Александр Борисов - Борисов Александр Анатольевич

Что, - спрашивали одни, - делать, если работники гостиницы или милиция, или и те и другие, сделают попытку задержать их в вестибюле гостиницы с казенными одеялами, в которые упаковано тело уважаемого Хасана?

Будем прорываться с оружием, не оставляя свидетелей, - предлагали другие. - Внизу ждет машина, на подходе еще одна. Нужно только дождаться Арифа и отправить его за огневым подкреплением.

Третьи тоже считали, что нужно дождаться Арифа: пусть, мол, спустится вниз и попробует "кому надо" хорошо заплатить.

Шестерка им, что ли, этот Ариф? - я даже обиделся за него.

- Э-э, дорогой, киль манда! Что стоишь? - крикнул кто-то из них - заметил, наверное, шевеление за стеклами двери, ведущей в апартаменты.

Ну, что ж, здравствуйте!

Трое участников шумной дискуссии разместились за небольшим столом. Они играли в карты на деньги. Еще двое курили, лежа в кроватях. Шестой сидел в левом углу рядом с телефонной тумбой, забравшись с ногами в белых носках на мягкое кресло. Это был бритый наголо бородач в широких шикарных штанах, переливающихся оттенками синего в волнах электрического света. На спинке кресла лежал его бордовый пиджак, а на коленях - небольшой автомат с массивным глушителем. Бородач контролировал вход. От него исходила основная угроза.

Реакция у него была потрясающей. Выучка тоже. Исправляя оплошность, бородач попытался упасть вперед-вниз, перехватить в движении автомат и еще в воздухе нажать на курок.

- Мамая керу... - мысленно крикнул он.

Но я уже успел отодвинуться вправо, поставив между ним и собой бестолковых картежников. Они побросали карты и начали подниматься, но человек с автоматом все равно собрался стрелять.

Как в старом забытом сне, где я опрокидывал поленницу дров, моя правая рука резко выбросилась в его направлении, ладонью вперед. Бородач опрокинулся. Его вместе с креслом, с силой швырнуло в оконный проем. Затрещала, ломаясь, деревянная рама, брызнули в стороны осколки стекла. Автомат отлетел в сторону.

Наверное, этот несчастный на какое-то время вырубился. Он никак не отреагировал на то, что верхняя, более-менее целая часть стекла, влекомая собственной тяжестью, сначала медленно, а потом все более ускоряясь, ринулась вниз. Как гильотина, она с беспощадным хрустом отделила беспокойную голову от его широченных плеч.

К тому, что было потом, лучше всего подошло бы вульгарное слово "мочить". Головы лопались, как перезрелые тыквы, прежде чем их носители успевали подняться на ноги и сообразить, что сподручнее делать: драться, или бежать. Я их убивал, уже не боясь испачкаться. Одежда, руки, лицо и, даже, вспотевшие волосы - все было забрызгано вязким желе из крови, мяса и мозга.

Они умирали в счастливом неведении, думая, что за все в этой жизни ими уже заплачено. Нет, мужики, это только прелюдия. Я приду в этот номер еще не один раз - совершу временную петлю и приду, чтобы спросить за все. И пусть это будет не эталонное время, а новая вероятность, вы мне не просто расскажете, а хором споете: кто из вас побывал на квартире отца, куда подевалась Наташка, зачем вы отрезаете головы и, самое главное, кто за всем этим стоит. Споете, перебивая друг друга потому, что несколько раз умирать страшно.

Они еще не перестали думать, а я уже собирал трофеи. "Мамая кэру"... где-то я слышал это ругательство. Нужно будет спросить в следующий раз, что оно означает?

В прихожей под вешалкой я обнаружил вместительную синюю сумку. Точно такую же, как у Арифа. Покупали, наверное, в одном магазине. Я побросал в нее деньги, документы и весь боевой арсенал: два автомата, два пистолета "ТТ" и четыре "Беретты", патроны в обоймах и россыпью, заточки, ножи-стропорезы, пластиковую взрывчатку - потом разберемся. Чтобы освободить от ноши правую руку, сунул в сумку и свой дипломат. Ключ от машины и водительские права на имя Насреддина Рустамова спрятал в боковой карман сочащейся кровью куртки.

Уже на обратном пути я обо что-то споткнулся. В сердцах пнул ногой перевязанный бечевкою сверток, а из него, вдруг, посыпались деньги - пачки новеньких долларов в банковской упаковке. Сумку пришлось трамбовать ногами.

- Это сколько же нужно поймать рыбы, чтоб заработать такие деньги? - спросил я у тела Насреддина Рустамова.

Он, естественно промолчал.

Прощальным взглядом я окинул место побоища и обругал себя за излишнюю эмоциональность. То же самое можно бы сделать тише и гораздо быстрее.

Телефон хоть и упал, слава Богу, еще работал. Я позвонил на второй этаж. Никто не ответил. Наверное, Сашка послушался меня и ушел. Если так - вдвойне молодец.

По смежной стене номера уже колотили. На улице завывала сирена. Пора и честь знать - загостился. Я поднял с пола понравившийся мне "Калаш", подогнал ремень под правую руку и пнул ногой хлипкий замок.

Засады не было. Но этих двух я чуть не зашиб. Прямо под дверью, так и не решившись в нее постучать, что-то лопотала на своем языке парочка заспанных финнов. Мужик был в пижаме и ночном колпаке, а подруга - в осеннем пальто, наброшенном на голое тело. Увидев мою свирепую рожу, мужик проглотил и язык, а дамочка плотней запахнула свое пальтецо и прикусила кулак.

- Ду ю спик инглиш? - спросил я и повел "калашом", - чешите отсюдова на хрен. Здесь больше никто не будет шуметь.

Их сразу не стало. Я прислушался, прозондировал окружающее пространство. По лестничной клетке поднимались бегом несколько человек. А зачем тебе так спешить, если ты не солдат? Впрочем, служивые были еще далеко, их агрессивные мысли были настроены на этаж ниже. Значит, как минимум, минуты четыре запишем себе в актив. Время нужно беречь - оно, как и я, устает.

Коридор безмолвствовал. Он был огромен и пуст. Если кто-то здесь сейчас и не спит, то больше всего опасается за надежность казенных дверей. Я беспрепятственно дошел до самого служебного лифта. Он откликнулся сразу: засветилась красная кнопка, кабина медленно поползла вверх. Где-то на этаже отчаянно верещали протрезвевшие финны:

- Мафия!

В коридор выскочили двое в военной форме. Рванулись ко мне, доставая на ходу пистолеты. Наверное, тоже пришли по кровавому следу.

- Стоять!!!

Опоздали, братишки. Скрипучая дверь отошла в сторону, кабина присела, качнулась и медленно поползла вниз.

Я выбрал третий этаж - хорошее число, три. Сбежал на пролет вниз, даже не представляя, куда приведет узкая служебная лестница. Ага! Все туда же! Вход в ресторан уже забран тяжелой решеткой, но слева от него, за невзрачной застекленной дверью, почему-то закрытой на ключ, ласкали мой взгляд таблички гостиничных номеров. Судя по ним, та самая, нужная мне, была где-то рядом.

Шум за спиной нарастал - сверху поджимали преследователи. Я вышиб преграду вместе с дверным косяком. Короткий рывок - и я дома.