Джаспер Ффорде - Полный вперед назад, или Оттенки серого

Я обернулся и увидел, что на меня смотрит госпожа Ляпис-Лазурь.

— Очень понравилась, мадам.

— Превосходно. И кто только стал ее заглушать? Просто безответственно! — Она откровенно подмигнула мне. — Я так понимаю, вы хотите у нас обосноваться?

— Не совсем так — вернее, совсем не так.

— Рада это слышать. Нам нужна свежая кровь, чтобы оживить нашу старческую политику. Кого я вижу! — воскликнула она, заметив такую же морщинистую даму в другом конце комнаты. — Старая Кармазинша! Как она выглядит! Ни следа плесени! Надо взглянуть поближе.

С этим госпожа Ляпис-Лазурь двинулась прочь.

— Один из столпов Дискуссионного клуба, — пояснил господин Лимонебо, наблюдая за тем, как бодро двигается старушка. — В свое время — заядлая хоккеистка, шестнадцать лет представляла город на ярмарочных соревнованиях. Специалист по штрихкодам, названиям книг и картам. У нее есть оригинальная карта мира от «Пракер бразерс».

Это было любопытно — ведь облик мира до Того, Что Случилось, был известен нам только благодаря картам. По каким-то причинам их уничтожение не предписывалось Приложением XXIV.

— Она поддерживает теорию, согласно которой эта карта представляет доявленческие хроматические регионы?

— Она — да, но я сомневаюсь. Если бы наш регион был синим до Того, Что Случилось, имелись бы более зримые свидетельства этого.

— А аббревиатура «РИСК» — что она думает по этому поводу?

— Региональная интернациональная спектральная колоризация. Но попросите ее показать карту. Она почти целая, только в районе Иркутска и Камчатки поедена слизнями.

— Обязательно. Спасибо.

— Не за что. Как вам наш молниеотвод?

— Впечатляющий.

— О да. Некоторые утверждают, что он не стоил жизней серых, погибших при строительстве, но ведь леса в наши дни обходятся так дорого. Нам очень повезло с префектом Гуммигут, как по-вашему? Великолепная дама.

Я забыл, что, несмотря на свой зеленый кружок, Обри представлял лимонную часть в двуцветной фамилии супругов. Желтый до мозга костей.

Появилась еще одна пара. Женщину я узнал — Томмо показывал на нее в «Упавшем человеке». Это были родители Дуга и Дэзи Кармазин. Отец выглядел мрачновато: явно старший инспектор, не дождавшийся повышения. Он также имел неприятную привычку постоянно оглядываться при разговоре, точно где-то рядом шла более интересная беседа.

— Это Эдвард Бурый, — представил меня Обри, когда они проходили мимо. — Я рассказывал ему, как опасны молнии.

Последовал краткий сеанс рукопожатий и обмена любезностями. Кармазины, как видно, взвешивали вероятность того, что я останусь жить в городе. Подобно их сыну, я обладал потенциально сильным цветовосприятием.

— Молнии? А меня больше беспокоят лебеди. И бандиты.

— Вы знаете что-нибудь о бандитах? — спросил я, стараясь, чтобы фраза прозвучала как глубокомысленный вопрос, а не как саркастическое замечание — чем, в сущности, она и была.

— Я не большой любитель фактов, — сказал господин Кармазин, туповатый, но зато честный. — Скорее я тяготею к необоснованным предположениям. Но госпожа Гуммигут кое-что знает об этом. Да, мадам?

Я не заметил, как она вошла — с блокнотом в руке. Префекты обычно присутствовали на собраниях, чтобы записывать те «значительные и важные мысли», которые порой высказывались. К счастью, она явилась без Кортленда.

Салли Гуммигут двинулась в центр комнаты. Она выглядела чуть менее неприятно, чем всегда, но это мало что значило. Салли нельзя было назвать некрасивой, но ее поведение портило все, вызывая недоверие к ней. Но мы с отцом стали слушать ее самым внимательным образом. Остальные уже знали эту историю, но все равно стояли в почтительном молчании.

— В прошлом году навещала сестру в Желтополисе, — сказала она. — Там бандиты разбили лагерь так близко к городу, что совершали набеги на поля на рассвете и на закате, когда не было рабочих. Пришлось поставить капканы вдоль Внешних пределов. И удивительно — они поймали одну бандитку.

— На кого она была похожа?

— На грязное животное: немытая, вшивая, с плохими зубами, в изорванной одежде и заляпанном переднике, обувь без малейшего блеска. Недочеловек, вот что я вам скажу.

— А это не могла быть потерявшаяся в ночи, страдающая сильным никтопсихозом? — спросил отец.

Как и большинство людей, он видел, как действует на других ночная паника, или сам испытывал ее: дрожь, сердцебиение, внезапные выкрики, отрыв от реальности и в конце концов — умопомешательство.

— У нее не было почтового кода, — ответила префектша, постучав себя по левой ключице. — Я проверяла, когда они раздели ее, чтобы окатить водой из шланга.

— А говорить она умела? — поинтересовалась Люси.

— На дикой смеси языков, — со знанием дела сказала Салли, отхлебывая из стакана с желтой настойкой цветов бузины. — Многие слова жаргонного происхождения, а грамматика похожа на нашу. Но есть ужасные ошибки в произношении — что объяснимо, раз она не могла ходить в школу. Что-то я понимала, но она уснащала свою речь самыми непристойными ругательствами. Лучше было даже не вдумываться в то, что она говорит.

— Дикарка, — с содроганием произнесла госпожа Лимонебо.

— Так и есть, — подтвердила Гуммигут. — Но странно: она все время повторяла мужское имя. Если бы я не знала бандитов, то подумала бы, что она способна на моногамные отношения.

В ответ на эту затейливую фразу раздался вежливый смех — я, правда, к нему не присоединился.

— Любопытно вот что, — продолжала префектша. — В капкане она потеряла часть ступни, и через день началось заражение. Бандитка стала вялой, бледной и стонала самым жалобным образом, пока не лишилась сознания и не умерла. Все было кончено в три дня.

— То есть она не подхватила травматическую плесень? — спросила Люси.

— Никаких спор не было заметно. Любой цивилизованный человек с таким тяжелым увечьем мгновенно скончался бы от Т-плесени.

В комнате воцарилась тишина — все размышляли о том, устойчив ли организм бандитов к плесени. Все, кроме старой Кармазинши, которая рассказывала всем, что она только что видела за окном пчелу.

— Как я понимаю, некоторые города ведут торговлю с бандитами, — вставила госпожа Охристая: ей как хозяйке приходилось заполнять паузы в общей беседе. — Моя сестра Бетси живет на Медовом полуострове, в Хенне. Она говорит, что бандиты оставляют мешки с рассортированным цветным мусором во Внешних пределах — в обмен на манную крупу, овалтин и гранулированный соус.

— Если это правда, — сказал Обри, — можно прийти к поразительному заключению: у бандитов есть начатки цветовосприятия!

Все с умным видом кивнули в знак согласия.

— Я много лет изучала homo feralensis, — заметила госпожа Гуммигут, — и поддерживаю теорию, согласно которой бандиты — это серые, которые впали в дикое состояние, ведь это у них случается легко. Без стабилизирующей общество хроматической идеологии Манселла и мы бы стали как бандиты — невежественные, грязные, звероподобные.