Филип Дик - Порог между мирами (сборник)

— Мы ведь уже пробовали, — рассудительно сказала Эди.

— Давай попытаемся опять. Поймай кого–нибудь по–настоящему маленького. Как называются эти существа — ты знаешь, — те, у которых панцирь и которые испускают слизь?

— Слизняки?

— Нет.

— Улитки?

— Точно. Поймай улитку и прижми ее к животу, как можно ближе ко мне. Прямо к моей голове, чтобы улитка могла слышать меня, а я — ее. Ты согласна? — Он добавил угрожающе: — Если ты не согласишься, я засну на целый год.

Затем он умолк.

— Спи, пожалуйста, — сказала Эди, — мне все равно. Мне есть с кем поговорить, а тебе — нет.

— Тогда я умру, и ты не сможешь выдержать этого, потому что тебе придется вечно таскать внутри себя мертвеца, или… Я скажу тебе, что я сделаю. Я знаю. Если ты не поймаешь улитку и не сделаешь, как я прошу, я начну расти и скоро вырасту таким большим, что ты лопнешь, как старая… как ее?

— Сумка, — сказала Эди.

— Да. И я тогда выберусь наружу.

— Ты, конечно, выберешься, — согласилась девочка, — но как только ты выкатишься, ты умрешь. Ты не сможешь жить.

— Я тебя ненавижу, — сказал Билл.

— А я тебя еще больше, — ответила Эди, — я возненавидела тебя первая давным–давно, как только обнаружила тебя.

— Ну и ладно, — мрачно сказал Билл. — Подумаешь. Мне просто любопытно, а ты возникаешь.

Эди ничего не сказала, она вернулась к девочкам и снова включилась в игру. Это было гораздо интереснее россказней ее брата. Он так мало знал, ничего не делал, ничего не видел, сидел там, внутри ее, — и все.

Но когда он рассказывал о том, как Хоппи свернул шею мистеру Блэйну, Эди заинтересовалась. Знать бы, кого Хоппи собирается прикончить следующим. И надо ли сообщить об этом матери или полицейскому Кольвигу?

Неожиданно Билл заговорил:

— Можно я тоже буду играть?

Оглянувшись вокруг, Эди убедилась, что никто из девочек его не слышал.

— Можно мой брат будет играть? — спросила она.

— У тебя нет никакого брата, — с презрением сказала Вильма Стоун.

— Он придуманный, — напомнила ей Рози Квинн. — Поэтому ничего особенного, если он поиграет с нами. — Эди она сказала: — Можно.

— Раз, два, три, — выкрикнули девочки, и каждая вытянула руку с согнутыми или растопыренными пальцами.

— У Билла ножницы, — сказала Эди, — он бьет тебя, Вильма, потому что ножницы режут бумагу. А ты, Рози, бьешь Билла, потому что камень тупит ножницы, а Билл играет вместе со мной.

— Как же мне стукнуть его? — спросила Рози.

Подумав, Эди сказала:

— Стукни меня сюда очень слабо. — Она показала на свой бок, как раз возле пояса юбки. — Только не кулаком и поосторожнее, потому что Билл — неженка.

Рози осторожно ударила ее. Билл сказал изнутри:

— Ладно. В следующий раз я ей отплачу.

Через игровую площадку шел отец Эди, директор школы, и мистер Барнс, новый учитель. Они ненадолго задержались возле девочек, улыбаясь.

— Билл тоже играет, — сказала Эди отцу. — Его только что стукнули.

Джордж Келлер рассмеялся и сказал мистеру Барнсу:

— Вот до чего доводит избыток воображения. Ходишь всегда битым.

— А как же Билл стукнет меня? — встревоженно спросила Вильма. Она отбежала и посматривала на взрослых. — Он собирается ударить меня, — объяснила она. — Только не очень сильно, — сказала она в сторону Эди. — Ладно?

— Он не может сильно ударить, — объяснила Эди, — как бы ни хотел.

Вильма неожиданно отпрыгнула от нее.

— Видишь, — сказала Эди. — Это все, что он может, даже если очень постарается.

— Он не ударил, — сказала Вильма, — он просто напугал меня. Не очень–то он меткий.

— Это потому, что он не может видеть, — ответила Эди. — Давай я лучше стукну тебя за него, так будет честнее.

Она наклонилась вперед и быстро ударила Вильму по запястью.

— Давайте снова. Раз, два, три…

— Почему он не может видеть? — спросил мистер Барнс.

— Потому что у него нет глаз, — ответила Эди.

Мистер Барнс сказал ее отцу:

— Что ж, вполне разумный ответ.

Брат Эди бубнил внутри ее:

— Если ты поймаешь улитку, я смогу немножко побыть ею и, может быть, смогу ползать вокруг и видеть. Ведь улитки видят? Как–то ты рассказывала мне, что у них глаза на палочках.

— На ножках, — поправила Эди.

— Пожалуйста… — жалобно попросил Билл.

Она подумала: я знаю, что я сделаю. Поймаю дождевого червя, приложу к себе, и, когда ты переберешься в него, ты будешь таким же слепым, как он; червь ничего не умеет, не видит, не знает — только копает. Вот ты удивишься!

— Хорошо, — сказала она, снова вскакивая, — я поймаю кого–нибудь и все сделаю. Подожди минутку, пока я найду. Я должна поискать, так что потерпи.

— Тысяча благодарностей. — В голосе Билла слышались нервозность и нетерпение. — Я сделаю для тебя все, что хочешь, честное слово.

— Что ты можешь сделать для меня? — спросила Эди, шаря в траве на краю школьного двора, где она видела множество червяков после вчерашнего ночного дождя. — Разве такой, как ты, может сделать что–нибудь для кого–нибудь?

Она искала настойчиво, нетерпеливо, вороша траву проворными пальцами.

Ее брат не отвечал. Она чувствовала его молчаливую тоску и тихо хихикала про себя.

— Ты что–то потеряла? — спросил мужской голос рядом с ней.

Она подняла голову: это был мистер Барнс, он стоял и улыбался ей.

— Я ищу дождевого червя, — смущенно ответила она.

— Какая бесстрашная девочка! — сказал он.

— С кем ты говоришь? — спросил встревоженный Билл. — Кто это?

— Мистер Барнс, — объяснила она.

— Да? — обернулся мистер Барнс.

— Я говорю с моим братом, а не с вами, — сказала Эди, — он спросил, с кем я разговариваю. Это новый учитель, — объяснила она Биллу.

Ее брат сказал:

— Я узнал. Я помню его, он сейчас так близко, что я могу почувствовать его. Он знает маму.

— Нашу маму? — удивленно спросила Эди.

— Да, — сказал Билл недоумевающе, — я этого не понимаю, но он ее знает, он все время видится с ней, когда никого нет. Он и она… — Он запнулся. — Это ужасно и плохо. Это… — Он задохнулся от волнения. — Я не могу сказать.

Эди смотрела на учителя, разинув рот.

— Вот, — сказал Билл с удовлетворением, — разве я не сделал чего–то для тебя? Я рассказал тебе тайну, ты бы никогда не узнала ее без меня. Разве не так?

— Да, — изумленно произнесла Эди, медленно кивая. — Точно.

Хэл Барнс сказал Бонни:

— Сегодня я видел твою дочь. И у меня сильное подозрение, что она знает про нас.

— О господи, откуда? — вздохнула Бонни. — Это невозможно.

Она протянула руку и подкрутила фитиль коптилки.

Гостиная перестала казаться призрачной, когда стали видны стулья, стол и картины.

— К тому же, — продолжала Бонни, — ей все равно.

Барнс подумал: но она может рассказать Джорджу…