Александр Проханов - Человек звезды

Владыка несколько секунд пребывал во гневе, но потом доброе расположение духа вернулось к нему.

— А что, это чудесное яйцо золотое, или позолочено? — спросил он, трогая пухлым пальцем сияющий подарок.

— Как можно, владыко. Подлинное золото девяносто шестой пробы, — воскликнул Маерс.

— И ладно. А то мода пошла следить за духовенством, какие часы мы носим, на каких машинах ездим, на каких тарелках едим. — Владыка взмахом руки освободил запястье от шелковой ткани, показав платиновые часы с бриллиантами на золотом браслете. Три стрелки — часовая, минутная и секундная, украшенные крохотными сапфирами, показывали обычный ход времен. Четвертая, с маленьким огненным рубином, показывала время, которое оставалось до конца света. — А хоть бы и на золотых тарелках и на серебряных «мерседесах». Не для своей гордыни, а во славу божью. Богатство — не грех, а бедность — не добродетель. Если человек богат, значит, так Богу угодно. А если беден, так и это Бог попустил.

Владыка посмотрел на часы, давая понять, что аудиенция завершается.

— Был рад знакомству. Благословение мое получаете. На праздник пожалую, а если выпишете из Австрии группу «Воронье гнездо», то исполню песню: «Не бойся, бэби, целовать свою маму». Что еще я могу?

— Еще самую малость, владыко. Известный итальянский католический скульптор Лоренцо Проскини сделал в абстрактной манере скульптуру сидящего Христа в багрянице. Позвольте несколько таких скульптур установить подле православных храмов и возле вашей резиденции?

— Как она выглядит? — поинтересовался владыка.

Маерс кинулся к дверям и щелкнул пальцами. Черноволосый араб внес в кабинет красную деревянную скульптуру, у которой вместо головы был небольшой цилиндр. Вокруг цилиндра, едва различимое, трепетало сияние. Оба монаха, отец Ферапонт и отец Пимен, пугливо перекрестились. Но владыка, понимающий современную эстетику Запада, чуждый ортодоксальных предрассудков, произнес:

— Вижу нимб, вижу багряницу. На древе распятый, сам есть древо, — и он протянул для поцелуя свою сдобную душистую руку, к которой подбежал Маерс, схватил персты владыки и трепетно поцеловал. Пятясь подобострастно, вышел.

Проводив гостя, владыка Евлампий отослал секретаря отца Пимена:

— Ступай, отче, и отредактируй поприлежней текст моей статьи в Журнале Московской Патриархии. Особо то место, где я хвалебно отзываюсь о святом Патрике. А ты, отец Ферапонт, поможешь мне.

Отец Пимен, пылая очами, вышел. А отец Ферапонт, потупив черные глаза, отворил дверь в соседнюю комнату, подле которой, как страж, сидел красный деревянный человек.

Комната была отделана розовым кафелем с огромным сверкающим зеркалом. Посреди стояло джакузи, перламутровое, словно морская раковина. Суровый монах включил воду, которая забурлила, заклокотала, вскипая на поверхности пузырями и брызгами. Плеснул из флакона душистую струю, которая превратилась в пышную пену с радужными пузырями. Подошел к владыке и бережно снял с его головы камилавку и панагию, отложив в сторону. Владыка мановением головы распушил золотистую копну волос. Отец Ферапонт запустил свои пальцы в бороду владыки, что-то поддел и осторожно отлепил усы и бороду, обнажив полный подбородок с ямочкой и розовые нежные щеки. Подхватил полы шелкового подрясника, потянул вверх, снимая облачение, и обнажилось пышногрудое женское тело с мягким дышащим животом и солнечным лучистым лобком.

Отец Ферапонт нетерпеливо снял с запястья женщины бриллиантовый браслет с часами, жадно обнял округлые плечи и стал целовать полные груди, хватать губами розовые соски.

— Ну полно, Ферапонтушка, приложился, и будет, — сказала женщина. Шагнула к джакузи, перенося через фаянсовый край полную и, тем не менее, грациозную ногу. Счастливо охнула, погружаясь в пену, из которой смотрели ее зеленые счастливые глаза, выглядывали блестящие плечи, а пунцовые губы дули на перламутровые летучие пузыри. — Ну иди же сюда, Ферапонтушка.

Монах разбросал по сторонам обременявшие его покровы, и его коричневое волосатое тело упало в джакузи, и там все смешалось, заревело, застенало, словно в кипящем нерестилище. Пена летела до потолка и стекала по розовому кафелю.

Маерс, садясь в машину, раскрыл перед собой ладонь. Навел на ладонь прозрачный, летящий изо лба луч. На ладони вспыхнул экран, на котором клокотало джакузи, из которого появлялась то полная женская спина с розовыми ягодицами, то свирепая бородатая голова с рыкающим ртом. Маерс дождался, когда кустодиевская красавица утомленно вышла из душистой пены. Монах, обмотав чресла махровым полотенцем, накинул на плечи купальщицы мягкий халат. Женщина вернулась в кабинет, где на столе красовалось большое золотое яйцо. С женским любопытством раскрыла яйцо и заглянула внутрь. Там лежал золотой пенальчик с французской губной помадой фирмы «Эсте Лаудер». Женщина раскрыла пенальчик и тронула пунцовые губки помадой.

Маерс ехал по городу П., и повсюду виднелись красные человечки. Они сидели на кровлях домов, свесив ноги. Стояли перед входом в городские учреждения, как красные гвардейцы. Устроились на ступенях храма, окруженные нищими. Одни из них замерли в позе бегунов на аллеях парков. Другие стояли на перекрестках, как постовые. На кладбищах, у заводских проходных, у витрин супермаркетов, — везде были красные человечки.

Горожане удивленно их рассматривали. Некоторые крестились. Другие показывали им «носы». Большинство же шло мимо, предаваясь своим заботам и хлопотам.

Маерс из машины глядел на красных человечков, довольно улыбаясь. Попросил араба-водителя остановиться. Вышел из автомобиля. Некоторое время задумчиво шел по тротуару, стараясь не наступать на трещинки в асфальте. Затем неожиданно подпрыгнул, ударил ножка о ножку, совершил в воздухе восемь поворотов, превращаясь в размытое веретено.

Приземлился. Сделал книксен. Одернул полы пиджака. Важно сел в машину и покатил, надменно приподняв подбородок.

Антон Тимофеевич Садовников в прежние советские времена работал в секретном научном центре, который занимался космическими разработками и помещался в лабораторных корпусах и заводских цехах, составлявших гордость городской науки и техники.

Именно с этим центром связывала молва загадочные явления в небе, где вдруг появлялись сверкающие шары, светящиеся ромбы, млечные грибы и зеркальные медузы, которые плавали над городом, застывали над рекой, ныряли в воду и выносились на поверхность в буре огня и света. Одни утверждали, что это новое космическое оружие. Другие доказывали, что это американские космические разведчики. Третьи, из общества уфологов, уверяли, что это корабли пришельцев.