что-то УВИДЕВ во мне. -- Сильно крепко ты вляпался в это дело. Гляди-ка, ведь в храм сходили, исповедался -- и не отпустило.

-- Да вроде вначале отпустило. А как услышал, что она Каролинка, опять какая-то муть пошла. Боюсь чего-то.

-- Мести боишься, -- сказал Папа, как-то странно улыбнувшись.

В это мгновение я вдруг вспомнил, как Вика говорит:

-- Как ты меня напугал. Я думала, ты умер... как твой дедушка...

И вдруг! меня пронзила даже не догадка, а УВЕРЕННОСТЬ, что смерть Дедушки как-то связана с Настей, и что Папа это отлично знает. Я поглядел ему в глаза и мы поняли друг друга без слов.

-- Он же не ходил в храм, -- сказал Папа. -- Он был беззащитен против ЭТОГО. Я, когда бывал у него последнее время, чувствовал, что что-то неладно, но не мог понять, что. А как только увидел эту Каролинку, все стало ясно.

Несколько секунд мы молчали.

И вдруг я ВСЕ ПОНЯЛ. Так мне показалось.

-- Так, получается, это ТЫ ЕЕ ГРОХНУЛ?!. -- прошептал я страшным шепотом.

Вот что я выкинул. Последнее время, с тех пор, как я впервые увидел Настю, я то и дело стал заговариваться. Вернее, говорить что-то НЕ СВОЕ, исходящее не от меня, не от сознательного "я", а из глубин бессознательного. Поверьте, я любящий, почтительный сын, и никогда не позволил бы себе сказать своему отцу то, что сказал я, тем более в таком тоне!.. все этот гнусный "Король"!..