Роберт Сильверберг - Стархэвен

На второй день пребывания на Стархевене Мантелл видел, как погиб человек. Это научило его не поддаваться первому впечатлению. Стархевен не был милой и приятной планетой или счастливой Утопией. Здесь царствовали смерть, зло и насилие.

В тот день он лег поздно и сразу заснул. В одиннадцать утра громко зазвонил комнатный радиофон, разбудив его ото сна, полного кошмаров: бесконечная погоня, Космические патрульные, древние, что-то невнятно бормочущие ученые, проводящие психопробы…

Он рывком вскочил на ноги, пересек своей номер и щелкнул фоном, стирая с лица остатки сна. Бесформенное цветовое пятно, появившееся на видеоэкране, медленно приобретало хорошо знакомые черты.

Это было лицо Бена Зурдана.

Даже на экране площадью не больше квадратного фута его напряженное лицо светилось затаенной силой. Он свирепо улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, я не разбудил тебя, Мантелл? Ты, наверное, не выспался.

Мантелл выдавил из себя натужный смешок.

— По-моему, переспал. Видимо, сказывается дурная привычка.

— Ну, как тебе понравился Дворец удовольствий? — спросил Зурдан без обиняков.

И прежде чем заспанный Мантелл успел ответить, последовал новый вопрос:

— А как Майра?

Мантелл с трудом заставил себя говорить непринужденно:

— Довольно занимательное местечко, мистер Зурдан, — сказал он. — Я никогда не видел ничего подобного. И мисс Батлер была очень любезна.

— Рад слышать, — спокойно сказал Зурдан. Возникла неловкая пауза. Мантелл заерзал перед экраном, ощущая постоянное психологическое давление этого человека. Через некоторое время Зурдан сказал:

— Мантелл, я должен благодарить судьбу за встречу с тобой. В тебе есть характер, а мне нравятся люди с характером.

Мантелл не сразу понял, куда клонит хозяин Стархевена. Стараясь скрыть смущение, он очень серьезно сказал:

— Благодарю вас, мистер Зурдан!

— Называй меня просто Беном, — острые глаза сверлили Мантелла, пока тот не покраснел. — Я верю тебе, Мантелл. А если хочешь знать, я доверяю на Стархевене очень немногим людям. Ты мне симпатичен, Мантелл. Мне хочется, чтобы ты оказал мне небольшую услугу.

— Разумеется, Бен, если смогу. Но что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы ты держал глаза открытыми. Сегодня ты снова проведешь день в компании мисс Батлер. Внимательно слушай и запоминай все, что она тебе скажет, Мантелл. И если узнаешь что-то, заслуживающее моего внимания, не стесняйся, сразу свяжись со мной.

Мантелл нахмурился.

— Я не совсем уверен, что до конца понимаю, о чем ты говоришь, но, кажется, в общих чертах представляю.

— Ну вот и отлично. Держись меня, Мантелл. Жизнь на Стархевене может быть очень и очень приятной, если тебе покровительствует Бен Зурдан.

Зурдан состроил гримасу, которая, видимо, должна была символизировать дружескую улыбку, и отключился. Мантелл уставился на светящийся лик слепого экрана, пытаясь осмыслить услышанное.

Вызов от Зурдана явно имел связь с загадочными словами Майры перед их расставанием прошлой ночью. Очевидно, Бен Зурдан чего-то боится, скорее всего, тайного заговора. И он выбрал Мантелла, чтобы тот служил ему глазами и ушами. Возможно — тут у Мантелла перехватило дыхание, — возможно, он подозревает, что Майру втянули в заговор против него, и он свел с ней его, Мантелла, чтобы получить нужную информацию.

Мантелл покачал головой. Начала вырисовываться сплетенная паутина. Не слишком ли скоро, подумал он. Выходит, он явился сюда, чтобы служить игрушкой в руках политических сил и оказаться впутанным в дворцовые интриги. Сам он хотел только одного — убежища, места, где он мог бы восстановить свою истерзанную личность, человеческое достоинство и забыть годы, прожитые на Мульцибере.

Он наскоро проглотил завтрак, не переставая тревожиться. Он ввязался в игру, где мог поплатиться головой. Наконец, взяв себя в руки, он набрал номер Майры. Она появилась на экране, бодрая, с безмятежной улыбкой. Несколько минут они болтали о пустяках, прежде чем он предложил встретиться и позавтракать во Дворце удовольствий.

— Встретимся через девяносто минут, — сказала она. — На девятом этаже перед обеденным залом.

— Договорились.

Он отключился и принялся одеваться, потом убил добрую четверть часа, взволнованно расхаживая по комнате. Наконец он сбежал по ступенькам и нашел такси, которое доставило его во Дворец удовольствий.

Майра пришла на свидание с ним вовремя, минута в минуту, и они вновь заняли столик у окна под неусыпной опекой услужливого официанта. Завтрак вышел каким-то нервозным и коротким: хлорелловый бифштекс с жареным диамантским картофелем, который они запивали золотым ливресайским пивом. Столиком им служил кристаллический сосуд, в котором гордо и безмятежно плавала рогатая рыба. Мантелл и девушка говорили очень мало. Над обоими, казалось, нависла мрачная туча. Майра нарушила молчание первой:

— Сегодня утром тебе звонил Бен?

Мантелл кивнул утвердительно:

— Этот человек, по-видимому, хочет привязать меня к себе, должно быть, что-то поразило его в данных моей психопробы.

Она осушила бокал пива — все до пены.

— Кое-что в них поражает каждого, кто видел эти данные, Джонни. Одного мы не можем понять, с какой стати ты околачивался так долго на Мульцибере.

— Я же говорил тебе — стечение обстоятельств.

— Согласно психопробе, ты из породы людей, которые заставляют работать на себя любые обстоятельства. И отлично умеют выходить из любой передряги.

— Видно, у доктора Хармона старческий маразм, — возразил Мантелл. — Обычно обстоятельства работают не на меня, а против меня.

— Ты заблуждаешься. Согласно характеристике, в тебе скрыта изрядная доля непреодолимого упорства. Бен отмстил ото в записке, которую помощники старого доктора Хармона принесли вместе с отчетом и графиками из лаборатории показать боссу. “Этот парень не промах, — сказал Бен, — надо его приручить”.

— Получается, во мне скрыты великие возможности, о которых я и не подозреваю, — сказал Мантелл. Он вспомнил грязного небритого бродягу, слонявшегося по сверкающим пескам Мульцибера, заискивающе клянчащего у веселых симпатичных туристов стаканчик виски. Где же скрывалось приписываемое ему упорство все эти долгие годы?

На несколько мгновений наступила тишина. Мантелла одолевали противоречивые мысли. Затем он сказал:

— Вчера вечером, перед тем как попрощаться со мной, ты сделала странный намек…

Она заметно побледнела.

— Это была просто шутка, — сказала она. — Или надежда… Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе об этом…

— Я не стану ввязываться в это. Свергать вождя, каким бы он ни был, — последнее дело. Но я не хочу тебя отговаривать. Думаю, что отговорить тебя невозможно.