Ольга Онойко - Море Вероятностей

Он был обречён и знал это.

Тауриль взмахнул крыльями и вновь оказался в воздухе. Он сверкал, подобно живой звезде, и ещё ярче светился его смертоносный меч.

— Стоило допиться до белочки, чтоб такое увидеть! – восхищённо сказал Элиммерт Лейс.

Ликка видела, что Кагр больше не пытается атаковать. Демон метался в воздухе, увёртываясь от Тауриля. Каждый новый выпад Военачальника становился уверенней и точнее. Рана от кортика марйанне ещё могла оказаться несмертельной, хотя именно такая рана оборвала жизнь Тчайрэ… Но меч ирсирры был воплощённым гневом Господа Воинов. Таурилю хватило бы одного касания. И он это знал. Ирсирра не торопился. Спустя тысячелетия он вновь наслаждался праведной битвой.

— Я вмешаюсь, — сказал Улс–Цем, — но это будет бессмысленно. Я продержусь немногим дольше Кагра. Нам некуда отступать. Ты ошиблась, Ликка. Это самоубийство.

Ликка закусила губу. Её человеческое сердце бешено колотилось.

— Нет, — ответила она.

Отчего‑то именно сейчас, когда не было и не могло быть надежды, к Ликке вернулась вера.

В небе над её головой Тауриль Военачальник убивал Кагра.

— Верую в полное и безоговорочное прощение для всех преданных, — шептала Ликка. – Верую в очищение от скверны и освобождение разума, в перерождение сотворённой природы. Верую, что раз просиявшее сознание не угаснет, а преданному не будет испытания выше силы. Верую в нисхождение Всемилосердной.

Всемилосердная слышала.

На одном из балконов приплясывал Василёк Полохов – маленький, заспанный, лохматый, нелепый.

— Достаньте мне их! – орал он, тыкая пальцем в демонов. – Они мне нужны!

Смотровая площадка гостиницы «Эйдос» редко бывала пустой. Хотя из здания сюда могли попасть только постояльцы, доступ сверху обычно оставался свободным. Силовым куполом площадку накрывали всего несколько раз – когда кинокомпании арендовали её для съёмок. Даже глухими ночами здесь околачивались влюблённые парочки, уличные гонщики, фотографы… Площадку не закрыли, только заблокировали двери в помещения гостиницы. Силовое поле тоже включать не стали: безопорное поле такого диаметра требовало слишком много энергии. Сейчас площадка пустовала по одной причине: она слишком хорошо простреливалась.

Красный Пёс стоял у парапета и смотрел на город.

За его спиной заблокированные двери дрогнули и поплыли, мерцая, как голограмма. Текучим призраком из них вышел Лори. Некоторое время он стоял неподвижно, будто чего‑то ждал, потом направился к собрату.

— Не надо на меня так смотреть, — сказал Хара, не оборачиваясь.

Лори промолчал. Присоединившись к Псу, он опустил на перила тонкую руку. Прекрасное лицо его было печальным, золотые косы едва заметно светились в вечернем мраке.

— Оперативник расконсервировал ирсирр, — сказал Красный Пёс. – Если он выпустит их в поле, история закончится геноцидом. Дурное‑то дело нехитрое.

Лори вздохнул.

— Эти ребята, мицариты, сами виноваты, — продолжил Хара. – Придумали себе Пророка. Скитальцы их за руку не тянули, только подразнили немного. Здесь марйанне с боевыми кораблями и армия озлобленных вигилиан, а теперь ещё и ирсирры. Отцы–командиры один за другим открывают церковные склады. Скоро начнут воевать всерьёз… Всё это не наше дело. Нас вообще не должно здесь быть. Артуру следовало попросить у папы в подарок немного мозгов. И не смотри на меня так!

Лори скорбно покачал головой.

— Можешь пойти к Артуру, — сказал Хара, — и поклевать его печень. Он не даст добро на полноценное вмешательство, но позволит тебе заняться тем, что тебе нравится.

Лори коротко улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз. Он опустил ресницы.

— Я знаю, — буркнул Хара. – Я знаю, что скитальцам мало простой герильи. Это они видели тысячу раз. Скоро Чинталли выгонит на ирсирр свою коллекцию. Начнётся вторая Война Властей. Красота!

Лори посмотрел на Хару. Плечи его поникли, рот горько искривился. Хара поморщился.

— Мы не можем действовать без приказа, — угрюмо сказал он.

Лори сжал пальцы у губ, потом обеими руками взялся за свои косы. Взгляд креатуры устремился вдаль, ночные огни отразились в потемневших бездонных глазах. Ноздри Лори вздрагивали, между бровей залегла складка.

— Лори! – взорвался Хара. – Я Ликвидатор! Я Собака–Гибель! Я вообще‑то одобряю смерть в бою!

Лори не отреагировал.

— Да чтоб тебя… – проворчал Пёс, отводя лицо, и процедил мрачно: — Хорошо. Когда Чинталли выпустит на них то, против чего у них нет оружия, я вмешаюсь. Обещаю. Этого достаточно?

Лори посмотрел на него и улыбнулся.

— Чистая победа, — сказал он.

— Что?!

— Заметь, — Лори приподнял палец, — на этот раз я не произнёс ни единого слова.

Артур Лаунхоффер слонялся по номеру, спотыкаясь о мебель. На массивном столе посреди гостиной стояла початая бутылка виски. Вокруг стола парили голографические экраны. Изображения на них не было, только фоновый шум и отблески тусклого света торшеров. Всё вместе выглядело как магический портал, открытый вокруг склянки с волшебным зельем. Из угла на эту картину скорбно взирал Мунин. Артур заламывал руки и сквернословил.

— Ну как так можно? – стенал он. – Как так можно?! Это нечестно. Нельзя так поступать с людьми. Это свинство, хамство и непорядочность!

— Что случилось? – спросил Лори, появляясь в дверях.

Артур посмотрел на него и возвёл глаза к люстре.

— Как так можно? – повторил он с горечью. – Я прокачал паладина. Я вступил в гильдию. Сегодня вечером был назначен рейд! И что? И где? Нельзя так относиться к пользователям! Это подло!

— О чём ты?

Артур ткнул пальцем в ровно светящийся экран, и на экране появилась надпись.

— «Спасибо, что были с нами», — вслух прочитал Артур. – «Все сервера закрыты. Техподдержка ушла на фронт».

Некоторое время Лори глядел на Артура с печальным изумлением. Потом вздохнул и покачал головой.

— Вот чего мне никогда не понять, — сказал Хара, усевшись на пороге. – Как Хозяин всех хозяев мог произвести на свет такое никчёмное отродье?

— Это своего рода декомпенсация, — отозвался Мунин. — Всё, что он делает руками, получается очень хорошо.

Артур не обиделся, только мерзко засмеялся в ответ.

— Между прочим, — заметил он, — я мог попросить себе всё то же самое, но в реальном мире с живыми людьми. И мне бы дали. Так что я человек высокоморальный. И глубоко нравственный.

Лори посмотрел на Мунина.

— Это правда, — сказал Мунин. – Ему бы дали.

Лори вздохнул снова.

— Раз так, Артур, мне кажется, что ты, будучи человеком нравственным, должен вмешаться.

— Я никому ничего не должен.

Лори подошёл ближе. Искусственный свет рассеивал сияние его волос, оно делалось почти незаметным, но резче и отчётливее становились черты лица креатуры, глубже и темней – прекрасные глаза. Артур полюбовался на непреклонного Лори и присел на край стола, усмехаясь. Лори заглянул ему в лицо снизу вверх.