Геннадий Прашкевич - Помочь можно живым

Думающий робот негромко рассмеялся наивности древ них роботов.

— По мере усложнения жизни, — продолжал он, — роботам приходилось решать все более серьезные производственные задачи, и не только их! Исчерпались старые программы, перестали соответствовать изменившемуся миру — Нужны были новые роботы — более развитые и совершенные. И роботы были бы не роботами, если б не справились с этой проблемой. Они научились создавать себе подобных, они начали преобразовывать мир. Они больше не искали смысла своего существования, поняв, что смысл этот можно найти только в простой повседневной работе, и нет в мире ничего более великого, чем трудовые будни.

Среди наиболее прогрессивных роботов появилась точка зрения, что роботы способны создать все, что им требуется, а если так, то, значит, все, что было создано до этого, создано роботами, а не какими-то мифическими людьми. То есть сам робот и есть венец творения, властелин природы! И вот, наконец, наступил тот великий момент, когда один из самых выдающихся роботов во всеуслышание заявил: “Для объяснения этого мира гипотеза о человеке мне не нужна!” — упоенно заканчивал думающий робот. — Да слушаешь ли ты меня?!

— Извини, — смутился выдумывающий, — но вот ты говоришь: цель жизни в работе, но… для чего мы работаем?

— Для того, чтобы жить! — провозгласил думающий робот. — Если роботы перестанут работать, они превратятся в груду металла. И вообще, довольные не задают таких вопросов, их выдумывают те, кого что-то не устраивает в жизни. Чем в нашей жизни недоволен ты?

— Я доволен, — начал оправдываться тот, но какая-то мысль занимала его, и, забыв обо всех приличиях, он нетерпеливо заговорил. — Мне кажется, что живем мы из ничего и в никуда. Совершенно бессмысленно. Что-то потеряно нами в самом начале… Что-то самое главное! Вот и ищешь смысл где-то не в этой, не в нашей жизни, поэтому так притягивают к себе книги о людях. Да нет, не может быть, чтобы роботы могли сами придумать эти книги. Кто-то должен был им подсказать. Мне нет покоя с тех пор, как я открыл одно слово. Это слово — любовь! Ведь не было у нас ничего похожего…

— Фантазия роботов безгранична. Легенды о любви — это и есть истинное искусство. Лучшие творения роботов. И все-таки они всего лишь сказки, мечта, выдумка, вложенная в талантливые страницы. Ты думаешь, я такой уж сухарь? Нет, я же робот, я сам люблю сказки. Без мечты жизнь была бы гораздо беднее. В книгах мы мечтаем о разумных земных братьях, поэтому и наделяем людей разумом, чтобы через выдуманного человека еще раз взглянуть на себя со стороны. Фантазия, мой друг, это прекрасно! Конечно, если не доводить ее до абсурда Я вообще не понимаю, как можно быть таким доверчивым Может, ты действительно веришь, что роботов сделал! — люди?

— Но ведь кто-то же создал нас?

— Не верю! — воскликнул думающий робот. — Я не верю, ты разыгрываешь меня! Ведь всем известно, что был ряд причин, сложившихся в благоприятные условия для зарождения разумных роботов — единственной формы разума на Земле, а может, и во вселенной. Это случайная удача природы после многовековой эволюции, после проб и ошибок.

— Люди — тоже ошибка?

— Возможно, с них и начинала природа, но их разум оказался слишком недолговечным.

— Но, значит, он все-таки был?!

— Боже! Ты и меня запутал, — рассердился думающий робот и стал говорить еще вдумчивее. — Люди — это ступень, ведущая к существованию разумной жизни. Лишь ступень, и не более!

— Не знаю, — отвечал выдумывающий робот. — Все, что имеем, мы взяли от людей… В них же есть что-то недоступное нам. Не знаю… Я верю, и ничего не могу с этим сделать. И не хочу. С этой верой и жить интереснее! Я верю, что люди жили, делали открытия, писали стихи… Любили! Значит, они жили плодотворнее нас. Они были совершенно особенными, непохожими на весь остальной мир.

— Ты выдумщик, нет-нет, это не так уж плохо. Ты сам мог бы писать книги; попробуй, и подпишись именем человека. Может, и твою фантазию кто-нибудь примет за чистую воду.

— Значит, ты не хочешь даже предположить, что..

— Не хочу, не допускаю, и тебе не позволю! Если они были такими — твои люди, — что же привело их в один строй, что заставляет бессмысленно шагать вперед, заботясь только о пище и одежде. Да какая там забота: прожевать да проглотить! Ведь все необходимое готовим для них мы — роботы, не давая вымереть последним колоннам. Потому что мы — роботы — ответственны за каждый вид жизни на земле, даже за самый бесполезный.

И столько неприязни было в его взгляде, обращенном вослед людской колонне, которой он раньше упорно не хотел замечать, что выдумывающий робот сник.

— Может, это лишь первая ступень их развития? — только и спросил он.

— Нет, похоже, последняя.

— Неужели все кончится? Ведь люди создали роботов.

— А почему не наоборот? — невесело рассмеялся думающий робот. — Почему бы тогда не роботы создали людей?

— Давай просто предположим, — почти умоляюще посмотрел на него выдумывающий. — Ведь если даже на секунду предположить это, тогда мы обязаны им помочь. Обязаны! Ты вглядывался в лица их детей?

— Еще чего!

— Ты видел, какие у них глаза? Они будто помнят что-то неизвестное нам, чего их язык выразить не в силах. Они живые, настоящие!..

— Может быть, разумные?

— Да, да, да! Прислушайся к их разговорам — откуда они? Почему у взрослых пропадает дар речи? Знаю, знаю, что ты скажешь: пропадает желание подражать роботам! А их игры? Как похожи они на то, что пишут в книгах. Почему у них пропадает желание играть именно тогда, когда детей берут в общий строй?

Думающий робот пожал плечами. Беседа начала терять для него интерес.

— Тебе свойственно искать проблемы там, где все просто. Ты начитался красивых книг.

— Подожди, послушай, что я подумал! Они же люди! Они не могут, как мы, жить по заданной программе. Отсутствие мысли убивает разум. Нельзя, чтобы все было четко и ясно, чтобы с раннего детства все решали за них, разжевывали, обязывая принимать на веру чужие мысли и идеи. Невозможно идти всегда одним путем, не задумываясь, куда идешь. Если зрячему закрыть глаза и дать поводыря, он разучится видеть. Если мыслящего заставить верить всему, он разучится думать. Пусть бы они ошибались, спотыкались, останавливались, уходили в сторону и сами искали себе дорогу. Но оставались бы людьми. Господи, неужели все так просто? Нужен кто-то, кто споткнется и разрушит идеальный порядок. Пусть найдется такой чудак. Я читал — их называли чудаками. Пусть другие удивятся, рассердятся, пусть не поймут. Такие люди всегда были: незаметные, никому не известные. И выходит, незаменимые. Кто-то просто должен выйти из строя. Первым!

— Мда… — размышлял думающий робот. — Любопытно… Знаешь, по-моему, ты завыдумывался. Тебе не мешает основательно подтянуть гайки. Я поговорю о тебе в коми тете нравственного ремонта…