Далия Трускиновская - Феминиум (сборник)

Во-вторых, и это уже полная глупость, господин Мюллер собственными ушами слышал, как Шано несколько раз в телефонном разговоре назвала себя Сандрой-Лусией – ни больше и ни меньше. Собственно, по документам она и была Сандра-Лусия Шевальер, хотя и это не было ее настоящим именем. Оно так и осталось неизвестным. Так же как и происхождение.

Родители ее и двое младших братьев были убиты, когда будущей Сандре-Лусии было что-то вроде семи лет. Это произошло во время некогда весьма прогремевшего дела, известного как «Бойня на озере Сен-Этьен». Убиты они были зверски, неизвестным маньяком, который через много лет вернулся, чтобы убить и саму Шано. Но не преуспел. Родители ее, как легко выяснила полиция, тоже не были никакими Мариусом и Жанной Дюпон, их настоящее имя также осталось неизвестным, а чудом – в буквальном смысле этого слова – оставшуюся в живых Шано Сандрой-Лусией окрестили монашки из приюта, где она воспитывалась до совершеннолетия, дав фамилию Шевальер по названию улицы, где ее обнаружил тоже ныне покойный Майк Кеслер.

Кстати, автоматически отметил про себя господин Мюллер, «Сент-Этьенский мясник» тоже оказался неизвестно кем – его опознали только по отпечаткам пальцев на месте преступления, и дальнейшая идентификация результатов не дала. Никаких. Словом, загадка со всеми неизвестными.

Но к делу сейчас это отношения не имело.

Или все же имело?

Как бы то ни было, а имя, данное ей монашками в приюте, Шано ненавидела всей душой. Шано даже хотела исправить документы, да как-то все руки у нее все не доходили, и нужны были поистине чрезвычайные обстоятельства, чтобы заставить Шано назвать себя Сандрой-Лусией. Тем более добровольно, в обыденном разговоре. Автоматически? Возможно, но не несколько раз подряд.

Нет, тут должна быть какая-то связь. И смутно понималось, какая именно, хотя верить в это не хотелось. Впрочем, при всем своем крайне отрицательном отношении ко всякого рода неразгаданным загадкам господин Мюллер давно знал, что они существуют. И не всегда их решение является рациональным. На его, Карела Мюллера, взгляд.

Поэтому, когда господин Мюллер поднялся с дивана и выключил телевизор, то по дороге в спальню остановился возле книжного шкафа и отыскал на полке книгу «ИМЯ: история и легенды» Акила и Сусанны Героно с дарственной надписью последней.

Раннее появление господина Мюллера на рабочем месте не вызвало обычных для такого случая шуточек – Шано, войдя, спокойно поздоровалась, бросила на свой стол свежие выпуски «Куриэр» и «Северингет» и включила приемник. Кофе она, правда, приготовила как обычно – на себя и на патрона, и, когда господин Мюллер буркнул «Спасибо, Сандра», небрежно кивнула и уселась за свой стол.

Делая вид, что занят текучкой, господин Мюллер смотрел, как Шано в ожидании каких-то вызванных на компьютер данных пролистала «Куриэр», задержалась на разделе политической хроники, отложила и занялась «Северингет». Господину Мюллеру не надо было напрягаться для того, чтобы определить, что именно она читает – обе газеты, уже просмотренные им, лежали в ящике его стола рядом с несколько необычного вида пистолетом. Оба материала были посвящены предстоящему визиту в Объединенную Европу Высокого Гостя из Америки.

Он открыл ящик стола, переложил что-то в карман и, вытянув из канцелярского набора бумажный квадратик для заметок, направился к столу Шано.

Он положил листок перед Шано и, когда та, оторвавшись от клавиатуры, поглядела на него: «Что такое, патрон?» – произнес:

– Будь добра, напиши здесь свое полное имя.

В газах Шано мелькнул огонек удивления.

– Зачем это вам?

– Большими красивыми буквами. Пожалуйста.

Шано пожала плечами и потянулась за ручкой.

– Гелевой можно? – съязвила она. – Или обязательно кровью?

– Можно и кровью.

Шано взяла ручку, твердо, печатными буквами вывела «САНДРА-ЛУСИЯ ШЕВАЛЬЕР» и поставила точку.

– Это все? – спросила она, протягивая господину Мюллеру листок.

– Теперь распишись на другой стороне, – господин Мюллер перевернул листок.

– Вам что, нужен образец моего почерка? – спросила Шано. В голосе ее уже не было и следа иронии. Он был чуть встревожен.

– Ты что-то имеешь против? – вопросом на вопрос ответил господин Мюллер.

Шано повела плечом.

– Мне просто интересно зачем? У вас куча образцов.

– И все же. Тебе трудно?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Просто хотелось, чтобы вы объяснили свои действия.

– А я обязан?

Шано пожала плечами.

– Было бы неплохо. Мы все-таки партнеры.

– А что будет, если я не хочу объяснять?

– Ничего.

– Тогда распишись.

Шано поднесла ручку к бумаге и размашисто расписалась.

– Вы уверены, что с вами все в порядке, патрон? – поинтересовалась она, протягивая бумажный квадратик.

– Вполне. – Господин Мюллер лишь мельком глянул на него – «S» со вписанной в него «L» на манер символа доллара выглядела вполне отчетливо. Это решило все. – А что, я похож на сумасшедшего?

– Нет, – коротко ответила Шано и бросилась на него.

Господин Мюллер едва не прозевал этот момент, хотя и ожидал. Схватки не получилось. Негромко хлопнул выстрел, и Шано, пролетев мимо того места, где только что стоял господин Мюллер, кулем повалилась на пол. Если бы он не успел подхватить ее, она наверняка бы наверняка разбила себе лицо о ножку стула – ведь она не могла подготовиться к падению, потому что, не успев даже толком вскочить со стула, была уже в бессознательном состоянии. Стрелка, которой господин Мюллер выстрелил из не совсем обычного оружия, была смазана быстродействующим ядом нервно-паралитического действия. Доза была невелика и для человека не смертельна, зато гарантировала мгновенное отключение сознания и двигательных функций в течение ближайшего часа.

Осторожно опустив тело на пол, господин Мюллер положил пистолет на стол, достал из кармана носовой платок и вытер моментально вспотевшие шею и лицо. «Проклятье, совсем старею, – подумал он, – нервы ни к черту». Он сунул платок обратно в карман, вынул из него две пары наручников и замкнул их на запястьях и лодыжках пленницы. После этого запер дверь конторы на ключ, оставив его в замочной скважине, вернулся к столу, не спеша открыл сейф, спрятал в него свой странный пистолет, достал заранее приготовленный резиновый жгут и два шприца. Завернув рукав блузки, он сделал Шано инъекцию – теперь неподвижность тела была гарантирована на ближайшие четыре-пять часов. Во второй шприц он набрал немного крови из вены; выдернул иглу, приложил к ранке тампон. Пустой шприц он бросил в мусорную корзину, второй, уложив в бумажный пакет вместе со стрелкой, вернул в сейф, туда же направился аккуратно свернутый жгут. Прежде чем закрыть дверцу, господин Мюллер достал из недр сейфа бутылку коньяка, которую хранил «для медицинских целей», налил себе пятьдесят грамм в извлеченную оттуда же рюмку-наперсток. Опрокинув наперсток в рот, он постоял, прислушиваясь к ощущениям, налил еще. Вторую порцию он выпил тщательно, мелкими глотками, неторопливо, запер сейф и пошел в крохотную комнатку, служившую в конторе кладовкой, гардеробом и кухней, где при необходимости можно было переодеться, приготовить легкий завтрак или ужин. Открыв кран, господин Мюллер нагнул голову и бросил горсть воды в лицо.