Борис Гайдук - Третья Мировая Игра

Вскочил Дмитрий Всеволодович, по палатке прошелся. Потом остановился, треснул кулаком в палаточный опорный столб.

— Ничего не выйдет! Все равно что за волосы себя поднимать! Садись, Прокофьев, пиши ответ!

Продиктовал мне Дмитрий Всеволодовч донесение главному тренеру. Князь полагает выполнение предписания совершенно невозможным, просит перенести полутысячное разделение натрое или четверо суток. Также князь высказывает главному тренеру совет: вообще пока что не делить наш отряд, а продвигаться к воротам целиком. Напоминает, что соединение наполовину состоит из новобранцев, немцы быстро сообразят, что и наше разделение, и продвижение есть всего лишь обманный маневр и больших сил нам в опеку не отрядят. Лучше уж, по совету князя, двигаться по направлению к воротам со средней скоростью, так мы, по крайней мере, почти то же число немцев собой связываем; а нанесение удара следует, по его мнению, поручить более подготовленным игрокам.

Писал я ответ и диву давался — Дмитрий Всеволодович, который всегда был рад в схватку лезть и на передний край игры всей душой стремился, ради общего успеха готов замедлить продвижение, взять себе скромную роль отвлекать в сторону значительные немецкие силы, а саму атаку на ворота предоставить другим. Вырос как тренер князь наш, всю игру видит, а не только свой участок. Сейчас, я уверен, он уже и главным тренером справился бы.

Князь дал мне отбой и стал готовиться ко сну.

Теперь, говорит, я за нашу передачу спокоен.

А я отчего-то не очень спокоен. Мало ли что на чужой территории случиться может. Всю ночь я ворочался, только под утро задремал. В семь часов встал, а Дмитрий Всеволодович уже на ногах, умытый, бодрый.

— Есть ли вести? — спрашиваю.

— Пока нет, — отвечает.

Спокоен князь, на себя вчерашнего не похож. Будто наперед знает, что все хорошо будет.

От немцев снова посланец: не секрет ли, в котором часу мы выступаем. По-русски немецкий ассистент хорошо говорит, даже акцента почти не слышно. Обязательно надо и мне выучиться, чтобы перед противником не стыдно было. У нас только Ярыжкин свободно по-ихнему лопочет. Удивительно, как эдакий валенок целый иностранный язык сумел выучить. А может, вовсе и не валенок он, а прикидывается? Эдаким дурачком шпионов ловить сподручнее. Дмитрий Всеволодович тоже неплохо по-немецки говорит, но с неприятелем всегда через переводчика переговоры ведет, а на немецком языке только с обозревателями и местными жителями общается.

Насчет выступления Дмитрий Всеволодович отвечает: не секрет, дескать, через три часа.

Через три? Не спешит наш князь. Даже гонец переспросил, верно ли он понял? Верно, верно, князь подтверждает, около десяти часов по среднеевропейскому времени трогаемся.

Непонятно. То ли игрокам отдохнуть князь дает, то ли от главного тренера предписаний хочет дождаться. Так ведь Петька сейчас на другом конце Германии, от него донесение теперь целый день идти может.

Не спеша собрались, построились на марш, зашагали. В пути нас Петькин гонец догнал. Вместе с ним — курьер из центрального отряда от князя Баратынова. Привезли сразу несколько писем с информацией о продвижении, с планами согласования, но самое главное — новости про пас. К утру мяч почти на триста километров продвинулся. Полузащитники с ночной работой в целом справились, но с большой задержкой, и теперь продвижение мяча уже на четыре с половиной часа запаздывает.

Возражение нашего тренера Петр Леонидович во внимание принял. Дмитрию Всеволодовичу предписано действовать по собственному усмотрению, но к Бранденбургским воротам продвигаться со всей возможной скоростью. Центральные отряды в ближайшие два дня разделятся на штурмовые полутысячи и пойдут прямиком на Берлин. Вот такая нарисовалась першпектива. Из главного отряда превратились мы во вспомогательный. Хотя, конечно, у вражеских ворот каждый отряд и каждый маневр важен.

Одно из писем от князя Баратынова Дмитрий Всеволодович спрятал в карман, позже прочел приватно и от чтения этого впал в глубокую задумчивость. Петькиного гонца князь отослал немедленно, с уведомлением о получении предписания и кратким изложением планов на ближайшие три дня. А другого гонца попросил часок обождать. Позвал к себе Ярыжкина и долго с ним разговаривал. Потом сел на коня и вместе с гонцом уехал, а Ярыжкина вместо себя оставил за главного. Отряду никаких распоряжений сделано не было, как шли мы неспешным шагом, так себе и дальше идем. Неужели в центр на личную встречу с Баратыновым князь поехал? В такую даль? Есть ведь твердые предписания от главного тренера, да и вообще негоже в такой час без командования атакующий отряд оставлять.

А Ярыжкин сразу после Князева отбытия и вовсе на привал людей остановил, как будто не знает о предписании главного тренера идти как можно быстрее. Я ему напомнил, а он отмахнулся, сказал, что людей перед решающим штурмом поберечь надо. Прибыло еще несколько всадников, в гражданской одежде, без гонцовских вымпелов. Ярыжкин их без меня принял. Двух наших гонцов куда-то отправил, тоже донесения сам писал. Я без дела болтаюсь. Обратился за разъяснением к всезнающему Анатолию, а он от меня нос воротит, все его прежнее приятельство исчезло. Не нашего, говорит, ума дело, тренеры сами между собой разберутся. Зашел к калужским землякам, а они сами ко мне с вопросами — чего, мол, стоим, когда к воротам надо со всех ног лететь. Даже простые защитники ход игры понимают, а Ярыжкин воду мутит. Да только ли Ярыжкин? Неужели не отказались князья от своих тайных интриг? В то самое время, когда до победы один шаг остался, когда все силы надо в кулак собрать и игру решающим ударом завершить. Муторно мне от всего этого стало, как будто и сам я в каком-то непотребном деле участвую. Лучше бы я в команде остался. И чести больше, и хитростей никаких.

Через час снялись с привала, дальше пошли.

Немцы отстали, пропали из вида. Потом догоняют, а их — батюшки мои! — сотни три, не больше! Ярыжкин послал разведчиков посмотреть, где остальные. Те через два часа ни с чем вернулись. Ясно, что по нашему ленивому продвижению немцы сообразили, что к серьезной игре наш отряд не готовится, и свои основные силы в другое место отослали. Вот тебе и маневр с отвлечением сил соперника! Все, о чем Дмитрий Всеволодович главному тренеру писал, прахом пошло. А все из-за непонятной, преступной медлительности.

Надо немедленно что-то делать, спасать ситуацию! Первым делом послать донесения главному тренеру и центральным отрядам. Разыскать немецкий отряд и устроить за ним постоянное сопровождение, чтобы каждую минуту знать, где они. А самим скорым маршем рвануться вперед, без остановок и с самой малой ночевкой. Чтобы уж если не отвлечь на себя противника, то хотя бы смутить, обеспокоить немецких тренеров. А то получается, что целое соединение, полторы тысячи человек, вообще из игры в решающий момент выпало. Но где же Дмитрий Всеволодович? Как случилось, что его в такой момент с отрядом нет?