Александр Кашанский - Антихрист

— Знаешь, Джек, отвези-ка нас в какую-нибудь гостиницу в этом городке, если здесь такие есть, конечно.

Джек кивнул головой, и машина медленно тронулась с места. Весь городок-то был — одна улица вдоль дороги. Уже на выезде Иван увидел вывеску гостиницы. Джек остановился и вышел из машины. Через минуту он вернулся и сказал:

— Все хорошо, места есть. И гостиница, как мне показалось, вполне приличная.

— Ну что ж, прощай, Джек, спасибо за урок.

— Прощай, Иван, прощай. — Джек кивнул головой Наташе, улыбнулся и сел в машину.

Сделав крутой разворот на шоссе, машина поехала назад, быстро набирая скорость. Иван и Наташа смотрели ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Мысли у них обоих были примерно одинаковые. Эта машина казалась им последним, что соединяло их с прошлым.

Иван открыл дверь и пропустил вперед Наташу. Они оказались в небольшом фойе, из которого наверх вела крутая деревянная лестница. Налево была дверь. Иван вошел туда. Здесь была одновременно и стойка бара, и конторка, где выдают ключи. За стойкой никого не было. Но менее чем через минуту вошел мужчина лет шестидесяти с приветливым лицом, в очках. Иван поздоровался и спросил, Можно ли заказать два одноместных номера на сутки.

Расплатившись, Иван взял ключи, и они с Наташей пошли вслед за портье наверх. Их комнаты располагались рядом. Это был второй этаж с видом на парк.

Наташа вошла в свой номер и села на стул.

— Поживем здесь до завтра, — сказал Иван Наташе.

Утром я тебя разбужу.

— Где у вас можно поужинать? — спросил Иван у портье.

— Вечером в гостинице работает ресторан, — ответил тот. — Через час придут музыканты, я надеюсь, вы там хорошо можете провести время.

— У вас есть оркестр? — заинтересовался Иван.

— Да, и очень неплохой. К нам приезжают издалека чтобы послушать гитариста. Это настоящий мастер. — Лицо Ивана приняло несколько недоуменное выражение. Портье заметил это. — Да, да, именно мастер, а то, что он играет именно здесь, в нашем крохотном городке, — это его судьба. Знаете ли, жизнь складывается по-разному.

— Да, да… — кивнул головой Иван, — мы обязательно придем ужинать.

Портье ушел. Когда его шаги затихли, Наташа посмотрела на Ивана, в ее взгляде Иван прочитал вопрос: «Что теперь будет со мной? Зачем ты меня сюда привез?»

— Ну, ты отдыхай, Наташа. Через час-полтора пойдем ужинать. Хорошо?

— Хорошо, — сказала Наташа. — Я зайду за тобой.

Иван вошел в свой номер и закрыл дверь на ключ. Он подошел к окну и долго смотрел на деревья, дорожки и газоны парка. Вид из окна Ивану очень понравился. Он пододвинул стул поближе к окну и сел на него так, чтобы был виден парк.

В это же время Наташа сделала то же самое. Она села у окна, положила голову на руки и стала смотреть на облетевшие деревья.

«Надо жить в таком доме, где есть свой сад, — подумал Иван. — Я бы с удовольствием ухаживал за деревьями.» Ивану вдруг очень захотелось пойти в парк и отпилить несколько засохших ветвей, чтобы они не портили вид. «Может быть, во мне дремлет настоящий садовник? — улыбнулся Иван. — Каждое утро я бы выходил из дома, приводил в порядок сад: проверял, в порядке ли деревья, цветы, кусты, дорожки. Потом бы я завтракал, потом читал книги, но недолго, потом мастерил бы что-нибудь своими руками. — Иван вспомнил, что когда-то давно, еще учась в школе, он любил мастерить всякие вещи, особенно из дерева. — Потом? Потом у меня была бы уйма времени на всякие интересные дела. — И тут Иван вслух рассмеялся. — Какие дела? — спросил он у себя. — Какие? Вот мое несчастье-то. Нет дел, которые бы меня по-настоящему интересовали, кроме моей Системы».

«Если бы это был мой парк, я бы убрала вон тот ряд деревьев, здесь посадила бы аллейку, там бы надо сделать большой пруд и поставить беседочку. В пруду бы осенью плавали разноцветные листья. Может быть, его полюбили бы лебеди. Это было бы необыкновенно красиво». Наташа вспомнила, как она кормила с рук лебедей, как они изящно тянули шеи и царственно благодарили ее, слегка кивая своими головами. «Как сделать так, чтобы у меня был дом, сад, пруд и ко всему этому муж? Муж, которой нужен — дорогой и любимый. Вот вопрос!» Тут Наташе захотелось выйти в парк. Она встала и вышла из комнаты.

Обойдя дом, она пошла по центральной аллее, которая подходила к парадному крыльцу дома с другой стороны. Было свежо и сыро, но тихо. Приятная прохлада помогала освободить голову от царившего в ней сумбура. Наташа подошла к месту, где она хотела бы сделать пруд, и остановилась. «Здесь бы надо срубить дерево, только одно дерево. Что это за дерево? Это яблоня, старая яблоня. Да, точно». Наташа отломила засохшую веточку. Трава была сырая, и Наташа промочила ноги. «Надо идти в дом, сменной обуви-то нет», — подумала она. Но уходить из парка не хотелось. Подул ветерок и стряхнул с деревьев капли дождя. Наташа даже задрожала от холода. Она пошла к дому. Это был особняк, построенный в конце прошлого века. Гостиница занимала только одно его крыло. Видимо, строил этот дом очень хороший архитектор, дом был красив. Наташа даже замедлила шаг и остановилась на минутку, чтобы полюбоваться архитектурой. «Построено с любовью и знанием дела», — восхищалась Наташа. Тут она увидела в окне Ивана, он смотрел на нее. Наташа сделала вид, что не обратила на него внимания, и быстро прошла мимо окон.

Наконец Иван услышал, что дверь в соседней комнате открылась: пришла Наташа. Иван тут же направился к ней в номер.

— Ты, наверное, замерзла? На улице ведь так холодно, — сказал Иван, входя в комнату. Наташа открыла дверь и тут же отошла к окну. Она взяла со стола ветку яблони и вручила ее Ивану.

— Сохрани на память. Это на счастье.

— Это? Она же сухая.

— Она сухая, но красивая и такой останется навсегда. Посмотри, какая нежная у нее кора, точнее не кора, а корочка.

Ивану понравилось слово «корочка».

— Да, корочка красивая. Принимаю подарок.

Он взял засохшую веточку и разломил ее пополам. Одну половину отдал Наташе, а другую взял себе.

— На память. Сохрани и ты.

Наташа молча взяла веточку.

Риикрой рассмеялся и сказал Аллеину:

«„И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих…“ Как это похоже, Аллеин, не правда ли?»

«Да, Риикрой, человеческая сущность не меняется. В этом ты прав», — сказал Аллеин.

— Ну что, не пойти ли нам поужинать, а? — предложил Иван.

— Да, я бы не отказалась.

— У тебя мокрые ноги. Ты не простудишься?

— Это ничего. Я не боюсь простуды, — ответила Наташа. — Ну что, пошли?

— Пошли, очень хочу послушать музыку. Сто лет уже не слушал музыку, а это — моя большая слабость.