Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

Два следующих дня были для Дуайта Тауэрса приятным отдыхом. Он вручил женщинам большой узел своего подпорченного гардероба, который немедленно исчез у него с глаз и был подвергнут внимательному осмотру и ремонту. С утра до вечера мистер Дэвидсон заполнял его время различными работами по хозяйству. Он посвятил его в таинства удержания овец при стрижке, научил закидывать навоз лопатой в телегу, а потом — разбрасывать его по выгонам. Часами капитан субмарины пересекал, следуя за волами, залитые солнцем пастбища. После долгих дней, проведенных в тесноте «Скорпиона» и авианосца, это действовало на него превосходно; спать он ложился рано, спал крепко и на рассвете вставал свежим и отдохнувшим.

В последнее его утро На ферме Мойра застала Дуайта после завтрака в дверях небольшой комнатки, служившей в последнее время складом гладильных досок, резиновых сапог и рухляди разного рода. Он стоял в дверях, куря сигарету и разглядывая эту свалку. Мойра объяснила:

— Сюда мы складываем все, что не нужно. Каждый год собираемся послать это на благотворительный аукцион, но никак не соберемся.

Он улыбнулся.

— У нас тоже есть такой складик, хотя в нем не наберется столько всего. Может, потому, что мы еще недолго живем в нашем доме. — Он с интересом разглядывал кучу старья. — Скажи, а кто ездил на этом трехколесном велосипеде?

— Я, — ответила она.

— Ты была тогда совсем крошкой. Она взглянула на велосипед.

— Действительно, какой маленький! Мне было тогда пять или шесть лет.

— Есть и жабья трость. — Он переступил порог и вытащил палку с подставкой и пружиной, позволявшей стоящему на ней ребенку двигаться прыжками; пружина уже сильно заржавела и скрипнула. — Когда-то дома из-за них все летело вверх дном.

— Они на время вышли из моды, — сказала она, — а теперь снова вернулись. У многих ребятишек есть сейчас такие же. — В каком возрасте ты с ней играла?

Она попыталась вспомнить.

— После трехколесного велосипеда и самоката, но перед двухколесным. Думаю, лет в семь.

Он задумался, держа игрушку. — Возраст самый подходящий. Сейчас ее можно купить в магазинах?

— Наверное, можно. Ребятня на них скачет. Он положил палку.

— Очень давно я видел такую в Соединенных Штатах. Так ты говоришь, мода на них вернулась… — Он посмотрел по сторонам. — А ходули чьи?

— Сначала были моего брата, потом мои. Одну я сломала.

— Он был старше тебя… твой брат? Она кивнула.

— На два года. Даже два с половиной.

— Сейчас он в Австралии?

— Нет. В Англии.

— Ага, — сказал он, да и что еще он мог сказать. — Высокие эти ходули, — заметил он, помолчав. — Я бы сказал, что тогда ты уже подросла.

Она подтвердила.

— Наверное, мне было тогда лет десять или одиннадцать. — Лыжи… — Он смерил их взглядом. — Для совсем уже взрослой девушки.

— На лыжах я начала ходить только в пятнадцать лет, зато пользовалась ими почти до самой войны. А та пара — Дональда. Он увидел еще кое-что.

— Ого, и водные лыжи.

— Мы до сих пор их используем… то есть использовали до войны. — Она помолчала. — Мы всегда ездили на каникулы в Бервон-Хидс. Мама каждый год снимала одну и ту же виллу… — Она задумалась, вспоминая солнечный домик и поля для гольфа, теплый песок и холодный ветер, когда она мчалась за моторкой в облаке водяной пыли. — Там есть деревянная лопатка, которой я когда-то строила на пляже замки из песка. Я была такая маленькая… Он улыбнулся ей.

— Немного забавно разглядывать чужие игрушки и представлять их владельца в детстве. Я почти вижу, как ты скачешь на жабьей трости.

— И как злюсь каждые две минуты, — добавила она, задумчиво глядя в открытую дверь. — Я никогда не позволяла маме раздавать мои игрушки, — сказала она тихо. — Хотела сохранить их для своих детей. А теперь оказывается, что никаких детей не будет.

— Это ужасно, — сказал он, — но сделать ничего нельзя. — Он потянул за ручку, замыкая эту сокровищницу стольких сентиментальных надежд. — Думаю, после полудня мне следует вернуться на корабль… Проверить, не утонул ли он, чего доброго. Не знаешь, во сколько поезд?

— Нет, но мы можем позвонить на станцию и спросить. А ты не можешь остаться еще на день?

— Я бы хотел, детка, но должен ехать. У меня на столе лежит куча бумаг, и с ними нужно разбираться.

— Я узнаю о поезде. Чем ты займешься до отъезда?

— Я обещал твоему отцу закончить бороновать склон.

— За час я управлюсь с работой по дому, а потом приду и помогу тебе.

— Мне будет очень приятно. Ваш вол — хороший работник, но очень уж неразговорчив.

После обеда он получил свою одежду, поблагодарил за гостеприимство и заботу, упаковал вещи, и Мойра отвезла его на станцию. В Национальной Галерее была открыта выставка австралийской живописи на религиозные темы, и они решили посетить ее вместе; он обещал, что позвонит, и вскоре уже ехал в Мельбурн.

На авианосец он вернулся часам к пяти. Как и предполагал капитан Тауэрс, на столе лежала груда бумаг, однако неожиданным был лишь запечатанный конверт со штемпелем «Совершенно секретно». Он вскрыл его и обнаружил приказ на операцию; к плану была подколота записка — личная просьба адмирала позвонить, чтобы уточнить время совещания по этому вопросу.

Капитан прочитал приказ: все было, как он и ожидал. Операция не превышала возможностей его корабля, при условии, что у западного побережья Соединенных Штатов нет мин, а он считал это довольно вероятным.

Вечером он позвонил Питеру Холмсу в Фалмут.

— Ну вот, приказ уже есть. А еще есть просьба адмирала прибыть к нему. Вы могли бы приехать завтра и посмотреть план? И хорошо бы вам сходить со мной в Министерство.

— Завтра утром я буду на борту, — ответил офицер связи. — Отлично. Простите, что прерываю ваш отпуск, но мы должны действовать быстро.

— Слушаюсь, господин капитан. Мне осталось только срубить дерево в саду.

Назавтра в половине девятого Питер Холмс уже сидел в небольшом кабинете капитана Тауэрса на авианосце и читал приказ. — Примерно этого вы и ждали, господин капитан, правда?

— Примерно, — согласился капитан и повернулся к картам, разложенным на боковом столике. — Здесь все материалы, которые мы имеем о минных полях. Речь идет о той таинственной радиостанции. Ее положение определено — примерно в районе Сиэтла. Туда мы сможем попасть. — Он взял со столика одну из карт. — Главный план минных полей Хуан де Фука и Паджет-Саунд, — объяснил он. — Мы должны безопасно добраться до самых доков военного флота в Бремертоне. До Пирл-Харбора мы тоже могли бы доплыть, но этого от нас не требуется. Наша цель — Панамский залив, Сан-Диего и Сан-Франциско… а никаких планов минирования тех районов у нас нет.

Питер покачал головой.