Александр Кашанский - Антихрист

— Что, у вас есть приказ убить меня? — спросил Иван.

— Ты этого вполне заслуживаешь, — сказал один из них и выхватил меч. Все трое бросились на него. Иван попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел, в бок ему вонзился меч, а потом жгучая, страшная боль пронзила живот.

Последнее, что Иван видел, — искаженное ненавистью лицо римского солдата. Потом Ивана ослепила вспышка, он тут же очнулся, открыл глаза и обнаружил, что лежит, уткнувшись носом в подушку.

Наташа смотрела на Ивана и молчала. Сергей подошел к кровати и потряс Ивана за плечо, потом, чего-то испугавшись, быстро наклонился и приложил ухо к Ивановой спине. С минуту он слушал, потом медленно поднялся и сказал:

— Так, врач из меня, конечно, плохой, но констатирую: он жив, и беспокоиться нам за его жизнь, пожалуй, не стоит.

— Что с ним, Сережа? Это обморок или что-то с сердцем? — спросила Наташа. Сергей надул щеки, выпуская из легких воздух, картинно вытаращил глаза и сказал:

— Черт его знает, что это такое: обморок, припадок, сон — только трогать его не надо. Будем считать, что он, как и все в этом здании, напился и спокойно спит. И нам тоже надо идти спать. Мой номер напротив, закрываться на ключ не буду. Если что, кричи, толкай — буди решительно. Я узнаю твой голос и спящий, сопротивляться не буду. Ты-то где собираешься спать?

Наташа бросила на Сергея удивленный взгляд и ответила:

— Я буду здесь: а вдруг с ним что-нибудь случится, вдруг ему станет плохо.

— Ну смотри, как хочешь, — Сергей с самого начала прекрасно знал, что Наташа никуда от Ивана не отойдет, но делал вид, что все ею сказанное — для него неожиданность, — дежурь здесь. «Эх, Наташа, Наташа, — достанется же тебе с ним. Ну да что поделаешь? Ничего не поделаешь. Может быть, это и есть твое предназначение. — Сергею понравилась эта мысль. — Действительно, кого можно поставить рядом с этим типом? Меня, что ли? Или какого-нибудь Ясницкого? Нет, только Петрова может его адекватно дополнять, — Сергей усмехнулся про себя.

— Ладно, все о'кей, Сергей Михалыч, иди спи, дорогой, только не забудь почистить зубы и снять пистолет с предохранителя».

Сергей еще раз взглянул на Наташу, кивнул ей головой и вышел. Наташа заперла дверь номера на ключ и села в кресло, повернув его так, чтобы было видно голову Ивана.

Наташа вся превратилась в слух, стараясь уловить дыхание Ивана. Она напряженно смотрела на его лицо, точнее, на ту часть лица, что была видна. Но ничто, ничто не говорило, что Иван дышит, что он хоть как-то живет, — никаких проявлений, никаких признаков жизни. Сердце Наташи учащенно забилось. Ее охватил страх, потому что ей показалось, что Иван умер. Она поднялась с кресла и встала на колени у изголовья кровати. Наташа приблизила свое лицо к его лицу. «О Господи, что же это с ним? Неужели он умер?!» — думала Наташа, вслушиваясь и всматриваясь. Она протянула руку, чтобы прикоснуться своей ладонью к щеке Ивана. В последний момент ее охватил жуткий страх. Она вспомнила холодную щеку умершего отца. Наташа отдернула было руку, но потом, собравшись с силами, заставила себя прикоснуться к щеке Ивана. Щека была теплая. «Слава Богу, он жив. Что же это с ним такое?» Наташа приложила свое ухо к подушке, рядом с Ивановым ртом, и только так ей удалось уловить едва заметное и редкое дыхание. Да, Иван дышал. Наташа с трудом подняла его руку, которая свисала с кровати, и положила ее на кровать. Рука была очень тяжелая и совершенно безжизненная.

Наташа поднялась, подошла к окну, задернула шторы и зажгла настольную лампу, потушив верхний свет, потом укрыла Ивана одеялом со своей кровати и села в кресло. Она смотрела на Ивана и думала: «Кто он? Что скрывает от меня? Любит ли он меня? Если нет, что я буду делать? Для кого и для чего жить? — На этот вопрос Наташа не могла найти ответа. Наташе стало себя так жалко, что на глаза навернулись слезы. — Если мы будем вместе, я сделаю все, чтобы он нашел свой путь в жизни. Я, кажется, догадываюсь, что это может быть за путь». Догадка эта была очень смутной. Наташа почему-то была уверена, что Иван станет знаменитым, совершит что-то необыкновенное.

Иван все так же лежал на кровати, не подавая никаких признаков жизни. Наташа то и дело поднималась и, приблизив ухо ко рту Ивана, прислушивалась: дышит ли он. Иван дышал. Убедившись, что Иван дышит, Наташа опять садилась в кресло.

«Где же это я? — такой была первая мысль возвратившегося в свой мир Ивана. Он лежал не двигаясь и не открывая глаз. Ощущение было странным: будто и тело — не его, и сам он — не Иван Свиридов, а кто-то другой, а Иван Свиридов остался там — в далеком прошлом. — Я вернулся в свое время — вот где я. Но почему так не хочется возвращаться?» Иван задал себе этот вопрос, но не стал размышлять над ответом на него. Ему вообще ни о чем не хотелось размышлять: ни о том, что он пережил там — во дворце Нерона, ни о том, почему он оказался там и почему вел себя именно так, — все это Ивана совершенно не интересовало. Он глубоко вздохнул, открыл глаза и перевернулся на спину. Кровать скрипнула, и это разбудило Наташу, которая дремала в кресле, подперев голову рукой. Она встрепенулась от этого звука, быстро встала и подошла к Ивану. Наташа села на кровать рядом и, вздохнув, сказала:

— Ну, слава Богу, все в порядке.

Иван улыбнулся и взял ее за руку.

— Который час, Наташа?

— Утро, Ванечка. Полдесятого.

— О, Господи! — Иван тряхнул головой, помолчал немного и добавил: — Ничего себе я поспал. А ты, вижу, не спала, Наташа. Всю ночь сидела рядом и стерегла мой покой? — Наташа наклонилась к Ивану и долго смотрела в его глаза. Иван не отводил взгляд и тоже смотрел на нее, стараясь сделать выражение своих глаз спокойным и ласковым. Взгляд Наташи был пристальный, чуть испуганный, в нем чувствовалось напряжение. — Почему ты не спала?

— Иван, ты был как неживой. Почти не дышал и ни разу не шелохнулся. Я очень боялась за тебя.

Наташа вспомнила вмиг все пережитое за ночь и расплакалась. Иван ласково гладил ее по голове и успокаивал:

— Все в порядке, Наташа, со мной такое бывает. В этом нет для меня ничего страшного, лишь бы ты не пугалась.

А ты и не пугайся. Со мной ничего плохого произойти не может. Ты скажи, я вчера там, на свадьбе, ничего не сотворил?

— Нет, все в порядке. Чуть было не подрался с этим казаком, но все обошлось. Иван, скажи, что с тобой происходит? — спросила Наташа шепотом. — Я никому не расскажу.

— Могу тебе сказать одно: все, что со мной происходит, происходит по моей воле, я сам так хочу.

— А что я чувствую? — спросила, как будто бы у себя, Наташа. — Ну, спроси меня, что я чувствую?

Иван был серьезен.

— Что ты чувствуешь?

— Что ты себе не принадлежишь, Иван. Не так уж ты свободен, как тебе кажется.