Александр Кашанский - Антихрист

— Ученые нашего времени, многие из них, страдают комплексом вины. Они создали атомную бомбу и множество такого, что поставило человечество на грань самоуничтожения. И Иван — из числа именно таких ученых, которые осознают свою ответственность, не понимая, что дело совершенно не в них, они ведь только проводники воли человечества к власти над природой. К тому же Иван совершенно бескорыстен.

— Это уж точно, — с готовностью подтвердила Наташа.

— Я разговаривал с ним ранее, так вот, он очень жалеет даже и о том, что сделал эту программу — для него сущую мелочь. А ведь он уже сейчас вне конкуренции как соискатель Нобелевской премии. И уверяю тебя: ничего, кроме пользы, его открытия в области математики и физики человечеству не принесут. Ты мне должна поверить.

— Почему ты так убежден в этом, Джон? Люди уже много раз доказали, что могут использовать во вред самые прекрасные и полезные, казалось бы, достижения науки.

— Я убежден в этом, потому что у людей сегодня нет выбора, кроме как использовать его открытия на благо, потому что иного не позволит инстинкт самосохранения. И сейчас уже мы можем себя тысячу раз уничтожить, что изменится от того, что мы сможем уничтожить себя две тысячи раз?! — Джон сделал длинную паузу. — Я хочу, чтобы Иван сотрудничал с нашей фирмой, чтобы он сделал все, что мы ему предложим. Плата за это будет самая высокая, условия — самыми выгодными. Он может стать у руля власти, если только пожелает. Он это может, я знаю.

— И я должна убедить Ивана сотрудничать с вами? «Боже мой, это, кажется, единственный случай, когда мужчина ухаживал за мной не ради собственного удовольствия, а для того, чтобы провернуть сделку. Джон — удивительный человек. — И тут Наташа, наконец, поняла, чего не было во взгляде и всей ауре, исходящей от Джона, чем он отличался от всех мужчин. Не было желания, нормального мужского желания. — Он меня даже подсознательно не хотел: ни овладеть, ни поцеловать, ни обнять. И он от этого не страдал, и это его не удивляло».

Джон улыбнулся и кивнул головой.

— Ты, Наташа, — удивительная женщина. Я восхищен. — Тут Джон взял ее руку и поцеловал.

Наташа встала и, сделав ослепительную улыбку, спросила:

— Мы еще увидимся, Джон?

— Я надеюсь на тебя. Если это будет нужно тебе или мне, мы встретимся.

Наташа повернулась к Сергею. Тот, увидев, что она встала и хочет уйти, пожал Николаю руку и тоже встал. Они пошли на свои места.

Иван упал в кресло и закрыл глаза. В голове была удивительная пустота. Ни одна мысль не возникала, думать не хотелось. Иван открыл глаза и осмотрел салон.

— А ведь никто и не подозревает, что вскоре произойдет, и тем более, — он усмехнулся вслух, — какая грандиозная роль будет у меня в этом главном в истории человечества событии. Тем более великом, что о нем, возможно, никто и не узнает. Подмена Бога или Конец света; если произойдет первое — тайна, если второе — об этом узнают все. Что будет — зависит только от Бога. Но я должен быть готов и к первому, и ко второму исходу.

Внимание Ивана привлекла маленькая девочка, которая бегала по салону и смеялась. Она упала и заплакала. Иван быстро встал и взял ее на руки.

— Ну не плачь, ничего страшного. Где твоя мама? — Девочка уставилась на него и продолжала плакать. «Она, наверное, не понимает по-русски», — подумал Иван. Он повторил вопрос по-английски, потом по-немецки. Девочка не понимала. «Где же ее мать?» — Иван оглядывался по сторонам, но, видимо, матери в салоне не было. Девочка была черноглазая и черноволосая.

— Где же твоя мама, девочка? — спросил Иван по-испански. Девочка показала ручкой в хвостовую часть самолета. — Ну, наконец-то, нашли общий язык.

Он понес ребенка в задний салон. Ему навстречу бежала молодая женщина.

— Вот ты где! — воскликнула она по-испански. — Извините, синьор, она такая шалунья, не успеешь взгляд отвести, ее уже и нет.

— У вас очаровательная дочь, — сказал Иван и замер, захваченный странным чувством, которое охватило его.

Он держал ребенка и не хотел отдавать его матери, потоку что казалось, что этот ребенок — тонкая ниточка, которая связывает его с обычной человеческой жизнью. Женщина смотрела на Ивана и не могла понять, что с этим человеком, почему он не слышит ее и не отдает ребенка.

— Давайте мне мою дочку, — повторила она по-английски. Иван будто очнулся, улыбнулся и отдал девочку.

«Итак, Сатана торопит события. И он уже и не сомневается, что я буду работать на этом проклятом компьютере. Он, конечно же, прав. Чтобы мне отказаться от этого соблазна, надо покончить самоубийством. Но прежде чем я дам компьютеру первую команду, я должен по крайней мере знать: не морочат ли мне голову и Бог, и Сатана, следуя каким-то своим неизвестным мне целям. Не хочу быть марионеткой в их руках. Есть ли на самом деле предопределение? Если я смогу изменить судьбу хотя бы одного призванного человека — значит, его нет. А если его нет — значит, воля Бога над этим миром ничтожна, ведь тогда всякий может противиться Его воле. Он только лишь властелин душ. Так же ничтожна будет и моя воля. И вся моя Система — блеф, роковая для меня ошибка. Зачем ее решать? Это первый вопрос.

Второй вопрос, на который надо ответить: если провидение есть — неизменно ли оно? Меняет ли Бог свою Книгу? Для того, чтобы выяснить это, надо сравнить ее содержание в разные периоды времени. Книга для меня закрыта, Бог предупредил об этом, но я могу сравнить, например, пророчества об одном и том же событии, заведомо отражающие содержание Книги, сказанные в разное время. Если они не совпадут, значит, Книга меняется. Если она меняется, значит, я смогу изменить ее еще раз.

И, наконец, интересен сам механизм пророчеств. Каждый призванный по сути своей пророк, потому что у него есть душа, в которой записано Слово Бога. Мне предстоит создать своих пророков, и надо посмотреть, какие они».

Иван осторожно повернулся и посмотрел на Наташу. Она спала. Она загадочно улыбалась, словно скрывая от Ивана какую-то тайну. Потом Иван посмотрел на Сергея. Тот, увидев, что Иван смотрит на него, сказал:

— Слушай-ка, Иван. Расскажи мне, пожалуйста, что, по-твоему, может интересовать наших американских коллег в твоей программе? Точнее, даже не это… Что, по-твоему, они от тебя хотят?

— Что они от меня хотят? — Иван усмехнулся. — Что хотят? Думаю, они хотят, чтобы я работал на них.

— Ну это-то и коню ясно. Что они хотят, чтоб ты сделал для них? Вот что интересно.

Сергей поймал на себе пристальный взгляд Ивана, тот самый взгляд, который заставлял людские сердца биться чаще.

— Это зависит от того, насколько они глубоко поняли идеи, которые заложены в основе методов и подходов к решению задачи, которые я использовал. Если они поняли многое, то думаю… — Иван помолчал немного, потом продолжил, — то думаю, что они захотят, чтобы я реализовал для них программное обеспечение искусственного интеллекта.